Читать книгу "Танцующий в огне - Виктор Келлехер"

Когда все сняли свои заплечные мешки и растянулись на траве, Джози подошла к Айвену.

– Ты долго нас догонял, – заметила она, усаживаясь рядом с ним и не выпуская копье из рук. – Что ты там делал? Опять корабль высматривал?

– Не совсем. Я оставил им послание у озера, только и всего.

Джози изумленно приподняла брови и чуть улыбнулась.

– Какое же послание?

– SOS. На случай, если корабль прилетит, пока нас нет.

– Ты все еще надеешься. – Сейчас она почти смеялась над ним.

– Мне приходится.

– Почему?

– Потому что я хочу вернуться в свою прежнюю жизнь, как и ты.

– Нет, не так, как я, – поправила она его. – Ты же знаешь, я оставила мысли о корабле. Желать чего-то еще не значит, что это произойдет.

– А я еще не оставил.

Джози щелкнула языком, чем напомнила других охотников.

– Может быть, в этом-то и разница между нами – поэтому я стала охотником, а ты все еще прихлебатель.

– Ну и что же мне делать? – нетерпеливо спросил Айвен. – Забыть, откуда я родом?

Джози задумчиво посмотрела на стаю птиц, пролетавших над ними.

– Может, и так. Эти воспоминания делают все еще хуже, чем сейчас.

– Хорошо, допустим, я забуду, – сказал Айвен. – Что дальше?

– И тогда все надежды ты будешь возлагать на это. – Джози погладила древко копья. – Здесь понимают только этот язык.

– Я не понимаю.

– Ну, как я и сказала, – пробормотала Джози, вставая, – может быть, поэтому ты все еще прихлебатель. Как сказал старик Дарвин, или ты приспосабливаешься, или погибаешь.

– И ты считаешь, что я погибну?

Джози отвела взгляд, будто щадя его чувства, но Айвен настаивал:

– Ну так как?

– Скорее всего, – ответила она со вздохом. – Посмотри на себя. Ты – джали, никто. У тебя нет даже такого статуса, как у этих детишек. Неужели это все, что тебе надо от жизни?

– Ты же знаешь, что нет.

– Тогда чего ты хочешь? Только не говори мне опять о корабле. Я больше не желаю слышать о нем.

– Я… я… – начал он, но закончить не смог, потому что толком и сам не знал, чего он хочет. Вернуться отсюда – да, но кроме этого? Ясно, что ремесло охотника его не привлекало – у него для этого не хватало духу, или инстинкта убийства, или что там нужно охотнику. Нет, для него должно быть что-то другое. Хотя, что бы это могло быть, он понятия не имел.

– Вот видишь, – ворвалась в его смятенные мысли Джози, – у тебя нет ключа. Ты – все тот же прилежный студент, каким ступил на корабль несколько месяцев назад. Ну что ж, если писать эссе и делать то, что тебе велят, то можно заработать бесплатную поездку назад, но не более того. Здесь нет призовых прогулок. Здесь надо трудом зарабатывать на свое существование. Если ты еще не понял, то тут речь идет о том, что либо убиваешь ты, либо тебя. Выживает сильнейший. – И она снова погладила копье почти с любовью.

– Я не верю, что это все. Тебе нравятся убийства, – тихо сказал Айвен.

Джози понимающе взглянула на него.

– Если мы не будем убивать, то нам нечего будет есть. По-моему, это очень просто.

– Но есть и другие вещи, о которых стоит задумываться, – настаивал Айвен.

– Какие, например?

Он посмотрел на Льену, будто ища поддержки у нее, но ему на ум приходили только танцы, которые она исполняла у костра, да еще его собственный танец на берегу озера – противопоставлять их понятиям Джози об охоте было глупо.

– Есть еще… клан, – выпалил он вместо этого. – И ты волнуешься за Харно… и… за Леппо.

Когда он произнес имя Леппо, Джози засмеялась.

– Что? За эту гориллу? Он полезен, только и всего. Такого неплохо иметь рядом в трудной ситуации.

– О тебе он думает не так.

– Да, но обо мне он может только мечтать. Он – всего лишь товарищ по охоте, не более того. И не придумывай ничего на наш счет.

Положив копье на плечо, она пошла к остальным членам клана, которые уже собирались продолжить путь. Как уже стало привычным в последнее время, Леппо уступил ей дорогу и почтительно последовал за ней. А она, как обычно, едва глядела на него, воспринимая его преданность как нечто само собой разумеющееся.

Все еще взволнованный разговором Айвен быстро попил из ручья и присоединился к колонне, теперь уже не в хвосте. Ища поддержки, он пристроился рядом с Агри. Но на этот раз у нее не нашлось для него утешения.

– Прости, – пробормотала она и отвернулась. – Я не могу идти рядом с тобой. Ни сегодня, никогда.

– Никогда? – эхом повторил он, удивившись, как от этих слов у него сжалось горло. Он потянулся к ее руке, но она отдернула ее.

– Этого не должно быть, – прошептала она грустно, и на ее лице отразилось настоящее отчаяние. – Наши пути расходятся. Я дала слово.

– Льене? Агри кивнула.

– И детям, которых мне еще предстоит выносить. Им особенно.

– Но почему? Из-за того, что я не охотник? Потому что я не могу обеспечивать клан едой, как Леппо?

– Еда очень важна. Без нее мы погибнем.

– А как же другие вещи? Ваши танцы и песни – разве они не в счет?

Он видел, что она согласна с ним, но она все-таки возразила:

– Когда придет зима, ты поймешь. – Она сказала это шепотом, и в глазах у нее стояли слезы.

Айвена больше поразили ее слезы, чем слова. Он отошел от нее подавленный и вскоре оказался снова в самом конце, рядом с Ариком.

– Не грусти, безымянный, – сказал Арик, и в голосе его вместо привычной насмешки прозвучало искреннее сочувствие. – Еще ребенком я узнал, что значит идти одному. Это трудный путь для тех, кому приходится его выбирать, но такова жизнь, и мы с тобой не можем изменить мир.

С этого момента дорога стала сущим испытанием: все время вверх, сквозь редкий лес, затем по каменистой местности, где ничего не росло выше колен, потом к перевалу – большому ущелью между двумя горными пиками.

Совершенно вымотанные, валясь с ног, они добрались до перевала затемно и устроились на ночлег в одной из пещер в стене утеса. Она была совсем маленькой и едва укрывала от ветра, ревевшего в ущелье. Вот тогда-то Льена и расколола драгоценный горшок с углями и развела небольшой костерок из лучин, которые они принесли с собой.

Лучин хватило ровно настолько, чтобы приготовить нехитрый ужин из жареного мяса и каких-то трубчатых корешков, которые они запекли в золе. Все настолько устали, что после ужина им не хотелось даже песен Льены, и они улеглись спать в темноте, прижимаясь друг к другу, выставив одного часового охранять их сон в продуваемой ветрами ночи.