Читать книгу "Пожар любви - Эмма Радфорд"

— А я должен предупредить вас, — сказал адвокат истицы, обращаясь к Фредерике, — что у нас есть неопровержимые доказательства нападения вашего клиента на мадемуазель Шапюи. Если не будет достигнуто соглашение, мы просто выиграем процесс, вот и все.

Фредерика вздохнула.

— Если вы настаиваете на продолжении этого фарса — что ж, дело ваше. С чего начнем?

— Сначала мы заслушаем месье Блонделя, — сказал Уорд.

Вызвали Блонделя, владельца так называемого клуба для джентльменов, и тот отбарабанил заранее заученную речь. Согласно показаниям этого лжеца, он год не платил Рене за танцы — с тех пор, как она «съехалась с Бержера». По словам Блонделя, он продолжал включать в программу ее выступления, потому что она хотела доставить удовольствие своему бойфренду по имени Дамьен, который, кажется, получал большое удовольствие от ее танцев.

Другой свидетель обвинения нервничал куда сильнее, чем Блондель, но тем не менее подтвердил лживые показания последнего, заявив, что Рене танцевала, потому что этого хотел Дамьен. Мол, Дамьену льстило, что Рене делает это бесплатно, поскольку он гордился тем, что может содержать свою женщину.

— Я никогда не говорил ничего подобного! — гневно воскликнул Дамьен. — И вообще вижу этого человека впервые в жизни!

Затем последовала словесная перепалка, в ходе которой Рене и Дамьен обозвали друг друга лжецами. Как ни странно, ожесточение Дамьена доставило Фредерике удовольствие. По крайней мере, тут он ей не лгал. Может быть, и все остальное тоже правда?

Палотен вызвал к столу их первую свидетельницу — потрясающе красивую модель с длинными прямыми светлыми волосами и глазами цвета голубого льда. У всех присутствовавших в комнате мужчин потекли слюнки. Кроме Дамьена, с удовлетворением отметила Фредерика. Даже его адвокат Клоше тепло улыбнулся женщине, которую звали Барбара Хичкок (скорее всего, это был псевдоним).

Мадемуазель Хичкок спокойно и хладнокровно подтвердила, что в этом году она несколько недель встречалась с месье Бержера и что, когда однажды вечером они столкнулись с мадемуазель Шапюи, та заявила, что они с месье Бержера являются «друзьями и соседями». Конечно, Рене опровергла это и заявила, что встречи были только для отвода глаз и что она позволяла это, так как Дамьен убедил ее, что репутация плейбоя важна для его бизнеса, поскольку его имя часто мелькает на страницах прессы. Дамьен только возвел глаза к небу, после чего вызвали следующую свидетельницу.

Катрин Обюссон, ведущая актриса местного театра, слово в слово повторила показания Барбары Хичкок, а от себя добавила, что подумывала переехать в роскошную квартиру Дамьена, пока хозяин не дал ей решительную отповедь, сказав, что это будет концом их «дружбы». Было ясно, сказала она, что Дамьен пытался защитить себя, отказываясь продолжать личные отношения с тем, кто стремился сделать их слишком близкими.

— Все мы знали, что Дамьен еще не готов к прочной связи, — сказала Катрин, — и что, когда это случится, он не будет ходить вокруг да около.

Тут Дамьен повернулся и посмотрел на Фредерику. Так, может быть, он вовсе не собирался обольщать ее? Может быть, за этим стояло нечто большее? Других женщин он заранее предупреждал, что все это лишь забавная игра, но ей не сказал ни слова. Точнее, сказал, что любит ее и хочет жениться, хотя мог бы выбрать для этого время получше. Что он думает и чувствует сейчас? Она отвергла его, была с ним холодна как лед. А вдруг он говорил искренне? Фредерика невольно подумала, что она ничуть не умнее этой дуры Рене Шапюи. Только ее глупость иного рода.

Однако она отогнала от себя мысли личного характера, когда адвокат истицы попросил продемонстрировать видеозапись. Конечно, Рене уверена, что эта кассета сделает свое дело: как только запись будет показана, Дамьен согласится на все ее условия. Однако Фредерика прекрасно знала, что это обернется для истицы крахом, и молча следила за изображением.

Вот Рене приближается к Дамьену, стоящему у лифта. Затем следует горячий обмен репликами, после чего Дамьен выходит из кадра, а Рене следует за ним… Шарпантье быстро прокрутил ленту вперед, пропустив кадры, которые он назвал мертвыми. Рене снова появляется перед объективом видеокамеры. Она пошатывается, ее волосы взлохмачены, лиф платья порван, шею покрывают синяки… Для пущего эффекта Гастон Шарпантье остановил кадр.

— Я думаю, это говорит само за себя, — самодовольно заявил он.

Глядя прямо на Фредерику, Дамьен воскликнул:

— Все было совсем не так! Я ее и пальцем не трогал!

— Камера не лжет! — возразила Рене.

— Но не всегда говорит всю правду, — хладнокровно парировала Фредерика. С этими словами она положила на стол аудиозапись.

Элен тут же встала и раздала копии показаний, подписанных начальником охраны дома, принадлежавшего Дамьену.

— Сотрудник охраны, — заявила Фредерика, — объяснил своему начальнику, что сделал эту запись, потому что появление мадемуазель Шапюи явно расстроило месье Бержера. Цель охраны — забота о сохранении собственности месье Бержера, а у охранника возникло подозрение, что личный лифт домовладельца был поврежден намеренно.

Тут Рене истерически засмеялась и громко заявила, что лифт тут ни при чем; видеозапись доказывает, что Дамьен набросился на нее с кулаками, когда она попросила не выбрасывать ее на улицу.

Фредерика только улыбнулась и вставила в видеоплеер собственную ленту, где изображение совмещалось со звуком. На это Фредди потратила весь вчерашний вечер, и хотя получилось хуже, чем ей хотелось, однако качество оказалось вполне приличным.

— Давайте попробуем еще раз, — сказала она и нажала на кнопку. На экране появилась сцена, предшествовавшая выходу Рене.

Сначала Дамьен пытается вызвать лифт, затем звонит в охрану… Звук не совсем совпадал с изображением, но был хорошо слышен; во всяком случае, запись четко зафиксировала все слова, сказанные в то утро Дамьеном и Рене. Звук пощечины, закаченной Рене Дамьену, слышался четко. Так же, как и ее наглые угрозы. К тому моменту, когда из-за угла лифта шатаясь вышла всклокоченная Рене, притворившаяся, что на нее напали, даже ежу было понятно, что Дамьен ни в чем не виноват. И все же Рене не могла поверить, что дело проиграно.

— Это фальшивка! — отчаянно завопила она. Ее адвокат сидел, закрыв лицо руками. — Слова не совпадают с движениями губ!

— У вас есть заявление охранника, — спокойно сказала Фредерика. — Конечно, мы вызовем его в суд для дачи показаний, а профессионал сумеет точно совместить две ленты. — Она смерила Рене пронизывающим взглядом и продолжила: — Мы еще не знаем, как вы повредили лифт, но я не сомневаюсь, что это будет установлено. Вы заранее срежиссировали эту сцену, зная, что она будет зафиксирована видеокамерой. Однако не учли ни аудиозапись, ни компетентность охранников месье Бержера.

— Я ничего не знал об этом! — с жаром прервал ее Гастон Шарпантье. — Я знал, что выиграть дело в суде, возможно, не удастся, и пытался добиться соглашения, но не знал, что это был подлог.