Читать книгу "Итерации Иерихона - Аллен Стил"

— Да нет. Наверное, вы единственный здесь человек, у которого есть членская карточка.

— Хорошо сказано. — Мак-Лафлин усмехнулся и жестом пригласил присесть в кресло рядом с ним. Фарентино сел с другой стороны стола, а Хюйгенс остался стоять, прислонившись к шкафу с папками. — Но все дело в том, что убийство вашего друга связано с жизненно важными делами моей компании. Когда Пол узнал, что произошло, он сразу же позвонил мне, и я приехал.

— Система срочного оповещения, — вполголоса заметил я, посмотрев на часы. — Прошло всего три часа, как убили Джона.

— Гм… да. Система срочного оповещения. Смею вас уверить, что мне бы больше сейчас хотелось спать в своей постели. — Лицо Мак-Лафлина посерьезнело. — Но я уже сказал, что случившееся сильно касается моей компании. — Он посмотрел на Барриса. — Наверное, будет лучше, если полковник для начала обрисует ситуацию. Джордж?

— Вы уже знаете, что ваш друг был убит, когда вел журналистское расследование относительно недавнего убийства. — Баррис занял место за своим столом. — Чего вы не знаете — это кто его убил и почему.

— И вы не знаете, — ответил я.

— Не так, — вмешался Фарентино. — Мы это знаем.

— Мы тебя опередили, Джерри, — перебил Хюйгенс. — Ты хорош, но мы лучше.

— Да уж, это точно. — Я осторожно коснулся борозд, оставленных наручниками на моих запястьях. — Если вы такие быстрые, зачем вам моя помощь?

Хюйгенс открыл рот меня отбрить, но Баррис прочистил горло, и Хюйгенс заткнулся. Мак-Лафлин спокойно слушал, обхватив пальцами подбородок.

— Мистер Хюйгенс хочет сказать, что у нас есть подозреваемый, — сказал полковник, открывая ящик стола и вытаскивая из него толстую папку. Остается только его поймать…

Он раскрыл папку, вытащил оттуда фото 18 на 24 и передвинул его через стол. Лицо я узнал сразу, как только взял фотокарточку: достойного вида джентльмен с седой вандейковской бородкой, замеченный мной в холле «Типтри корпорейшн».

— Вы могли его видеть сегодня утром на приеме в моей компании, — сказал Мак-Лафлин. — Его зовут Ричард Пейсон-Смит. Он старший ученый-исследователь — фактически один из главных в научно-исследовательской программе «Сентинел».

— Родился в 1967 году в Глазго, в Шотландии, — продолжил Баррис, читая досье. — Степень бакалавра наук от Университета Глазго, въехал в Соединенные Штаты в 1987 году, здесь получил и степень магистра, и докторскую степень в Университете штата Каролина в Ирвайне. После натурализации работал в компании «ДАРПА» в Лос-Аламосе, участвовал в различных проектах до 2003 года, когда перешел в «Типтри» для работы над программой «Сентинел».

Здесь он остановился и взглянул на Мак-Лафлина: Бизнесмен принял передачу.

— На этом месте, мистер Розен, — медленно сказал он, — нам придется пройти по тонкому льду. Мы должны будем обсуждать с вами вещи, имеющие гриф особой секретности, и я должен быть уверен, что вы не будете говорить о них за пределами этой комнаты.

Я открыл рот, собираясь возразить, но он, полузакрыв глаза, махнул рукой:

— Знаю, знаю. Вы репортер и поэтому не имеете привычки хранить секреты, и вы не просили тянуть вас в это дело. Но мы в трудном положении, и нам нужна ваша помощь, и настолько срочно, что полковник просто не имел времени обратиться в ФБР с просьбой проверить вашу биографию. И потому я прошу вас подписать документ, чтобы мы могли продолжать.

Баррис снова полез в стол, покопался в бумагах и вытащил какой-то документ из трех страниц.

— Это подписка о неразглашении, — продолжал Мак-Лафлин, а полковник передал документ через стол мне. — Короче говоря, вы обязуетесь не разглашать никаким третьим лицам никакой секретной информации, вам доверенной. После того, как вы ее подпишете, вас в случае ее нарушения можно будет арестовать по федеральным законам с предъявлением различных обвинений — вплоть до государственной измены.

Я просмотрел документ. Он был напечатан мелким шрифтом через один интервал, в нем говорилось примерно то, что сказал Мак-Лафлин. Минимальным наказанием за вынос сора из избы дяди Сэма было десять лет строгого режима и штраф таких размеров, что мне никогда его не отработать, штампуя автомобильные номера в мастерских Ливенвортской тюрьмы.

— Довольно жесткая штука, мистер Мак-Лафлин. — Я бросил документ на стол. — Что заставляет вас думать, что я захочу подписать что-нибудь подобное?

Баррис пожал плечами.

— Во-первых, это приблизит вас к поимке того, кто убил Джона Тьернана, — сказал он. — Во-вторых, это поможет вам получить обратно свое имущество. И в-третьих, когда все это закончится, вы будете единственным в городе репортером, кто сможет об этом рассказать… хотя и с некоторыми ограничениями.

— Угу. А если я не подпишу?

Полковник улыбнулся, но ничего не сказал. Фарентино смотрел на меня очень серьезно. Хюйгенс вытащил руки из карманов, сложил их на груди и смотрел на меня, как уличный кот на загнанного в угол мышонка. А Мак-Лафлин просто ждал, когда я пойму, сколько будет дважды два.

Если я чему-то за свою жизнь научился, так это понимать намеки.

Теперь я понял, почему меня арестовали без предъявления обвинения, приволокли сюда в наручниках и дали увидеть группу пленников, загоняемых в бетонные клетки под стадионом. Мне хотели показать, чего на самом деле стоит моя жизнь. Если я откажусь играть по их правилам, я исчезну, и даже рябь по воде не пойдет. Короче, не согнешься — сломаешься.

Сейчас полночь, и если я не поступлю правильно, солнца мне больше не видать.

Прошли секунды, Баррис взял ручку со стола и без единого слова протянул ее мне. Я заколебался, потом взял у него ручку, положил документ на стол и расписался на пустом месте в конце каждой страницы. Интересно, у Фауста было такое же чувство?

— Ты правильно поступил, Джерри, — сказал Хюйгенс. — Раз в жизни решил выбрать ту команду, которую надо.

— Ага, — шепнул я сам себе, — не забудьте меня позвать играть плей-офф.

Может быть, Мак-Лафлин расслышал, но ничего не сказал. Когда я закончил подписывать договор с дьяволом, Баррис принял его у меня, посмотрел на подпись, сунул документ в ящик и со стуком его закрыл.

— Благодарю вас, мистер Розен, — сказал он, складывая руки, как будто держа в ладонях теннисный мяч. — Может быть, вы сейчас мне не поверите, но вы поступили правильно, и ваша страна благодарит вас за это.

Мак-Лафлин протянул руку и взял со стола шар с метелью. Он пару раз его встряхнул, и вокруг миниатюрной Арки закружился хоровод хлопьев.

— А вот теперь, — сказал он, — пора вам рассказать про Рубиновую Ось.

12. ПЯТНИЦА, 0:52

Когда мы закончили, Майк Фарентино вывел меня из клуба «Стадион». Мы ничего друг другу не сказали, пока спускались на лифте на первый этаж, а там прошли через охраняемое фойе, и я пошел прочь от стадиона.