Читать книгу "Люди Волка - Уильям Майкл Гир"

— Назад, Черный! — послышался резкий голос, прежде чем он успел схватить свое оружие. Зеленая Вода проснулась и сейчас сидела рядом с ним. В глазах ее светилась отчаянная надежда.

Черный пес исчез в снежном коловращении. Издающий Клич собрался с силами и пополз к выходу. И тут в лазе показалась голова старухи в кожаном капюшоне.

— Голодаете? — спросила старуха. — Хорошенькая буря выдалась. Сейчас не время сидеть дома у огонька. Вот я и набила жиром две кишки, сделала лыжи да и пошла к вам.

Издающий Клич удивленно поглядел на нее:

— Ты — Дух Долгой Тьмы? Пришла пожрать мою душу?

— Что ты городишь? — толкнула его в бок Зеленая Вода.

Старуха присвистнула, в проеме показался черный пес, полностью загородив свет.

— Черный! — приказала старуха. — Пошел! — Она пошевелилась, и пес пустился наутек.

— Где Обрубленная Ветвь? — спросила старуха, и в глазах ее вспыхнул недобрый огонек.

— Должно быть, в следующей норе. Ты знала ее? — спросил Издающий Клич.

Она мгновение смотрела на него.

— Знала ли я ее? Двадцать пять Долгих Зим назад я поклялась убить ее, если она опять появится у меня на пути. Долго же мне пришлось ждать!

Издающий Клич тревожно поглядел на Зеленую Воду.

Холод. Пляшущая Лиса не чувствовала ничего, кроме голодного бурчания в желудке. Только слабое дыхание Старухи Кого-ток напоминало ей, что она не одна, что существуют другие люди, что в мире есть тепло, солнечный свет и веселье.

Ветряная Женщина ворошила снег вокруг них, образуя кристаллики льда на их плащах из шкур карибу. Шкуры не спасали от холода. Лежа на расстеленных на снегу в два слоя парках, они медленно коченели.

— Кто помолится за нас Блаженному Звездному Народу, кто споет погребальную песню? — вслух спросила она.

— Может, Мамонт, а? — пробормотала старуха, даже не шевельнув седой головой, лежавшей на плече у Лисы.

— Мы здесь уже четыре дня. Интересно, остался ли еще кто в живых, кроме нас?

— Чего я боюсь — так это что ты опять захочешь пи-пи, — ответила старуха. — Ты встанешь, и я окоченею.

— Придется встать. Если не выпустишь из себя лишнюю влагу, быстрее замерзнешь. Она выступит потом, и с ней уйдет последнее тепло.

— Ах, я знаю это. Но сил у меня нет подняться, девочка моя. Хрястнусь задницей в снег — и все, конец мне придет. Слаба я стала… совсем слаба.

Пляшущая Лиса закрыла глаза.

— Спасибо тебе, Кого-ток, что коротаешь время со мной. Я и не думала, что еще выпадет мне…

— Ох, — прошептала старуха. — Мне в радость быть рядом с тобой. — Повернувшись, она поглядела на звездное небо. — Жаль, что мы обе не пошли за Бегущим-в-Свете. Там была Сила. Волчий Сон.

— Я пыталась.

— Я знаю. — Старуха вздохнула, шевельнув головой. — Я… знаю.

Пляшущая Лиса услышала, как зашуршал снег рядом, и подняла угол плаща. Но отсюда, с земли, все казалось огромным белым облаком. Еще не вовсе стемнело, но она ничего не могла разобрать. Как ужасно, что душе ее именно так придется покинуть тело!

— Бегущий-в-Свете… — тихо позвала она. — Однажды, может быть уже среди звезд, мы найдем друг друга. Я найду тебя там. Я люблю тебя.

Она закрыла глаза, сморгнув слезу. Боль утраты жгла ее душу.

— Все еще зовешь моего глупенького брата? Даже сквозь предсмертную дремоту смогла она различить голос Вороньего Ловчего. Она попыталась отогнать от себя знакомый звук его голоса.

— Встань, дорогая моя Пляшущая Лиса. Откинь плащ и поешь это. — Голос звучал ясно и отчетливо. Это было наяву.

Она скинула с себя шкуру карибу; Кого-ток приподнялась вслед за ней и сквозь ледяной вихрь с благодарностью поглядела в красивое лицо охотника.

— Я нашел лагерь Бараньего Горла в одном дне пути отсюда. — Он протянул ей кусок мяса. — Сейчас они строят чум. Огонь мы можем поддерживать только пару минут. Только чтобы разогреть мясо. Будет тяжело, но, думаю, тех, кто еще жив, мы спасем. А пока — сохраняй тепло.

— Мы будем жить, — прошептала она. — Ах, Бегущий-н-Свете, я буду жить!

— Он хороший парень, этот Вороний Ловчий, — шепнула Старуха Кого-ток. — Тебе мог достаться и худший. Гораздо худший, Лиса.

Пляшущая Лиса содрогнулась, услышав эти слова.

16

Пепельные лучи вошли в отверстие норы, осветив впалые щеки сгрудившихся вместе людей. Они сидели, кутаясь в меховые плащи, и почти все время молчали. Не о чем было говорить. Не осталось никакой надежды. Всех охватило отчаяние.

— Бабушка… — произнесла Багряная Звезда, пятилетняя девочка с широкими карими глазами и исхудавшим, как у покойницы, личиком, теребя капюшон Обрубленной Ветви.

— Хм-м?

— Бабушка, мне холодно. — Девочка, ежась, прижала кулачки к щекам; в одной из ладошек она сжимала свою куколку из рыбьей кости.

Обрубленная Ветвь протерла заспанные глаза. Багряная Звезда, мигая, жалобно смотрела на нее. На волосах девочки блестели ледяные сосульки. Она протянула ладошку, словно прося, чтобы ее взяли на руки.

— Иди сюда, деточка, — нежно прошептала Обрубленная Ветвь, сажая Багряную Звезду на колени. Она прикрыла ее полой своего затвердевшего от холода плаща нежно обняла и поцеловала в лоб.

— Спасибо. — Девочка вздохнула, устало прижавшись к груди старухи. Она сняла одну из перчаток и стала сосать палец. — Есть хочу.

— Знаю, что хочешь. Но теперь уже недолго осталось. Скоро вернется Волчий Сновидец. Он нас спасет. Может, он сейчас говорит с самим Волком.

Багряная Звезда недоверчиво нахмурилась:

— Ты меня обманываешь, потому что я маленькая?

— Конечно нет! — горячо возразила Обрубленная Ветвь. — Он вернется. Вот увидишь.

— А может, он умер.

— Кто сказал тебе такое?

Багряная Звезда смущенно поглядела на нее, словно боясь сказать правду.

— Ну…

— Говори. Кому тебе рассказать, коли не мне? — упрашивала ее старуха.

— Поющий Волк сказал: может, Дедушка Белый Медведь сожрал его, а мы все сгинем, потому что пошли за ним.

Обрубленная Ветвь недовольно поджала губы:

— Ну, Поющий Волк попросту дурень. Ты меня послушай. Я его в два раза старше, и я кое-что знаю о жизни. Волчий Сновидец возвратится.

В животе у Багряной Звезды забурчало, и она стала тереть его своей ручонкой.

— Там, снаружи, такой шум, такая буря!

— Может, один из Детей-Чудищ сошел на землю и пробрался сюда, а?

Багряная Звезда недоверчиво усмехнулась: