Читать книгу "Лабиринты любви - Розмари Роджерс"

Опять он играет с ней! Нельзя ему позволить!

Сара, беспечно смеясь, потянулась к бокалу с водой, будто пытаясь изгнать призраки прошлого.

– За глаза надо благодарить маму! Я бы хотела пригласить ее сюда, когда мы с Карло поженимся… Кстати, венчаться тоже будем здесь? Я бы предпочла Лос-Анджелес, где живут почти все мои друзья, если, конечно, не в традициях семьи Маркантони праздновать свадьбы именно здесь. Немного далековато от цивилизации, не находите?

Она переоделась в бледно-зеленое платье со светлой шифоновой отделкой. Скромный круглый вырез лишь слегка приоткрывал грудь. Но Рикардо не сводил с нее глаз. Должно быть, его предок точно так же разглядывал несчастную девушку, перед тем как взять силой. Однако ее нарочито легкомысленные речи, очевидно, сильно разозлили его – на скулах вновь заходили желваки.

– Думаю, это вам следовало бы обсудить не со мной, а с моим братом, – уничтожающе-резко бросил он. – И возможно, проведя несколько недель в этом… забытом Богом месте, вы передумаете. Наша жизнь здесь весьма незатейлива.

Притворившись, будто не замечает его тона, Сара беззаботно осведомилась:

– Но вы ведь много разъезжаете, верно? На что же тогда вертолет? Не такая уж здесь глушь! Я слышала, на Коста Смеральда всегда можно хорошенько оттянуться! Кстати, у вас есть яхта?

– Я не могу позволить себе тратить время на увеселительные круизы, поскольку не доверяю ведение своих многочисленных дел адвокатам и бухгалтерам и занят с утра до вечера. Как, впрочем, и Карло. Надеюсь, ты не будешь скучать!

Сара сморщила носик, однако продолжала улыбаться, хотя внутри у нее все кипело.

– Я тоже на это надеюсь, но не собираюсь становиться типичной итальянской женой, сидеть дома и воспитывать детишек! Нет, мы с мужем объездим весь свет, и я хочу во всем ему помогать.

Господи, только бы он не вздумал швырнуть ее вниз, где она, вне всякого сомнения, вдребезги разобьется об острые зазубренные скалы, а потом ее тело поглотят жадные волны. Он вполне способен на такое, и никто ничего не узнает.

Пылающие презрением глаза, такие же колючие, как те скалы, которые так ясно представила Сара, казалось, в мгновение ока разрушили наспех воздвигнутые ею барьеры.

– Вот как? – протянул герцог ди Кавальери. – Хочется думать, что будущему мужу известно о твоих… э-э-э амбициях. Итальянцев, особенно уроженцев юга, не так легко приручить, и в отличие от ваших средних американцев они не позволяют собой помыкать!

Ну что за сучка! Неужели намеренно пытается довести его до белого каления? И если так, в чем причина? За последнее время пришлось потратить слишком много нервов и усилий, чтобы держать себя в руках, и все из-за неприятно раздражающего ощущения, будто в этом состязании характеров, умов и воли перевес пока что на ее стороне.

Не будь он человеком, давно пресытившимся легкими победами, наверняка поддался бы искушению испытать ее так называемую преданность Карло и вынудить отдаться ему… Тут Марко позволил себе задержаться плотоядным взглядом на ее губах и был частично вознагражден слабым румянцем, выступившим на щеках девушки. Ну уж нет, это было бы очень просто! Лучше уж добиться, чтобы она отдалась сама, без принуждения, побуждаемая своими ненасытными инстинктами. И когда все будет кончено, пусть у шлюшки не найдется повода жаловаться Карло, будто старший брат изнасиловал ее. Марко хотел лишь одного – показать Карло, в какое ничтожество он имел глупость втрескаться. Нет, много времени это не займет, недаром он заметил, как судорожно бьется пульс в нежной впадинке шеи, выдавая внутреннее возбуждение, которое она так пыталась скрыть. Прекрасно! Пусть поскучает несколько дней… Романтические звездные ночи без мужчины, способного утолить ее безумную жажду, и она готова.

