Читать книгу "Помни меня - Мэри Хиггинс Кларк"

Во время беременности Ханной она писала последнюю книгу из серии о Дэвиде и была рада, что полностью поглощена ее окончанием. Менли поняла, что когда не занята делом, то начинает думать о том, что у нее может быть выкидыш или ребенок родится мертвым.

Со дня рождения Ханны она борется с мучительными приступами синдрома — воспоминаниями, паникой, депрессией.

Достаточно мрачный список проблем для человека, который подобно Адаму так напряженно работает, подумала Менли. Раньше она так негодовала на постоянные попытки Адама выводить ее на люди, оставлять Эми на ночь. Теперь ей отчаянно хотелось, чтобы он был рядом с ней за столом.

Менли знала, что снова выглядит как прежде. Она похудела. Талия стала тонкой и сегодня она надела бледно-серый шелковый костюм с болеро и широкими брюками.

Черные манжеты сочетались с черным лифом. Волосы, выгоревшие на солнце, уложены в простой узел на шее. Серебряная булавка с бриллиантом и такие же серьги, которые Адам подарил ей на помолвку, завершали туалет. Она поняла, как прекрасно снова наряжаться.

Для нее было приятной неожиданностью присутствие Скотта Ковея среди гостей Джона и Элейн. Менли почувствовала одобрение в его глазах, когда метрдотель подвел ее к столу.

Она понимала, что часть его обаяния заключалась в кажущейся неосознанности своей красоты. Он был немного застенчив и у него был дар: Скотт умел внимательно слушать собеседника.

Он кратко описал обыск.

— Ваш совет был верный, Менли. Когда я связался с Адамом, он сказал, что в этой ситуации ничего не смог бы сделать, и велел всегда оставлять включенным автоответчик, чтобы можно было найти меня в любую минуту.

— Адам очень решительный парень, — улыбнулась Элейн.

— Я чертовски рад, что он в моем углу, — сказал Ковей, но потом добавил, — давайте не портить вечер этими разговорами. Да, безусловно очень неприятно, когда полиция обыскивает дом, пытаясь доказать, что вы преступник. Утешение только в том, что нечего прятать.

Элейн горячо отрезала:

— Не заводите меня. Карпентерам следовало бы показать хотя бы половину своей заботы о Вивиан, когда она была жива, а не теперь, когда ее нет. Я скажу вам, что когда бедная девочка купила себе дом три года назад, она казалась такой одинокой. Я пришла к ней с бутылкой шампанского, и надо было видеть, как она радовалась.

— Элейн, — предостерегающе произнес Джон.

Увидев слезы, появившиеся в глазах Скотта, Элейн прикусила губу.

— О Боже, Скотт, простите. Вы правы, давайте переменим тему.

— У нас здесь будет прием после бракосочетания и вы двое официально извещаетесь, что точно в четыре часа в субботу двадцать шестого ноября мы вас ждем. Мы даже обсудили меню: тушеная индейка, — загремел Джон. Он смеялся: — Хе-хе-хе. Не забудьте, через два дня после Дня Благодарения.

Он сжал руку Элейн.

Элейн смотрится невестой, подумала Менли. Ее белое платье с воротником-капюшоном оживлялось жемчужным колье. Мягкие светлые волосы украшали тонкое, немного резковатое лицо. Большой бриллиант в форме груши на ее левой руке был ясным и существенным знаком щедрости Джона.

А с другой стороны, решила Менли за десертом, Джон любит поговорить о страховании и не умеет шутить. Она привыкла к быстрому острому уму Адама и было настоящей пыткой слышать, как Джон снова начинает:

— Это напомнило мне историю о…

В какой-то момент во время очередного тягостного монолога Скотт Ковей приподнял бровь и она почувствовала, как дрогнули ее губы. Заговорщики, усмехнулась она.

Но Джон был солидным, хорошим человеком и многие женщины могли бы позавидовать Элейн.

Все-таки, когда они поднялись из-за стола, Менли мечтала только о том, чтобы поскорее вернуться домой. Джон предложил проводить ее.

— О, нет, пожалуйста, я доберусь сама.

Менли старалась скрыть раздражение. У меня развивается слишком сильная реакция на любое проявление опеки, подумала она.

Ханна мирно спала, когда Менли приехала домой.

— Она просто прелесть, — сказала Эми. — Вы хотите, чтобы я пришла завтра в то же время, миссис Николс?

— Нет, в этом нет необходимости, — рассеянно ответила Менли. — Я свяжусь с тобой.

Она пожалела, увидев боль на удрученном лице девушки, но поняла, что с нетерпением ждет возможности побыть наедине с Ханной, пока Адам не вернется завтра из Нью-Йорка.

Сегодня почему-то не хотелось идти спать. Не то, чтобы она нервничала. Просто Менли продолжала обдумывать картины и рисунки в папках Фоби Спрэгью. Ей казалось, что она едва взглянула на них. В основном это были рисунки первых поселенцев, некоторые безымянные, и зданий; карты владений; парусные корабли — действительно, сборная солянка.

Возможно ли, что она наткнулась на один, который не имел названия, и подсознательно скопировала его, когда пыталась представить себе капитана Эндрью Фримена? Его внешность не была необычной. Многие моряки начала восемнадцатого века носили короткие темные бороды.

И тогда так совпало, что я действительно нарисовала его, подразнила она себя. Подсознательно, неосознанно — опять эти слова, подумала она. Боже мой, что происходит со мной?

Трижды до двух часов ночи она вставала посмотреть на Ханну и находила девочку крепко спящей. За последнюю неделю она заметно подросла, — Менли легко прикоснулась к маленькой вытянутой ручке.

Наконец, она почувствовала, как отяжелели веки, и поняла, что засыпает. Менли уютно устроилась в постели и прикоснулась к подушке Адама, сильно скучая без него. Он звонил сегодня? Наверное, нет, Эми сказала бы. Но почему он не попытался позвонить около половины одиннадцатого? Он знал, что она будет дома к этому времени. Или надо было самой позвонить, подумала Менли. Следовало сказать ему, что вечер мне понравился. Возможно, он не позвонил, опасаясь жалоб на неудачный вечер.

О Боже, я только хочу быть собой, я только хочу быть нормальной!

В четыре утра грохот поезда, мчащегося на нее, гремел на весь дом.

Менли снова была на железнодорожном переезде, пытаясь проехать его вовремя. Поезд приближался.

Она сжалась, заткнула уши пальцами, пытаясь заглушить звук, и в панике бросилась в детскую. Надо спасти Бобби.

Кричала Ханна.

Поезд и ее убьет, подумала Менли, рассудком она пыталась уловить какой-то смысл в этой сумятице.

Потом все стихло. Поезд ушел, стук колес утих в ночи. Ханна продолжала кричать.

— Прекрати! — заорала Менли. — Прекрати! Прекрати!

Девочка плакала все громче. Менли опустилась на кровать напротив детской кроватки, дрожа, обхватив себя руками и боясь поднять Ханну.

А потом снизу до нее донесся голос сына, она услышала как он зовет ее взволнованным и радостным голосом «Мамочка; мамочка».