Читать книгу "Венский бал - Йозеф Хазлингер"

– Почему вы его отпустили?

– Я был на сто процентов уверен, что он вернется, – ответил бывший.

Поэтому он якобы и обратился к майору Ляйтнеру, по его словам, «лучшему юристу венской полиции», и спросил, что можно предложить беспалому в обмен на информацию. Тут поднялся сам майор Ляйтнер и рассказал, что было дальше.

– Я рекомендовал гарантировать этому человеку свободу от уголовной ответственности, если он на этом настаивает. И даже дать письменное заверение. Ходатайствовать ли об этом перед судом – другой вопрос. Скорее всего, нет. Затем я посоветовал заняться этим делом очень серьезно и подключить к нему Резо Дорфа. Все-таки речь шла о безопасности политиков и лиц с международной известностью.

А Резо Дорф объяснил нам, что, приняв это дело, он не мог получить никакой дополнительной информации, поскольку рассчитывал узнать все от беспалого. Оказалось, что зря.

В день бала – за год до катастрофы – здание Оперы внимательнейшим образом осмотрели саперы. Агентуру среди гостей бала значительно усилили. Но ничего не случилось.

Да уж, внутри-то, конечно, ничего. Демонстрации у здания опять-таки были запрещены. Однако разразился настоящий уличный бой, который длился не меньше часа. Но среди арестованных не обнаружилось ни одного человека, связанного с группой Непримиримых. Как всегда, сцапали горстку левых, а в основном – анархистов разных мастей.

– Беспалый, – продолжал Резо Дорф, – говорил про каких-то Непримиримых, о которых мы сейчас ничего, по сути, не знаем. Но парень, ясное дело, умолчал о том, что сам несколько лет назад был участником Движения друзей народа. Мы выяснили это, когда спустя какое-то время его мать подала заявление о пропаже сына и приложила фотографии. Так мы узнали имя этого парня – Карл Файльбёк.

По мнению Резо Дорфа, именно он дал анонимную информацию о пожаре на Гюртеле. Это, если не ошибаюсь, было года за четыре до катастрофы. Главарь Друзей народа скрылся куда-то и больше не всплывал. Двух сообщников посадили. Они и по сей день сидят. После поджога дома на Гюртеле это самое Движение запретили. Тогда тоже допрашивали Карла Файльбёка. По дикой халатности сотрудников гернальского участка не были сняты отпечатки пальцев. И что толку от моей находки в подземном переходе на Карлсплац? Как можно было установить, что палец принадлежал Файльбёку?

Резо Дорф сказал, что его отдел после идентификации беспалого как Файльбёка начал наблюдение за всеми бывшими участниками запрещенного движения. Не было никаких признаков, что группа опять активизировалась. Несколько человек, работавших поблизости друг от друга, встречались иногда в ресторане на Марияхильферштрассе. Да и эти встречи были вроде как случайными. Помимо этого никаких контактов не зафиксировали, даже телефонных. После исчезновения предводителя Движенue друзей народа сошло на нет. Но было одно исключение.

– Полтора года назад, – сообщил Резо Дорф, – через пару недель после милой беседы Файльбёка с господином директором, когда мы уже начали пасти этих парней, они устроили в Иоаннову ночь праздник с костром. Это было в старой усадьбе под Раппоттенштайном. Встретились, так сказать, из ностальгических чувств. В этой усадьбе, давно заброшенной и принадлежавшей дяде бывшего активиста Друзей народа, они и раньше собирались в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое июня, чтобы отметить праздник солнцестояния.

На сей раз туда пожаловали и мы со скрытой камерой. Ребята все заготовили, сложили костер из дров и соломы, окатили бензином и подожгли. Мы с нетерпением ожидали услышать какие-нибудь заклинания и нацистские лозунги. Но, к нашему удивлению, на огонек со всех сторон стали стекаться люди, приносили вино, колбасу, жареный картофель и выпечку. Началось самое настоящее народное гулянье. Я глазам своим не верил.

Когда деревенские ухари порядком напились, они начали прыгать через костер – вроде как испытание смелости. Один не уберегся, опалил себе всю задницу. Другие принялись сбивать с него огонь. Пришлось отправить парня в больницу. Мы помочь не смогли, так как находились на охотничьей вышке и наблюдали происходящее через телеобъектив. Позднее мы обнаружили в трактирах плакаты с накарябанными надписями, приглашавшими всех местных и заезжих на праздник солнцестояния. А теперь прошу внимательно посмотреть пленку.

Резо Дорф сел. Вторая пленка была немногим лучше первой. Сразу видно, что снимали с большого расстояния. В кадрах один за другим промелькнуло человек семь-восемь. В руках – ящики с соломой и хворостом, из них нагромоздили целый холмик. Лица различить почти невозможно. Резо Дорф нажимал на кнопки дистанционного управления. Потом он встал и вышел к экрану.

– Мы знаем их всех, всех до одного, – сказал он. – Вот этот субчик работает крановщиком в одной строительной фирме. А этот – Бригадир на той же стройке. Дом принадлежит его дяде. Есть еще и третий с их места работы, кличка – Инженер, но его здесь не видно. Вот эта глиста работает в ресторане на Марияхиль-фештрассе, где все они иногда собираются пожрать.

Через некоторое время Резо Дорф остановил пленку.

– А вот и тот самый Инженер. Последним подходит один битюг, он работает в магазине пластинок и аудиокассет. А тут кто у нас?

Он указал на человека в шляпе, который появился с охапкой дров в руке.

– Мормон! – шепнул я напарнику.

Он пригляделся и сказал:

– Смахивает на Мормона, который гундосил свои проповеди на Карлсплац.

Начальник караулки на Карлсплац тоже вроде бы уловил поразительное сходство. Единственная закавыка – волосы. У Мормона были длинные, а здесь – короткие.

– Может, он убрал волосы под шляпу? – предположил начальник караулки. – Вы же допрашивали этих парней. Что они-то говорят?

– Говорят, что не знают его, – ответил Резо Дорф. – В один голос утверждают, что он пришел только к вечеру, якобы прослышав о празднике. Хотел просто помочь. Уверяют, что зовут его Джорджем, что он ирландец. Местные рассказывали, будто он и по-немецки-то толком говорить не умеет и чаще всего общался с учительницей на английском. А директрису школы он даже охмурял, но и она утверждает, что он ирландец, а о предстоящем костре узнал случайно. Наплел ей, что эта традиция идет из Ирландии.

– И все же, – заявили мы, – он похож на Стивена Хаффа, Мормона с Карлсплац.

– Благодарю, – сказал Резо Дорф. – Это даже больше, чем мы могли ожидать.

Резо Дорф постоял с минуту на фоне полыхающего костра, потом пленка кончилась, и в зале зажгли свет.

Резо Дорф молитвенно сложил руки.

– Итак, – сказал он, стараясь выглядеть как можно спокойнее, – теперь в самую гущу дерьма. Возможно, были тысячи причин, почему этот тип нарисовался у костра полтора года назад. Тем не менее принять все меры по розыску Мормона. Немедленно задержать всех бывших Друзей народа. В остальном я согласен с директором Службы безопасности: все начальники патрульно-постовой Службы переодеваются в штатское и идут на бал. Фраки получить в отделе вещевого довольствия. Господин директор, ваше слово.