Заходящее солнце кроваво-красными отсветами пятнало древние обветренные камни. Сара вспомнила, как Дилайт рассказывала ей о несчастной первой жене покойного герцога ди Кавальери, кончившей жизнь подобно шекспировской Дездемоне: бедняжка поплатилась только за то, что осмелилась бросить слишком пристальный взгляд на другого мужчину. А теперь перед ней развалился в кресле сын этого человека, чье мавританское происхождение так ясно видно в смуглой коже, черных как смоль волосах, одновременно чувственных и жестоких губах под хищно раздувающимися ноздрями.

– Я… никем не собираюсь помыкать, – резко бросила Сара, стараясь ослабить напряжение, ощутимо возникшее между ними. Как быстро солнце садится за горизонт, какие длинные холодные тени ложатся на террасу! – Прошу извинить меня, я очень устала. Пожалуй, пойду к себе и прилягу.

Как ни удивительно, и ему словно надоело забавляться игрой в кошки-мышки. Марко вежливо поднялся и, отодвинув ее стул, помог встать.

– Ну, конечно, прости меня. Если не сможешь спуститься к ужину, Серафина прикажет горничной принести наверх поднос.

Глава 16

Не в силах выносить духоту, Сара посреди ночи подняла жалюзи, закрывавшие огромные зарешеченные окна, и утром ее разбудил солнечный свет, вовсю заливающий комнату.

Она всю ночь металась и даже во сне не переставала гадать, куда попала. Неужели до сих пор спит и это всего лишь кошмар, который исчезнет с пробуждением? Все было незнакомым – от огромной кровати до непривычно яркого солнца и резкого гомона птиц. Назойливого. Лезущего в уши. О Боже! Да она вправду на Сардинии, подумать только! В неприступном палаццо, древнем замке-крепости, в плену у итальянского герцога, по какой-то нелепой случайности выброшенного из средневековья прямо в наше время!

Ну, хватит! «Утро вечера мудренее». Впрочем, эта одна из любимых присказок няни Стеггс вряд ли подходит именно для этого утра!

Сара поспешно вскочила и, к своему облегчению, обнаружила, что совсем одна в комнате. Память медленно возвращалась, а вместе с ней и чувство нереальности, уже испытанное при пробуждении. Яростно потирая глаза, она глубоко вдохнула чистый прохладный воздух, донесший запах моря и скошенной травы.

– Немедленно возьми себя в руки, – скомандовала она, осматривая комнату. Спальня была обставлена в стиле Регентства, который Сара всегда обожала. Стены обтянуты парчой с причудливым узором из золотых, бледно-зеленых и кремовых с алым полос. Над кроватью балдахин, тоже кремовый с золотом, в тон тяжелым гардинам. Каждый предмет обстановки был изысканно-совершенен и принес бы целое состояние на аукционе Сотби. По блестящему паркету были небрежно разбросаны восточные коврики.

Арочный проем вел из спальни в гостиную, где сразу же приковывал к себе взгляд огромный диван времен Директории, над которым висел портрет прелестной темноволосой женщины, раскинувшейся на этом самом диване. Подбородок подпирает рука, унизанная кольцами, тонкие белые пальцы другой руки играют с тяжелым золотым кулоном, лежащим в ложбинке между грудями. Вчера вечером Сара была слишком измучена, чтобы хорошенько рассмотреть комнату, к тому же слабо освещенную, но сегодня солнечные лучи падали прямо на портрет, и девушка, как загипнотизированная, прошла босиком через мавританскую арку и встала перед изображением женщины, которой скорее всего давно не было на свете. Вероятно, это работа знаменитого художника – модель казалась совершенно живой; в раскосых светло-карих глазах таились искорки веселого смеха. А кулон… да это же копия медальона, который носит герцог! Кто эта дама?