Читать книгу "Узник Гуантанамо - Максим Шахов"

– Тут две вывески, – подумав, сказал Белорыбин. – «Гильдия адвокатов» и «Ремонт велосипедов». Нам к адвокатам, похоже…

– Как все у тебя просто, Саня, – буркнул в ответ Тарасов. – Если бы в подполье был, то велосипедами лучше бы замаскировался…

Они стояли на крылечке под железным колпаком. Артем долго давил на кнопку интеркома.

– Ну, чего надо?! – наконец хрипло грянуло из динамика.

– Велосипед починить надо, с выездом мастера! – сказал Тарасов.

– Обеденный перерыв! – сурово отрезал голос из динамика. – До мая месяца!

– А если я от Левы привет принес?

Интерком отключился. Грохнула защелка. Дверь приоткрылась.

По воняющему кошками полутемному коридору Артем и Саня прошли в полуподвальное помещение с намалеванным черепом и надписью «Не влезай…» Хвост угрожающей надписи терялся в сумерках.

– Ну, где там ваш велосипед?.. Тьфу, блин, – где привет от Левы?

Боковая незаметная дверь бесшумно открылась. На пороге стоял бородатый тип в майке, из-под которой во все стороны торчали черные волосы. Из-за его спины повизгивал динамик – что-то очень знакомое, «Лед Зеппелин», что ли…

– Давай сначала войдем, – невозмутимо сказал Артем, чувствуя, как внутренне подобрался Белорыбин, стоявший в шаге позади.

Переступив через разобранный и уже изрядно поржавевший древний «Урал», они вошли. Бородач поднял брови и протянул руку.

– Хорошая у тебя музыка играет, – заметил эрудит Белорыбин. – «Физикал Граффити», типа?

– Ага, рубишь! Классика! – бородач расплылся в улыбке. – Может, по косячку, чуваки, пока привет из кармана достанется?

Тарасов оценил обстановку: железных предметов под рукой у велосипедного мастера нет. Можно поговорить.

– У меня привет нехороший, чувак, – сказал Артем. – У меня к Леве претензии есть…

Бородач вжал голову в плечи и сделал шаг назад – к завешенной рваным плакатом низкой двери. На плечо ему легла рука разгадавшего маневр Белорыбина.

– Не шали! – строго сказал Тарасов. – Бить не будем. Скажи только: где мне срочно Леву найти?

Бородач шумно вздохнул. Глаза его забегали.

– Так это… там, где банк строят… в подвале… – пробормотал он. – Вы менты, что ли?

– Типа того, только хуже, – ответил Саня.

– Так его уже давно пасли, я знаю… Только я не при делах, чуваки!

– Вроде связного?

– Ага!

Артем подошел вплотную.

– А почему пасли? Из-за «приветов»?

– Не-е-т, наркотой он так, понемножку, приторговывает, а если по-серьезному – у него с америкосами дела…

Тарасов и Белорыбин двинулись к выходу.

– Про нас никому не рассказывай, ладно? – не оборачиваясь, бросил Артем.

– Да пошли вы все!

Бородач захлопнул дверь. Вслед за Артемом и Саней потянулся сладкий конопляный дух…

– Приступом Леву твоего брать будем? – спросил Белорыбин. – Или блокаду Ленинграда устроим?

– Почему спрашиваешь?

– Да потому, что непонятны мне наши – твои – дальнейшие действия… Ну найдешь ты Леву, возьмешь за одно место. Ну, допросишь по-своему… Только пока вина Левы не доказана, виноват будешь ты – проникновение, хулиганство, телесные повреждения. Все на пятерочку потянет – если старое тебе не вспомнят…

– Законник ты, Саня! Удивил натурально! Знал бы – из спецназа бы уволил… шучу, шучу…

Белорыбин отмахнулся.

– Из твоего рассказа я, знаешь, какой вывод сделал? Эти козлы оружием торгуют – с американцами в доле, в общем, по-хитрому, – а тебя хотели как живой щит использовать. Развели тебя, как мальчика: ГРУ да ГРУ! А ты был психологически готов к такому повороту и поверил… Они хитрые: если что – вот он, государственный преступник! И сразу все Африку вспомнят, «Любавы» и ожившего майора Тарасова…

– Правильно анализируешь, Саня! – прибавляя шагу, отозвался Артем. – Только у меня свои соображения есть, веришь?

– Верю, – буркнул Белорыбин и припустил следом, коротко отмахивая локтями. – Надеюсь, ты прессу приглашать не будешь?! Если надумаешь, меня предупреди: я свинчу куда подальше…

– Давай-давай, конспиратор! – подбадривал Тарасов. – В метро только не базарь – не привлекай всеобщего внимания!

В метро Саня честно терпел и помалкивал, зато когда выбрались на поверхность, начал ныть:

– Подставишь ты меня! Полетят мои звездочки! – Белорыбин делал, однако, вид, что ему до лампочки.

– Отстань, пожалуйста, – вежливо попросил Артем. – Почти пришли.

Скоро Белорыбин сменил тон на просительный:

– Не подставимся, а, командир?!

Ощущение правильности выбранного маршрута становилось все сильнее. Уходили в сторону от проспекта. Чистая публика и очищенные от снега тротуары сменились сугробами, продрогшими пугливыми дворнягами, ледяными надолбами и ржавыми коробками гаражей. Вдалеке виднелся забор подзапущенной новостройки. Над куцыми топольками качался похожий на лапу динозавра ковш экскаватора. Чуть правее, по ходу свежего куска асфальта, уходящего в никуда, виднелась стена и дверь в стене.

Тарасов замер, как гончий пес, взявший след. Белорыбин тоже остановился, оглядываясь. Артем достал из кармана нагретый ствол, снял с предохранителя.

– Может, ментов вызовем? – сморозил несусветную глупость Саня.

– И скажем, что сознательные граждане, которые задержали беглого майора спецназа, плохо себя ведут? – ответил Тарасов и пошел вперед.

«Сейчас, ребята, будет и Табун, и Реалия, – подумал Артем, поднимаясь по высоким ступенькам. – Реалия особенно…»

Послышался отдаленный гул мотора. Белорыбин не понял, как он снова – во второй раз за сегодня! – оказался мордой в снегу. Тяжелая рука Тарасова вжимала его плечи в снег.

Артем, кажется, узнал давешний «Опель» по звуку мотора – посреди ровного гула вдруг раздавались странные всхлипы, и их в тишине было легко расслышать. Машина с небрежно подрихтованной мордой подкатила к ступенькам. Тарасов напрягся, но из машины никто не вышел. Мотор снова ровно работал, как и полагается импортному авто.

Саня дернулся, но Артем рванул его за шиворот: из-за поворота показался «Мерседес», который тогда гонялся за «Опелем».

«Все флаги в гости к нам… Становится совсем интересно… Конкурирующая организация?! Хрен там! Расклады тут непростые…»

– Ждем, командир?! – жарким шепотом спросил Белорыбин и, не дожидаясь ответа, плотнее вжался в грязный снег.

* * *

Тем временем в здании происходила непростая беседа. Лева сидел, по-ленински заложив пальцы за жилет. Расположившийся в кресле напротив тип кавказской внешности, сложив руки на округлом животе, смотрел сквозь Леву.