Читать книгу "Невеста для сердцееда - Энни Берроуз"

— Мы ходили обедать с друзьями и принимали участие в неформальных развлечениях. Но на увеселительных мероприятиях я ни разу не была.

— Отчего же? Неужели ваш отец так уж строг?

— Напротив, он очень милый, — с улыбкой возразила Генриетта. — Дело в том, что я так и не научилась танцевать. Поэтому было бы бесполезно присутствовать на танцах, ведь мне пришлось бы сидеть в сторонке, сгорая от желания двигаться под звуки музыки и понимая, что я не умею.

— Но сейчас же вы танцуете.

— О да. Тетушка Ледбеттер наняла для меня учителя танцев, как только я стала жить в ее доме. Хотя уверена, если бы я пожелала, папа сам договорился о том, чтобы я брала уроки. Просто мне не хотелось заставлять его думать, будто я жажду столь легкомысленного времяпрепровождения. Он же ученый как-никак.

Дебен согласно кивнул.

— Папа понимал значимость обедов в компании интересных людей и стимулирующих мышление бесед. Как и приглашения разных людей — ученых, исследователей, изобретателей — к нам в дом на ужин или даже пожить некоторое время. Наши домашние торжества всегда были очень веселыми, уверяю вас. Иногда, когда людей, чьи теории шли вразрез друг с другом, по оплошности сажали рядом за обеденным столом, случались взрывы темперамента. А временами, — она улыбнулась, — происходили и самые настоящие взрывы то в одном флигеле, то в другом, когда у нас гостили ученые-любители проводить эксперименты. Но никто никогда даже не заикался о том, что хочет потанцевать. Это считалось чересчур фривольным.

— Ученые и исследователи, — презрительно повторил Дебен. — Могу представить, какая это отличная компания для молодой девушки.

— Но они все очень интересные люди, — возразила Генриетта.

— Однако они не замечали вас и не делали комплиментов.

— Те из них, кто молоды, чтобы считаться… э-э-э… подходящими, обычно были с головой погружены в свои излюбленные теории и ничего вокруг не замечали. Да я и сама не захотела бы, чтобы кто-либо из них обращал на меня внимание. — Генриетта наморщила носик, когда мысленно представила себе вереницу неряшливых и эгоцентричных гениев, встречавшихся ей на протяжении многих лет. — К тому же я была слишком занята тем, что исполняла роль хозяйки дома. Следила за порядком, мне было не до танцев. Вы себе даже не представляете, как ученые-экспериментаторы могут досаждать слугам, особенно если некому выслушивать их жалобы.

— Вы исполняли роль хозяйки в доме отца?

Генриетта кивнула:

— Разумеется.

— И с какого возраста?

— Мама умерла, когда мне было двенадцать лет. Через какое-то время, когда папа стал приходить в себя и снова захотел развлекаться, я приняла на себя обязанности хозяйки дома.

— То есть в двенадцать лет на ваши плечи была возложена роль, которая больше пристала взрослой женщине?

— Не понимаю, что вас так рассердило. Ну кто еще стал бы заботиться о семье, а? Некоторое время папа пребывал в полнейшей прострации, и, если бы я не напоминала ему, что нужно есть и мыться, не знаю, что было бы. К тому же нужно было позаботиться о Гэмфри с Горасом. Кто-то же должен был это делать.

— А кто заботился о вас?

— Я в няньке не нуждалась и была вполне довольна… — Генриетта оборвала себя на полуслове, и на ее лице появилось подавленное выражение. — Ах… Ах, видите ли, мне кажется, что именно осознание собственной нужности помогло мне справиться с собственным горем. В любом случае, — произнесла она, пожав плечами, — не стоит думать, что я оказалась в ситуации, которую терпеть не могла. И никто не запрещал мне ничего, что я действительно хотела делать. Я могла бы ходить на танцы и тому подобные увеселения, брать уроки танцев, стоило мне только пожелать. Знаете, едва я лишь заговорила о том, что хочу провести сезон в Лондоне, как папа немедленно это для меня устроил.

Генриетта не собиралась выдавать умозаключения о том, что, если бы отец подошел к делу более тщательно, она, возможно, не стала бы жить в семье, глава которой занимался коммерцией.

— Но все же вам пришлось напомнить ему о том, чтобы он устроил все для вас.

Генриетта вздернула подбородок.

— Я не жалуюсь. Ну а раз не жалуюсь, значит, у вас нет повода представлять дело так, будто меня ущемляли в правах или лишали мужского внимания.

— Но вас и в самом деле ущемили в праве на образование! — с некоторым раздражением воскликнул Дебен. — Сдается мне, ваше детство закончилось, когда умерла ваша матушка. Вместо того чтобы учиться манерам юной леди, вас заставили выполнять монотонную работу по дому. Помнится, вы говорили, что ваши младшие братья ходят в школу, а старшие получили профессиональные навыки, так ведь? Почему же никто не проследил, чтобы и вы получили должное образование? Боже всемогущий, ваши братья ведут общественную жизнь, отчего же они не обратили внимание на отсутствие у вас талантов?

Он считает, что она лишена талантов?

— Все совсем не так.

— Увы, именно так. Но по крайней мере теперь я понимаю, почему вы столь решительно стоите на стороне своей посредственной в социальном плане тетушки. Она стала первым в вашей жизни человеком, который отнесся к вам с заботой и участием, вместо того чтобы принимать вас как должное.

— Вы дали слишком суровую оценку моему прошлому, — возмутилась Генриетта.

Она была потрясена его словами и считала их несправедливыми. Отец немедленно отложил свои дела и занялся организацией ее поездки. Все для того, чтобы она могла повеселиться. И Губерт, старший брат, тоже помог, чем смог, хотя и находился далеко от Лондона.

Не его вина, что дружеское расположение к ней Джулии Твининг было, мягко говоря, довольно прохладным. И не Губерт виноват в том, что Ричард счел свою миссию выполненной, зайдя ненадолго в дом к родственникам, у которых она остановилась, и сочтя их вполне респектабельными, вернулся к развлечениям, ни разу больше не оглянувшись назад.

— Вы хоть представляете, каким поразительным человеком являетесь?

— Что?

Генриетта посмотрела на него с раздражением. Как только она начинала думать, что в ней есть что-то такое, что ему нравится, волосы например, как он тут же лишал ее всякого удовольствия, принимаясь критиковать. На этот раз порицание пало на воспитание, вернее, на отсутствие такового, из-за чего теперь, как он выразился, «у нее отсутствуют таланты».

— Нет во мне ничего поразительного, — резко ответила она. Разве он сам только что не заявил о том же?

— Но это действительно так. Я бы пошел еще дальше и сказал, что вы настоящее сокровище. Немного найдется женщин, готовых безропотно взвалить на свои плечи заботу о семье. И еще меньше тех, кто оказался вырванным из детства столь грубым образом, но при этом не питает ненависти ко всему белому свету.

— Ненависти? Что вы имеете в виду? Для ненависти нет причин.

Он решил, что она сокровище?