Читать книгу "Искушение добродетели - Мэри Кэттон"

— Ты позволила дочери завести любовника и теперь так спокойно в этом признаешься?

— А почему я должна волноваться? — встревоженно спросила Арабелла. За все время их совместной жизни она ни разу не видела Августа в таком состоянии. — Сэндборн богат, знатен и любит ее, а значит, будет заботиться о ней. Не понимаю, почему ты сердишься. Я всего лишь хотела обеспечить дочери прочное положение.

— И не сказала мне ни слова! Даже не посоветовалась! — вскричал он. — Ты должна была спросить у меня разрешение или хотя бы узнать, какие у меня на нее планы.

— Планы? У тебя? — Арабелла прижала руки к пылающим щекам. — Да у тебя никогда не было на нее планов, ты даже ни разу не назвал Вивьен своей дочерью! Ты всегда вел себя так, будто ее не существует, а в школе навестил девочку лишь однажды, хотя в Париже бывал по три-четыре раза в году. Когда я заикалась о Вивьен, ты грубо обрывал меня, и вот теперь оказывается, что у тебя на нее есть какие-то виды.

— Но я же знал, что она учится в престижной академии, и просто не хотел лишний раз травмировать ребенка, — начал оправдываться герцог, покраснев как рак. — Я… я никогда не отвергал ее. Если ты покопаешься в памяти, то вспомнишь, что именно я платил за эту дорогую школу, будь она неладна.

— Нет, дорогой, — с усмешкой заметила Арабелла, — ты платил мне, а я уже платила за школу. Вивьен носит фамилию Лерой, и она только моя дочь. А с памятью у меня все в порядке, и я прекрасно помню, что после рождения Вив ты потребовал убрать ее с твоих высокочтимых глаз. И я уступила, но не забыла про обязанности матери. Теперь я хочу, чтобы у Вивьен был богатый покровитель, и, клянусь богом, он у нее будет!

— Покровитель? — прошипел он. — Значит, ты намерена превратить мою дочь, мое бесценное семя в обыкновенную шлюху? И к тому же подобрала ей мужчину, единственное достоинство которого — глубокие карманы? — Карлайлз двинулся на нее, угрожающе сверкая глазами. — В «Монмартр» меня вытащил не кто иной, как Уильям Гладстон, премьер-министр Британии. И знаешь, кого он привел с собой? Епископа лондонской церкви! И в присутствии этих достойнейших джентльменов я был вынужден лицезреть собственную дочь в объятиях великосветской свиньи. Никогда в жизни я не был так унижен!

Он, видите ли, унижен! А как же Вивьен? Со слов герцога Арабелла поняла, что вся компания ворвалась в номер, когда Вивьен и граф занимались любовью, может быть, даже в первый раз…

— Моя бедная дочурка, как она сейчас оскорблена и подавлена! — Арабелла схватила герцога за руку. — Где она? Я хочу пойти к ней.

— Она в моем доме, — с ледяным спокойствием произнес Карлайлз, — и она останется там, пока не будут произнесены законные клятвы.

— Клятвы? Какие клятвы?

— Супружеские, разумеется. Без клятв она не больше, чем шлюха. Они поженятся сразу же после получения лицензии. Сюда я приехал, чтобы забрать ее вещи и служанку.

«Без клятв она не больше, чем шлюха». Арабелла беззвучно открывала рот, словно рыба, вытащенная из воды, но наконец собралась с силами и робко заметила:

— Но, Август, ты сам себе противоречишь. Ведь мы с тобой не произносили супружеских клятв.

— Ох, Арабелла, ну что ты сравниваешь, — он нахмурился. — Ты моя любовница, а Вивьен дочь.

— Понятно… — Арабелла едва могла дышать.

Герцог распрямил плечи и направился к выходу.

У самых дверей он остановился и обронил:

— Церемонию, я думаю, лучше провести в какой-нибудь маленькой церкви, подальше от центра. Я сообщу тебе, когда все закончится.

— Закончится? — переспросила Арабелла. — Ты хочешь сказать… что я не смогу присутствовать на свадьбе дочери? — У нее подкосились ноги, и она ухватилась за спинку стула. Комната поплыла перед глазами, весь ее мир пошатнулся. — Но я же мать, Август, ты не можешь лишить меня этой возможности.

— Ради бога, Арабелла, призови на помощь здравомыслие, — высокомерно бросил Карлайлз, — ведь Вивьен выходит за графа.

Он вышел, даже не попрощавшись. Ну, разумеется, она же для него только любовница, а значит, обыкновенная шлюха.

— Боже мой, после двадцати лет, — прошептала Арабелла и без сил упала на стул. — После двадцати прекрасных лет выясняется, что мы совершенно чужие люди. О Август, как ты мог?

Наступил день свадьбы. Утро выдалось серым, дождливым и невыносимо унылым. Поездка к церкви святой Марии, в которой должно было состояться венчание, прошла в полном молчании.

В храме их уже поджидали епископ, премьер-министр Гладстон, его жена Кэтрин и пожилая дородная женщина в темно-сером платье и модной шляпке с перьями. Лоуренс еще не приехал…

В церкви было неестественно тихо, и звук шагов Вивьен эхом отдавался от каменных стен. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в самый дальний угол, только бы не чувствовать себя такой заметной, одинокой и виноватой.

Один лишь епископ сердечно приветствовал Вивьен. С его стороны это было подлинным великодушием, учитывая обстоятельства их последней встречи. Внезапно Вивьен поймала на себе взгляд женщины в сером. Та смотрела на нее, как тигрица, и казалось, вот-вот набросится на незадачливую невесту.

Послышался скрип открывающейся двери, и в церковь вошел Лоуренс. Лицо его было непроницаемым, но глаза светились ожесточенным блеском.

Обменявшись короткими приветствиями, новобрачные подошли к алтарю. Епископ указал, какие места следует занять жениху и невесте, как вдруг откуда-то сзади послышался громкий, полный страдания возглас:

— Вивьен!

Девушка обернулась и увидела свою мать. Арабелла, одетая в ярко-желтое шелковое платье и такую же шляпу, спешила к ним по проходу. Она улыбалась, и это была первая частичка человеческого тепла, коснувшаяся Вивьен за последние три дня. Не думая о возможных последствиях, она вырвалась из рук герцога и оказалась в материнских объятиях.

— Вив, детка, ты в порядке? — прошептала Арабелла, взволнованно глядя на дочь.

— Да, мама, все хорошо.

Арабелла облегченно вздохнула.

— Спасибо, что пришла, — шепнула Вивьен. — Зная, как ты относишься к браку, я думала…

— Что я останусь дома? Глупышка! — рассмеялась Арабелла. — Ты моя дочь, и, как бы я ни относилась к браку, такое событие я не могла пропустить. — Она замолчала, силясь обуздать нахлынувшие эмоции, а потом легонько подтолкнула Вивьен к алтарю: — Иди, дорогая, произноси свои клятвы и будь хорошей женой. Ты ведь этого хотела, да?

— Да, но не таким способом. К тому же он этого совсем не хочет. — Девушка выглядела такой несчастной, что Арабелле ничего не оставалось, как прижать ее к себе и погладить по волосам.

— Успокойся, малышка, сегодня ночью он получит то, чего желает. Только пообещай мне, что на тебе не будет ничего, кроме простыни и улыбки. — Она лукаво подмигнула: — Обещаешь?

— Обещаю, — краснея, пробормотала Вивьен и вернулась к алтарю, заметно повеселев.