Читать книгу "Порабощенная - Вирджиния Хенли"

Даже если бы от этого зависела ее жизнь, Диана не смогла бы представить себе играющего Маркуса Магнуса. Но разве он не играл с ней, когда поднимал на колесницу сегодня, взяв под ягодицы. Даст Бог, и ей удастся разглядеть мальчика в мужчине. Вот тогда он обязательно поддастся ее чарам и будет в ее власти.

Глава 12

Маркус Магнус не мог припомнить дня, когда двенадцать часов тянулись бы так долго. Он часто возвращался домой пешком по холмам, протянувшимся от крепости до виллы, но сегодня предпочел своего белого жеребца. Сине-бордовые тучи клубились над его головой, и, когда он подъехал к конюшне, уже начал греметь гром.

Обычно он сам ухаживал за лошадью, как и подобало профессиональному легионеру, но сегодня передал Титуса рабу, работающему на конюшне.

— Будь осторожен, — предупредил он. — Титус кусается, а из-за грозы он беспокоен.

Всю дорогу до виллы ему казалось, что копыта Титуса выбивают: Диана, Диана, Диана!.. Войдя в атриум, он едва скрыл свое разочарование, потому что не она встречала его.

Келл поклонился:

— Надеюсь, у вас был хороший день, господин?

— Да, вполне удачный.

Келл никак не отреагировал, когда Маркус сказал:

— Я сегодня вымоюсь на вилле. В любую минуту может начаться гроза.

Но, верный своей привычке просто из принципа не соглашаться с хозяином, произнес:

— Мне думается, она будет собираться медленно, а затем внезапно разразится. — А про себя добавил: «Ты — гром, она— молния».

Умышленная аналогия не ускользнула от Маркуса Магнуса.

— Ничего, если я попрошу тебя обслуживать нас сегодня? — спросил он Келла.

— Я так и собирался. — Обычно омовение занимало час, а то и два. Но Келл решил, что сегодня он приведет леди в столовую через полчаса.

Сидя перед зеркалом из полированной бронзы в своей спальне, Диана обратилась к Ноле:

— Мне кажется, что не стоит менять платье. Маркусу, кажется, пришелся по вкусу фиолетовый цвет.

— Ты знаешь, что в этом цвете есть своя магия? — спросила Нола. — Его оттенок меняется в зависимости от освещения. В тени он почти черный, но на свету становится глубоким и полным жизни. Он придает тебе силу, как и аметисты вокруг твоей шеи. Тебе еще нужно нанести на грудь и спину масло с фиалковым запахом.

— Я уже подушилась.

— Ничего, не помешает, поверь мне.

— Прошлым вечером Келл давал мне египетский мускус.

— Мускус слишком приторный. Сегодня лучше фиалки.

В дверь осторожно постучали, и Нола открыла. На пороге стоял Келл.

— Вижу, ты не теряла времени, чтобы добиться ее благосклонности, женщина из Галлии. Я пришел, чтобы проводить леди к господину.

Нола приподняла брови:

— Еще утром ты называл ее рабыней, а вечером уже величаешь леди! Я рада, что ты послушался моего совета выказывать ей больше уважения. Ты многому можешь научиться у тех, кто умнее тебя.

— Один бритт стоит десятка женщин из Галлии. — Келл вошел в спальню и обратился к Диане: — Ты готова?

Неожиданно Диана ощутила всепоглощающий, панический ужас. Она почувствовала себя пленницей, которую ведут на казнь. Как она решится такое сделать? Как сможет подчиниться диктатору? Как позволит себя унизить? Внезапно ей припомнились древние сказки Шахерезады. Разве не удалось той женщине сдерживать правителя тысячу и одну ночь?

«Мне нужно торговаться! Я просто продам невинность за власть. Довольно выгодная сделка». Но в глубине души и каким-то седьмым чувством она понимала, что ей придется не только торговаться. Ей придется очаровывать, завораживать, порабощать!

Диана слегка улыбнулась и протянула руку Келл:

— Я более чем готова.

Он взял протянутую руку и повел ее вниз. Он постарался скрыть улыбку в серых глазах, когда увидел, что Маркус уже в триклинии. Келл провел девушку через колонны.

— Леди Диана!.. — возвестил он куда более торжественно, чем ее представляли при дворе целую жизнь назад.

Маркус вышел навстречу ей. Его черные глаза охватили ее всю. Диана откинула в сторону маленький шлейф, затем сделала один шажок к нему и остановилась, гордо подняв голову. Маркус схватил ее маленькую руку и укорил:

— Ты подчинилась моему приказу по-королевски, снизошла до меня, как богиня.

— Все потому, что ты отдаешь свои приказы надменно, как хозяин, повелевающий рабу.

— Так я и есть хозяин! — Он больно сжал ее руку.

— К сожалению, я не богиня. Я смертная, из плоти и крови. Ты решил раздробить мне кости? — мягко спросила Диана. Она протянула руку, погладила только что выбритый подбородок и тихо сказала: — Я пришла, чтобы тебя развлечь. Если тебе нравится играть в хозяина и рабыню, тебе придется научить меня этой игре.

Его глаза блеснули.

— Это не игра.

Диана остановила взгляд на его губах, потом провела кончиком языка по своей верхней губе.

— Маркус, то, что происходит между женщиной и мужчиной, всегда игра.

Его восставший пенис приподнял ткань туники. Хоть Маркус и не давал ей разрешения называть себя по имени, в ее устах оно звучало замечательно. Никто и никогда не называл его Маркусом, и сейчас он понял, как истосковался по душевному теплу.

— Сегодня днем ты сказала, что вечером мне покоришься.

Диана взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— Я не говорила ничего подобного, и ты это хорошо помнишь.

— Ты подразумевала, что уступишь мне.

Она рассмеялась:

— Ты обманываешь себя каждый вечер или сегодняшний — особенный?

Он хищно усмехнулся и прорычал:

— Ты снова это делаешь!

— Что делаю? — с невинным видом спросила Диана.

— Намекаешь, подразумевая, что сегодняшняя ночь будет особенной, а это невозможно, если ты не сдашься и не уступишь мне полностью.

— Это все часть игры. Мне кажется, именно так играют в эти игры женщины и мужчины — намекают, подразумевают. А сказала я вот что: «Когда мы по ужинаем, я выскажу тебе свои предложения».

— А я ответил: «Ты сама ляжешь передо мной».

Диана положила руку на его грудь и раздвинула пальцы. Она чувствовала под туникой золотую монету, нагретую теплом его тела. Она придвинулась чуть ближе.

— А я что сказала? — дрогнувшим голосом спросила она.

— «Возможно» — вот что ты сказала, — ответил он, не отводя темных глаз от ее губ.

— Волшебное слово, полное обещаний, не так ли? Если бы я просто сказала «нет», ты бы рассердился и заставил меня подчиниться твоей воле. Если бы я сказала «да», исчез бы весь трепет ожидания и предвкушения. Вот я и сказала «возможно», и это сохранило тайну, усилило тревогу ожидания и подогрело желание.