Читать книгу "Вода камень точит - Сю Фудзисава"

Ему вспоминается время, когда он остался один в пустой квартире после расставания с Тамаки. На горизонте стоит человек с белой головой. Вдруг он представил свои разлагающиеся останки в белой пелене. Тамаки среди холодной пустыни.

Когда, скрестив на груди руки, Савамура пристально смотрел на меня, он видел перед собой будущего покойника.

— Ты снова опоздал, а? О чем я хотел сказать?.. Тебе несколько раз звонила какая-то Тиба.

Миясэ появился в редакции в начале пятого, все, кроме Нисикавы, как назло разъехались. Синяк на его лице немного уменьшился, но стал еще темнее. В комнате были только они двое. В воздухе редакции сильнее обозначилась пыль на обогревателе и резче чувствовался запах краски свежих газет.

Миясэ бросил на стол Найто конверт с фотографиями кошек из серии «Я — самый главный» и взял с полки предназначенный для зоомагазинов каталог домашних любимцев. У него не было сомнений в приобретенной в «Анимюзе» ангорке, просто хотелось понять, что под ангоркой подразумевала Тамаки.

Наверное, поменьше величиной, более пушистая, с шерсткой подлиннее и чтоб вилась. Глазки слегка скошенные по уголкам. И чтоб с грустинкой и в то же время веселой и задиристой, как чин — японская моська.

Гималайка, русская голубая, сомалийка, американка короткошерстная…

— Миясэ, как у тебя дела со свадьбой, продвигаются?

«Какое тебе дело до моей свадьбы?» — недовольно подумал Миясэ, продолжая перелистывать каталог.

Ответил уклончиво:

— Да нет, не особенно…

Абиссинка, бенгалка…

В этом деле самое главное — ни о чем не думать, бац-бац — и готово. Надо бы вам понаделать спиногрызов, будут вякать… блин! Не совпадает число строк.

Вытянув свои нездорового цвета губы, Нисикава делает нужные замеры.

Миясэ живо представляет свое увольнение и прощальные слова. Вернувшись к каталогу, Миясэ натыкается на фотографии кошек породы золотая и серебристая шиншилла. Ах вот что имела в виду Тамаки! У золотой шиншиллы ничего общего с ангоркой. Эта порода пользуется большой популярностью у любителей кошек, Миясэ же она совсем не нравилась. Приплюснутая мордочка, застывшие слезы в больших глазах. Глядя на эту шиншиллу, Миясэ рассмеялся про себя: как же Тамаки умудрилась перепутать ангорку с шиншиллой? Одновременно с этим нечто похожее на грусть или разочарование комком подкатывает к горлу.

То, что ты сейчас думаешь, я и сделала…

Стараясь избавиться от ее голоса, Миясэ теребит волосы. Неужели из-за ее родственников в Кобе придется менять день свадьбы? Сколько выложить за свадебные кольца? Список приглашенных. Переезд. Разъяснения насчет ангорки. Совместная жизнь с Тамаки…

Малейшее расхождение во вкусах создает трещины в отношениях. И это все до самой смерти?

Среди таких невеселых раздумий раздается телефонный звонок. Миясэ поднимает трубку и слышит низкий, спокойный голос Тибы, той женщины, что звонила ему уже не раз.

— Это Миясэ-сан? Наконец-то… — Вдруг ее голос отдаляется, наверное, отвечает на другой звонок. Миясэ щурит глаза: похоже, говорит еще об одном покойнике.

Наш главный редактор хотел бы с вами поговорить. Что-то важное… Не могли бы вы позвонить на четвертый этаж типографии «Тайё»?

— А этот, как его, Ёсикура, что с ним, поправился или нет? — спрашивает Миясэ о том больном раком печени сотруднике, о котором говорил Савамура. Мысль об этом несчастном не выходит из головы.

— А?.. Дело в том, что… это было вранье.

— Не понял?!

Савамура соврал вам, у нас в фирме нет никакого Ёсикуры, — все это она произносит отчетливо, низким деловым голосом, — А по больницам хожу только я!

Итак, эта скромная девушка в дешевом пальто из искусственного меха, с застывшим наподобие маски театра «Но» лицом шепчет на ухо родственникам усопшего: «Примите наши соболезнования!» От этой мысли имидж газеты «Мёдзё» уменьшился до игольного ушка.

— Я сразу позвоню, — сказал Миясэ, чтобы побыстрее избавиться от гнетущего голоса на другом конце провода и закурил.

Какой мрачный голос у этой женщины! — говорит Нисикава, почесывая линейкой спину, и добавляет: — Как у покойника.

— …Она и есть покойник.

Держа сигарету своими длинными пальцами, Миясэ вспоминает мутные глаза Савамуры за стеклами темных очков. Итак, он обнаружил, что готов перейти на работу в газету «Свастика» с твердой зарплатой в пятьсот тысяч иен хоть к покойнику, хоть к голубому. И все это для того, чтобы не допустить краха их отношений с Тамаки. Для совместной жизни с Тамаки, которая спала с незнакомцем в Кобе? А может, в этом и заключается план Тамаки, как жить с мужчиной, которого мучают подозрения, — сохранять реальный или надуманный секрет?

Пожевывая фильтр сигареты, Миясэ набирает номер типографии «Тайё» и просит, чтобы его соединили с газетой «Мёдзё». Потом он слышит привычный голос секретарши — женщины средних лет и, наконец, глухой голос Савамуры: «Слушаю!»

Здравствуйте, вас беспокоит Миясэ из «Компанимару».

— A-а…

Наступает длительное молчание, в трубке слышны разговоры сотрудников отраслевых газет.

— Ну как, решился? Вообще-то мог бы сам подойти ко мне.

— Судя по всему, господин Ёсикура умер от рака печени? — говорит Миясэ нарочито веселым голосом.

— Да… умер. — Слышится шуршание-это Савамура достает из бумажного пакетика дзинтан. — Ну и что же ты надумал?

— Да вот хотелось бы серьезно обсудить ваше предложение…

Говоря эти слова, он слышит, как цокает языком Нисикава. По тону разговора он наверняка понял, что речь идет о переходе на новую работу.

— Однако… не подходишь ты нам, Миясэ.

— Что?

— У тебя в последнее время, прямо говоря, испортилось лицо… Сегодня целый день за тобой наблюдал — плохое лицо. Дело в том, что нашей фирме нужно ничего не выражающее лицо, как у покойника. Помнишь, ты кричал кому-то «сдохни»? Это в нашей работе никак нельзя. Нельзя показывать, что ты живой. Люди, пока живы, ничего не значат…

— Идиот!!!

Заорав, Миясэ бросает трубку. Нисикава, посмеиваясь, смотрит ему в лицо.

— Как ты грубо кладешь трубку. Так с клиентами не разговаривают!

— Это… покойник!

Ему видится Савамура, который сидит в своей зловонной норе, подняв на лоб солнечные очки, и вытирает тыльной стороной ладони выступившие от смеха слезы. Обвитый потемневшими кишками нескольких трупов, он с наслаждением готовит свое дурно пахнущее варево из некрологов. В его распоряжении карандаш «2М», рукописные листы, телефон и страсть к покойникам.

Думая уже о доставленной, наверное, на квартиру в Готанде двуспальной кровати цвета слоновой кости, Миясэ пишет статью о кастрации и стерилизации кошек и собак. Ангорка, конечно, уже нашла свое место — удобно устроилась на новой софе и умывается лапой. Тамаки тоже рядом. Теперь вдвоем они одинаково смотрят на пока еще пустую квартиру.