Читать книгу "Игра королей - Дороти Даннет"

Лорд Грей почувствовал, что еще один час, проведенный в обществе блестящего сеньора, может свести его с ума. Облегченно вздохнув, он сказал:

— Ну что ж, если сеньор и его люди готовы ехать, то для нас было бы желательно немедленно избавиться от этих мерзавцев.

Дон Луис поклонился:

— Bueno[34]. Если вы напишете мне пропуск в Берик…

— Конечно, — Грей достал бумагу.

Дон Луис с минуту смотрел на него, а потом деликатно шепнул на ухо Дадли:

— Боюсь, но нам надо одолжить лошади. Наши лошадь отпустил сеньор Скотт, а его лошадь будет нужен для его и его люди.

Дадли засомневался:

— А вы не могли бы обойтись так? Нам самим не хватает лошадей.

Дон Луис вскинул руки:

— Как обойтись? Мы пришлем назад лошадь из Берик, а вам пока будет меньше лошадиных ртов кормить.

Это было верно. Дадли сдался и отдал приказ конюху.

Дон Луис поклонился.

Вудворд поклонился.

Майлс поклонился.

Грей поклонился.

Дадли поговорил с кем-то у двери, и двое людей дона Луиса в новых с иголочки мундирах, улыбаясь, вошли в комнату и унесли безжизненное тело Скотта.

Во дворе началось движение. Людей Скотта привязывали к их лошадям, выводили свежих скакунов для отряда испанца.

— Я вас покидать, — с королевской вежливостью сказал дон Луис. — Миллион благодарность за гостеприимство, за еду, за питье, за платье и за лошади. Милорд. Сэр. Джентльмены.

Все снова принялись кланяться.

— Adios![35]— сказал дон Луис и вышел из комнаты.

Последний всадник из отряда испанца давно покинул пределы Хьюма, и лорд Грей готовился отойти ко сну, когда к нему вошел Дадли.

— Вот проклятый дон!

Они посмеялись немного, вспомнив вымазанные смолой и облепленные перьями ноги. Дадли потянулся и зевнул.

В этот момент во дворе взорвалась повозка с порохом.

Позже, когда они надумали проверить и вторую повозку, обнаружилось, что в бочках, совершенно целых, вместо пива мутноватая вода, а к одной из бочек пришпилен клочок бумаги с поучительным изречением: «No es todo oro lo que reluce».

— He все то золото, что блестит, — перевел господин Майлс, который наконец-то смог проявить свои познания.

Долгое время они молча переваривали случившееся. Потом Дадли недоуменно сказал:

— Так, значит, они все были самозванцы… Дон Луис… Кто же он?

Грей задумчиво вглядывался в обгоревшие остатки повозки.

— Не знаю. Но я предполагаю в ближайшем будущем обсудить случившееся с Уильямом Скоттом из Кинкурда.

Они разошлись по своим комнатам, но сон долго не приходил к ним в эту ночь.

Когда взошла луна, длинная цепочка всадников находилась уже далеко от Хьюма и направлялась на запад. Первые десять миль им было некогда разговаривать, но сверкающий серебром нож переходил из рук в руки — Скотт и десять его людей срезали с себя веревки. Далеко впереди скакал Лаймонд, одетый в светло-коричневый бархат. Черный парик он снял, и Скотт видел его волосы, казавшиеся еще светлее на фоне загримированного лица. С той минуты, как он получил тот жестокий удар по губам, Уилл видел атамана впервые.

Уилл был положен на обе лопатки и знал это.

Рядом скакал Клег, который был одним из десяти и чуть не погиб из-за его безрассудства. Уилл пробормотал что-то вроде извинения, но Клег выслушал его слова со своим обычным добродушным юмором.

— Чего не бывает, — сказал он. — Хозяин позволил нам выбирать: провести два-три часа в тюрьме с тобой или ехать без штанов вместе с ним и заполучить новую одежду. Я легко простужаюсь, видишь ли, вот и выбрал тебя. — И добавил с теплотой: — Ну и отчаянный ты парень — заставил-таки их поломать голову.

Скотт потрогал заплывший глаз.

— Значит, Лаймонд сказал тебе, что я буду искать добровольцев, готовых идти со мной в Хьюм? — Нет, невозможно. Ведь он сам только вчера решил нарушить приказ Лаймонда и направиться в замок.

Клег ответил:

— Точно тебе говорю. Он дал нам выбирать и сказал, что ты, может, не расскажешь нам весь свой план. — Он весело улыбнулся. — Ты, видно, думаешь, что мы не умеем держать язык за зубами. Но признайся — нынче мы тебя не подвели.

— Это точно, — сказал Скотт и отвернулся, не в силах снести искреннего восхищения во взгляде Клега.

Проскакав десять миль, они догнали Мэта с навьюченными лошадьми и оставшейся повозкой, где оставалась их одежда. Англичане, как догадался Скотт, находились уже на пути в Мелроуз, куда, как предполагалось, должен был доставить их он сам.

Во время короткой остановки Скотт спешился и на негнущихся ногах отправился туда, где Терки и Лаймонд о чем-то оживленно беседовали.

— Вот свиньи, — заметил Мэт, оглядывая лицо Скотта. — Здорово они прошлись по нашему Уильяму.

Лаймонд повернулся; в свете луны блеснули яркие позументы. С таким же успехом он мот превратиться из мужчины в женщину: ничто в нем не напоминало больше высокомерного, вспыльчивого испанца.

— Барбаросса! Мы восхищены. Ты так убедительно сыграл свою роль. Они даже поверили, будто ты приготовился умереть. А что, — спросил он под конец, — случилось с твоими губами?

Люди вокруг них хотя и занимались своими делами, но все слышали. Ближайшие, принимая сказанное за чистую монету, сочувственно улыбались Скотту. Вне всяких сомнений, все они знали о двойном плане — все, кроме него.

Вот, значит, как. Сначала телесное наказание, тщательно продуманное. Потом — истязание духовное, тайное издевательство, а не открытое осмеяние. Как похоже на Лаймонда. И как это унизительно — принять свою незапятнанную репутацию из карающих рук. И в довершение всего — жгучая мысль: Лаймонд счел его столь малозначительным, что милостиво позволил купаться в лучах славы.

Что же теперь делать? Отказаться от героической роли, которую отвел ему Лаймонд? Он мог бы сказать, что хозяин сам спровоцировал его на попытку захватить Грея, предоставил ему возможность для этого, предвидел, что он не справится, и весь свой план построил на этой уверенности… и на том, как искренне будет переживать Скотт, попав в руки противника. Он легко мог сказать все это и сделать себя посмешищем честной компании.

Скотт глубоко вздохнул, встретил сардонический взгляд синих глаз и сказал напрямик:

— Какая игра — так, ученичество… Но я надеюсь, что сделаю успехи — и тогда со мной не надо будет играть в поддавки.