Читать книгу "In сайт / Out сайт, или Любовь из интернета - Борис Прокудин"

Еще через час у костра нарисовались три барышни. Лиц поначалу никто не разглядел, да особенно никто и не вглядывался. Они пришли из ночи, с гитарой. И вдруг запели так, что к скромному костру потянулись все, кто был поблизости. А когда в бархатной тьме раздалась песня «Ходят кони над рекою», разложенная на три голоса и звучавшая удивительно чисто и печально, некоторые из слушателей украдкой смахнули нечаянную слезу.

Девушки оказались из питерской консерватории, где они учились на дирижеров хора. Потом пришел Митяй, принес травы:

— Будете?

— Э, нет! — решительно сказал Никита. — Больше никакой ганжи.

Он разлил всем чаю и достал купленные в городе слойки, украдкой поглядывая на Сашу. Ему все нравилось в ней: как она смеялась, как болтала с донецкими, курила, пила чай, поднося горячую чашку к губам и морщась, опять смеялась, болтала, снова пила чай, смеялась, морщилась… На ней была широкая рубаха с большим вырезом и длиннющая юбка. Когда она наклонялась над костром, чтобы прикурить сигарету от тлеющей веточки, видны были ее небольшие грудки. Разгорающийся время от времени костер позволял ему на какие-то секунды разглядеть выражение ее лица.

«Всего две или три вещи, которые я знаю о ней, — подумал Никита. — Ее зовут Саша, у нее вздернутый носик… Она из Нижнего, хочет учиться на художника, но не смогла с первого захода поступить… С ней легко, она отличная девчонка…»

После хористок гитару взял Митяй. Хриплым пиратским голосом он запел «Крейсер «Аврора». На нем были грязные желтые шорты и зеленая расстегнутая рубаха. Саша начала раскачиваться. Видно было, что она не помнила слов, но ей хотелось петь, и губы ее беззвучно открывались навстречу мелодии. «Или как прежде в черных бушлатах угрюмо шагают твои патрули», — пел, привирая, Митяй. Его светлые, до плеч, волосы как у Курта Кобейна насквозь просвечивались костром. Глаза были полны печали, а губы улыбались. Сначала он пел тихо и медленно, но второй куплет уже голосил во всю мощь своих связок, запрокинув голову и закрыв глаза:

Волны крутые, штормы седые.

Доля такая у кораблей…

Он на секунду прикрыл струны рукой, заставив их замолчать, а потом с новой силой безжалостно по ним ударил:

Судьбы их тоже чем-то похожи,

Чем-то похожи на судьбы людей.

На последних аккордах песни голос его треснул. Завершающие слова:

Что тебе снится, крейсер «Аврора»,

В час, когда утро встает над Невой,

— он буквально прошептал. В мертвой тишине. Даже прибой ненадолго затаился, словно дослушивая песню. Казалось, Митяй со своим свистящим, сломанным голосом силился поведать собравшейся вокруг него горстке людей нечто важное. Он как будто постигал какую-то тайну. И все они, сидевшие у костра, благодаря ему были к ней причастны. Митяй положил гитару, чтобы прислушаться к своим новым мыслям.

— Как можно петь песни совков? — сказал вдруг в тишине какой-то белобрысый, появившийся неизвестно откуда.

— Кретин! — бросил ему кто-то, и белобрысый тихо исчез за спинами слушателей. Митяй не обратил ни малейшего внимания на эти слова. Он почти плакал.

Кто знает, может быть, он вспоминал свое детство, вкус мороженого в вафельном стаканчике, запах политого водой асфальта, маму, идущую по улице в простеньком платье с тяжелыми сумками, или военную форму деда с кортиком и орденскими планками. Кто знает. А может, он был просто сентиментальным алкоголиком, настолько растравившим свой больной мозг, что готов был заплакать после первой кружки пива просто от жалости к себе.

Покурившие ганжу отвалились на свои пенки и лежали пузом кверху, глядя в звездное небо. Митяй безмолвно созерцал море, светлевшее ближе к горизонту. Усталые от дневных гуляний Дива с Юрой дремали, подпирая друг друга спинами. Только Никита с Сашей и хористками активно бодрствовали. Они пели все, что только могли вспомнить, большей частью песенки из мультиков или старых фильмов. Они вообще не собирались ложиться, им хотелось застать утро врасплох.

Всех разбудил вопль Скелетона. Было часов семь утра. Мальчик стоял на берегу, мокрый, со всклокоченными, как обычно, волосами, и плакал навзрыд. Он звал бабушку, пытался что-то сказать, но понять его было невозможно. Вокруг скоро собралась толпа обитателей пляжа, которые спросонок никак не могли взять в толк, что случилось.

— Кто обидел Скелетона?! — кричал на бегу Митяй, разбуженный бестолковым шумом. Протиснувшись сквозь толпу недоумевающего народа, он бросился к мальчику:

— Скелетон, чувак!!!

И Скелетон, сотрясаясь всем телом, раскрыл кулак и показал ему то, что лежало у него на ладони. Это была жемчужина.

— Ура!!! — заорал во всю глотку Митяй. — Скелетон нашел свою жемчужину!

Всех охватила несказанная радость. С зеленки прибежала моложавая бабушка мальчика, и он бросился в ее объятия. Все поздравляли Скелетона и друг друга. Саша, Никита и Юра тоже вскочили со своих мест и присоединились к компании ликовавших нудистов. Они качали Скелетона и подбрасывали его, как это делают с футбольными тренерами после крупных побед.

На всем пляже только Дива осталась равнодушна к происшедшему. Она даже не встала со своего спального места, не расстегнула спальник. Больше того, она накрыла лицо какой-то кофточкой, словно была недовольна шумом, гамом и светом, которые мешают спать, а потом и вовсе перевернулась на другой бок. Никто и не увидел, как она плакала. Впервые в жизни с поразительной ясностью Дива ощутила, что жизнь наполнена смыслом, и это были слезы благодарности.

С одной стороны шумно чавкало, пожирая века и эпохи, Черное море, с другой — возвышались поросшие чахлой растительностью невысокие горы, которых точно так же не трогало время. И все это было покрыто нежной утренней дымкой. А между морем и горами, на маленьком диком пляже прыгали, кричали и обнимались безумные голые люди, преисполненные каких-то бессмысленных, но неподвластных времени надежд.

Глава 6

Прошло несколько дней. Саша, как ей казалось, повсюду видела следы Пола, но самого его нигде не было. А следы петляли, приводили в тупик и в конце концов оказывались очередной химерой. Между тем быт честной компании наладился. Никита с удивлением обнаружил, что потери, нанесенные кражей рюкзака, не так уж сложно было восполнить. Необходимых приобретений было всего три: шорты, трусы и пенка, на которой он спал, закутавшись в Дивино одеяльце. Да, еще он купил себе книгу. Но читать времени не нашлось, и он отнес ее на зеленку. Никите уже была известна заповедь этого места: если что-нибудь из еды или одежды остается, надо все собрать и отнести на зеленку. В зеленке все это исчезало, как в черной дыре.

Но деньги заканчивались не только у обитателей зеленки. Деньги заканчивались и у наших поисковиков.

В одно нежное, как руки любимой, утро Никита познакомился с Михой, музыкантом из Житомира. Проснулся он от странных звуков. А когда открыл глаза, обнаружил, что рядом лежит обветренный мужчина и кряхтит.