Читать книгу "Go-Go Girls апокалипсиса - Виктор Гишлер"

И свет. В наступающей темноте человек шел по улице, зажигая керосиновые лампы на тонких железных шестах. Здесь не ощущалось ни голода, ни опасности. Даже люди с автоматами были вежливыми.

— Прошу прощения, сэр.

Повернувшись, Мортимер увидел приземистого круглого джентльмена с потным красным лицом, выжидающе смотрящего на него.

— Сэр, меня зовут Реджиналд, и я старший оружейный клерк. Пожалуйста, пройдите к киоску.

Оружейный киоск был переделанной билетной будкой с подростком лет десяти с небольшим у окошка. Позади него висели всевозможные ружья и пистолеты. Даже пара сабель. Шейла и Билл уже клали квитанции в карманы брюк.

— Пожалуйста, сэр, — продолжал Реджиналд, — передайте ваше оружие через окошко Стивену. Он зарегистрирует его и выпишет квитанцию.

Мортимер передал мальчишке дробовик и пистолет, который забрал у Красной Повязки. Без оружия он ощущал себя голым. Оно стало важной частью его личного инвентаря. Мальчик выдал ему квитанцию, которую Мортимер засунул в передний карман джинсов.

— А если мне понадобится защищать себя?

Реджиналд терпеливо улыбнулся:

— Вам нужно защищаться только от качественного сервиса и премии в виде женского общества.

Хорошее предложение.

Мортимер, Билл и Шейла направились к станции Сент-Элмо не спеша, вытягивая шеи и глазея на деревню. В одном месте Шейла издала сдавленный писк и бросилась к витрине с женской одеждой. Она прижала нос к стеклу, как пятилетний ребенок, с тоской смотрящий на прилавок с конфетами.

Мортимер подошел к ней:

— Выбираешь платье для бала?

Шейла вздохнула:

— Едва ли, при отсутствии денег. — Потом ее лицо прояснилось. — Но я снова получу работу девушки «Джоуиз». Тогда у меня будет одежда еще лучше этой.

— Не сомневаюсь.

— Что удивляет меня в этой одежде, так это что большая ее часть просто красивая. Она не предназначена для того, чтобы оставаться в сухости и тепле. Можешь поверить, что одежду делают просто для того, чтобы быть хорошенькой?

Энн всегда хотела самую непрактичную одежду и ненавидела, когда Мортимер указывал ей на это.

— Каждая девушка должна иметь хотя бы одно платье, чтобы выглядеть хорошенькой.

Мортимер не знал, верит ли в это он сам, но эти слова были правильными. Улыбка промелькнула на лице Шейлы — на мгновение суровость исчезла, и она перестала быть шлюхой и убийцей, став просто молодой девушкой, разглядывающей красивые платья в витрине магазина.

Они осознали, что потеряли Билла. Это было неудивительно: слишком много вещей привлекало глаз. Вскоре Шейла отошла к другой витрине. Без транспорта середина улицы превратилась в нечто вроде городской площади. Мужчина играл на банджо, а обезьянка исполняла под музыку акробатические трюки. Мортимер был рад, что ее не съели. Как много животных, бежавших из зоопарка, кружило по сельской местности? В нескольких ярдах другой артист жонглировал горящими палочками. Еще один человек показывал карточные фокусы. Мортимер чувствовал запах сладкой ваты и шашлыка.

Он понимал, что у него нет никаких денег, но надеялся, что сможет получить такой же кредит, как в кливлендском «Джоуиз». Ему хотелось поспать этой ночью в доме. Был бы хороший подарок Биллу и Шейле угостить обоих обедом и парой бутылок вина. Может быть, он даже сможет купить Шейле новое платье. Мортимер признался себе, что думал обо всем, кроме того, зачем он прибыл сюда.

Где-то на вершине горы Лукаут ждала его жена Энн.

Теперь, когда он был здесь, идея подойти к ней и сказать: «Привет, милая, это я, твой муж. Давно не виделись» — казалась нелепой. Какая-то его часть надеялась увидеть улыбку на ее лице, но в целом он не знал, как она прореагирует, и это заставляло его нервничать.

Но Мортимер хотел ее увидеть и искренне верил, что она хочет увидеть его. В конце концов, они были женаты.

Мортимер колебался. Возможно ли, что он больше не хочет видеть Энн? Он в одиночку спустился с горы. Для него было только естественно искать свою жену. Но Мортимер больше не был один. Он считал Билла своим другом. Шейла… ну, он не знал, что думать о Шейле и ее «извинении». Она была больше чем знакомая, но Мортимер чувствовал, что хотел бы называть ее другом. Даже если она была грозным и свирепым дьяволенком.

Что же он хотел от Энн? Что, по его мнению, она могла хотеть от него? Мортимер стоял на городской площади среди фокусников, обезьян и карточных шулеров, но не замечал их. Что-то появилось у него в голове, связывая воедино разрозненные мысли.

Шейла отделилась от толпы и коснулась его руки.

— С тобой все в порядке?

— Ш-ш. Молчи. У меня богоявление.

Мортимер прошел весь этот путь, вдохновляемый идеей, что он все еще любит Энн, хочет найти и завоевать ее снова. Но что он хотел в действительности — это сопротивляться жалкому одиночеству, тупой боли, которая грызла его девять лет, пока, наконец, он не начал заполнять прожженную ею дыру… чем-то. Его отчаявшийся ум хватался за что-то знакомое, сосредоточившись на воспоминаниях об Энн. Мортимер не желал шагать в серую неизвестность разрушенного мира без цели, поэтому он сфабриковал миф об Энн и их возможном воссоединении.

Но Мортимер знал, что он не один. У него есть Билл, Шейла и платиновая карточка «Джоуи Армагеддонс». Он думал о себе в новом контексте. Этот другой, удивительный и потрясающий мир мог пугать и отвергать его, но все же не сбил его с ног так, чтобы он не мог подняться. Мортимер Тейт мог стоять. Он не нуждался в бывшей жене.

Мортимер подумал, что, может быть, он еще любит Энн, но уже не влюблен в нее. Женщины называют это чепухой, но Мортимер хорошо понимал эту простую истину.

Он пробудился от грез, потирая ладони.

— Ладно, давай найдем что-нибудь поесть.

Глава 30

Они нашли Билла и направились к станции Сент-Элмо. Рельсы вагонеток тянулись вверх по крутому склону Лукаут, оканчиваясь в Пойнт-Парк — историческом мемориале Гражданской войны. Со стороны вагонетка выглядела странно, наклоненная под резким углом, но, когда она поднималась по склону, пассажирам было вполне удобно. Вагонетка была заполнена — восемьдесят процентов пассажиров составляли мужчины. Внутри ощущалось напряженное ожидание, подобное электрической вибрации, когда они приближались к «Джоуи Армагеддонс» на вершине.

В некоторых местах угол превышал семьдесят градусов, и Мортимер помнил с детства, что это считалось мировым рекордом крутизны среди железных дорог. Он также припоминал живописные виды у вершины горы, но наступил вечер, и были видны только мерцающие огоньки на склоне и костры и фонари в долине. Мортимер высунулся из окна, глядя вверх, к концу линии.

Переливающиеся цветные огни венчали вершину горы Лукаут — оранжевые, желтые и пурпурные лучи прожекторов устремлялись в небо. Когда они подъехали ближе, музыка стала громче, напоминая симфонический оркестр с группой ударных. Эффект предназначался для интенсификации предвкушения и срабатывал великолепно. Мортимеру не терпелось добраться до вершины.