Читать книгу "Рыжая легкого поведения - Анна Дубчак"

– Но почему-то оказались на квартире Селиванова.

– Постараюсь объяснить. Агеев, если можно так выразиться, поставщик Бурковица. Бурковиц – заметная фигура в нашем антикварном мире. У него солидная коллекция французских импрессионистов, много ювелирных изделий, есть украшения из семьи Романовых и княгини Лопухиной… Удивительно, как только он успевал совмещать медицину с таким хлопотным делом, как торговля антиквариатом. Понимаете, он был из тех профи, которым доставляет удовольствие не созерцание шедевров, вызывающее у некоторых головокружение… Нет, ему было интересно перепродать, чтобы затем купить что-то другое, и так далее… Вы понимаете меня?

– Отлично понимаю. Что дальше? Зачем Агеев приехал к Бурковицу?

– Чтобы показать ему фотографию картины Роже Лотара «Рыжая девушка с кофейником». Он знал, что Бурковиц, едва услышит имя Лотара, сразу же теряет голову. И его расчет оказался прост…

– Поподробнее об этом.

– Дело в том, что небезызвестный вам журналист Селиванов некоторое время назад проделал колоссальную работу: нашел компромат на Морозова. Слыхали о таком?

– Морозова?! Или я ослышалась? – Она-то надеялась услышать про Родионова. Но Морозов – тоже хорошо. Это же радикальная оппозиция президентскому корпусу, как настоящему, так и, возможно, будущему. – И что же дальше?

– А то, что ему надоело быть бессребреником и он решил на этой информации сделать деньги. Он вышел на людей Морозова и объявил им о своем намерении опубликовать свой материал в центральной прессе. Причем он не блефовал. И подтверждением тому была крупная, даже по нашим временам, сделка: Морозов расплатился с ним коллекцией Лотара, которую приобрел на аукционе «Кристи» через подставных лиц. Он собирался перепродать ее в Париже некоему Франсуа Планасу, весьма известному коллекционеру, у которого, собственно, и находится самое большее число лотаровских картин, но, узнав о том, что он за один день может быть буквально уничтожен, смешан с грязью, Морозов обменял эту коллекцию на документы и фотографии. Вот таким необычным образом эти чудесные полотна оказались в С., у журналиста Селиванова. Я лично встречался с ним в Москве и оценивал картины, чтобы он понял, что ему дали хорошую цену за компромат…

– Вы делали это из любви к Морозову?

– Нет, он просто нанял меня как частное лицо и заплатил за работу эксперта. Так что Селиванов не сомневался в том, что у него теперь есть драгоценная коллекция, на которой он в дальнейшем может сделать неплохие деньги и вообще уехать к чертовой матери отсюда. Извините, я увлекся… Но Агеев – авантюрист по натуре, причем это у него в крови… неистребимо… У него в штате с десяток талантливых художников, которые работают на него за гроши и делают превосходные копии.

– Поняла: Агеев еще в Москве поменял подлинники Лотара, и Селиванову привезли копии, так?

– Совершенно верно. Тут, понимаете ли, все дело в уникальности этой коллекции… Двенадцать картин самого Роже Лотара! И вдруг у какого-то провинциального журналиста, причем зарвавшегося журналиста… Я и сам был не прочь помочь Агееву в его афере. Но, правда, еще не знал, чем это может обернуться. Дело в том, что вообще-то я живу не в Москве, у меня квартира в Париже, прямо возле Триумфальной арки… Я приехал в Москву по поручению Планаса, который хочет выкупить эту коллекцию. Не знаю, как Агеев провернул дело с копиями, но подлинники-то остались у него. Он трус, но дело свое знает. Я собирался купить у него эти картины и давал хорошую цену, но для начала должен был помочь ему еще в одной авантюре…

– Снова поняла: он решил прокатить эти копии еще раз, всучив их Бурковицу. А вы ему понадобились для того, чтобы оценить эти полотна в присутствии Бурковица, так? Ведь вы, как я понимаю, авторитет для Бурковица и ему подобных?

– Совершенно верно. Какая у вас ясная головка. Вы не замерзли?

– Нет. Не отвлекайтесь. Итак…

– …Агеев приехал к Бурковицу и сказал, что у Селиванова, можно сказать под самым боком, находится бесценная коллекция Лотара, но из Парижа приехал Фальк, который собирается ее купить. Агеев затравливает Бурковица, у того разгораются глаза, и он просит, чтобы Агеев «организовал» ему эту коллекцию, то есть поговорил с Селивановым и пригласил для оценки меня, Фалька. То есть мало того, что он хотел увести эти картины у меня из-под носа, так еще и пригласить меня для оценки… притворившись, что ничего не знает о моем намерении купить коллекцию… Вы улавливаете?

– Не то слово. Дальше…

– Ну, Агеев и рад стараться, устроил сделку: Бурковиц заплатил за коллекцию такую сумму, что, подозреваю, ему пришлось расстаться либо с екатерининским жемчугом, либо с индийским бриллиантом «Ганди»…

– Вы присутствовали при этой сделке?

– Разумеется. Но я был спокоен, потому что знал: настоящие картины находятся в Москве, в квартире Агеева.

– А вы не боялись, что Бурковиц, узнав о том, что его надули, будет мстить?

– Я вообще ничего не боюсь. Даже вашего фена. Все мы, в конце концов, смертны. Да, действительно, я думал об этом. Но если бы он кому-то и мстил, то не мне, а Агееву или Селиванову. Ведь не поехал бы Бурковиц в Париж, чтобы стрелять в меня…

– Да, не поехал. Он взял свой трофейный пистолет и отправился к Селиванову. Я только не понимаю, как он узнал, что картины поддельные.

– Ну, вы прямо хотите, чтобы я все вам рассказал… Хорошо. Слушайте. Дело в том, что когда мы с Агеевым приехали в Москву, то оказалось, что картин нет… Вы можете себе представить эту ситуацию?

– С трудом.

– Я был полностью уничтожен. А Агеев клянется, что его обокрали… Представьте мой шок, когда буквально на следующий день в «Новостях» объявляют, что в Париже на каком-то далеко не престижном аукционе была выставлена коллекция Лотара, и в качестве примера приводится цена того самого женского портрета «Рыжая девушка с кофейником».

Я был готов задушить Агеева. Но деньги Планаса были при мне, так что я мало что потерял. Хотя и понимал, что меня провели. Правда, я и за поездку в С., за так называемую оценку, получил тоже неплохие деньги. Да и на русскую провинцию заодно посмотрел… Я только не пойму: за что вы пытаетесь меня убить и что вам от меня нужно?

– Все очень просто. Теперь просто, теперь, когда я поняла, как Бурковиц узнал о том, что картины фальшивые: он тоже посмотрел телевизор, после чего собрался и поехал к Селиванову… Очевидно, между ними произошел серьезный разговор. Селиванов, насколько мне известно, за словом в карман не полезет, он наверняка оскорбил Бурковица или что-нибудь в этом духе… А тот, будучи в состоянии, близком к помешательству – его можно понять: отвалить столько денег за копии! – достал пистолет, который остался у него еще со времен войны, и выстрелил в Селиванова. Но потом началась другая история: сразу же после убийства прибежали какие-то люди, которым был необходим Селиванов… Вот здесь у меня логический тромб.

Наталия выдернула шнур из розетки, отложила фен в сторону, достала с полочки «Флоретин», купленный ей накануне Валентином, и принялась спокойно смазывать больной шов. Фальк, который в остывшей воде напоминал большую деревянную куклу с тряпочкой между ног, облегченно вздохнул: