Читать книгу "Грех на душу - Светлана Алешина"

До сквера я доехала за пять минут. Все выглядело именно так, как я и ожидала, — темнота, ветер, металлический отсвет фонарей в лужах. На скамейке сквера никого.

Однако, когда я появилась на аллее, неуверенно оглядываясь по сторонам, из-за кустов на краю газона вышел Закреев. Он показался мне в этот момент жалким и съежившимся. Сутулясь и втягивая шею в воротник мятой куртки, он приблизился ко мне как-то боком и почти подобострастно заглянул мне в глаза. Щеки его глубоко запали и были покрыты жесткой щетиной. Вообще, Тимур выглядел запущенным, голодным и отчаявшимся.

— Здравствуйте! — сказал он, изо всех сил стараясь быть обходительным. — Спасибо, что приехали. У меня только на вас надежда.

— Любопытно! — сказала я, разглядывая его с головы до ног. — До сих пор я как-то иначе вас представляла. Вы мне казались довольно агрессивным и хамоватым субъектом. Должно быть, вас здорово припекло?

— Я в полном дерьме! — подтвердил Тимур.

— Это я уже слышала. Но я-то при чем? То, что можно было для вас сделать, — я уже сделала. Можете обижаться, но я придерживаюсь той банальной истины, что вор должен сидеть в тюрьме.

— Да я и не отказываюсь! — тоскливо сказал Тимур. — Я на вас не в обиде. Попался — получи свое!

— В чем же проблема? — усмехнулась я.

Закреев дрожащими руками пошарил по карманам, достал смятую пачку сигарет. Жадно закурил и, пуская дым по ветру, глухо сказал в сторону:

— Меня на мокрое дело калачом не заманишь, понимаете? Не выношу я этого! Вот хотите верьте — хотите нет! Я, может, и шебутной, но кровью не замаран. Помахаться — это пожалуйста! А замочить я никого не смогу — ты хоть меня самого режь!

Его слова меня здорово насторожили. В груди стало холодно от неприятного предчувствия.

— Постой-постой! — строго сказала я. — Чего-то я не пойму — чего это ты про мокрое дело речь завел? Ты убил кого, что ли?

Тимур посмотрел мне в глаза затравленным взглядом, глубоко затянулся и с отчаянием ответил:

— Да пальцем я никого не тронул! Вот хоть перед богом… нет на мне вины! И под расстрельную статью я не хочу!

— Смертную же казнь отменили, — машинально сказала я.

— У нас сегодня отменили — завтра вдвое накинут! — убежденно заявил Тимур. — А я не убивал! Вы можете мне поверить?

Я внимательно посмотрела на его заросшее бледное лицо, на расширенные от страха зрачки, на дрожащие руки. Не могу объяснить почему — но мне показалось, что этот человек действительно не способен убить. Однако голову морочить он был мастер.

— Так что все-таки случилось? — тихо спросила я.

— А вы мне верите? — с безумной надеждой проговорил Закреев.

— Ну, допустим, — не слишком твердо сказала я. — Давай перестанем ходить вокруг да около — ночь на дворе.

Тимур отшвырнул окурок в кусты, взглянул на меня исподлобья и решительно сказал:

— Сегодня ночью Блоха убили! Адама Станиславовича…

Я невольно отшатнулась.

— Да ты что?! Где? Что случилось?

Тимур облизнул пересохшие губы и мрачно пояснил:

— Прямо дома. В кабинете. По черепу чем-то приложились… типа гантели… Я когда увидел, он не дышал уже…

У меня закружилась голова. Я схватила Закреева за рукав и спросила:

— Постой! Ты там был? У него дома? В милицию сообщил?

Тимур осторожно освободил рукав и заботливо предупредил:

— Вы полегче, запачкаетесь! Я в кровище весь… А в милицию мне дороги нет. Я к вам сразу позвонил. Мне Станиславович про вас рассказывал. Ну я и подумал…

— Что ты подумал? — задыхаясь, спросила я. — Ничего не понимаю! Ты можешь объяснить все внятно?

Тимур оглянулся по сторонам — быстро и недоверчиво, точно хищник, слишком близко подобравшийся к человеческому жилью, а потом сказал:

— Можете мне не верить, но Адам Станиславович мне сочувствовал. И я его уважал. Я не то что пальцем его тронуть, копейки у него никогда не взял! Даже в мыслях не было. Ну конечно, за работу он мне платил — я ему по сантехнике помогал… А я знал, что у него и ржавье, и брюлики водились! Вы сейчас небось думаете, что я все вру, а сам на его капиталы давно глаз положил?

— Может, пропустим все эти оправдания? — нетерпеливо сказала я. — И без того я уже догадалась, что если бы ты ограбил Блоха, то не стал бы назначать мне свидание.

— Ну, точно! — обрадовался Тимур. — Я бы ноги в руки… Только разве это ментам объяснишь? Я для них навеки меченый…

— Не надо лирики, — сказала я. — Давай дальше!

— В общем, дело так было, — продолжил Тимур. — Когда нас на Колхозном накрыли, я когти успел сорвать, это вы знаете… Только у меня с собой ни копья не было, и вообще… У корешей кантовался — только какие сейчас кореша? А у меня дома отложено кое-чего было. Вот я и решил домой податься. Думаю, будь что будет! Только сначала все-таки к Адаму Станиславовичу заглянул. Ну, он меня пригрел и разговорил домой идти. Засада там. Велел к нему приходить, когда стемнеет, деньгами помог, подкормил.

— Так ты все это время отсиживался у Блоха? — поразилась я.

— Заходил иногда, — уклончиво ответил Тимур. — Особенно не наглел. Зачем человека подставлять? — Он вздохнул и добавил зло: — Вчера вот зашел — на погибель свою!

— Вот здесь поконкретнее! — попросила я.

— Да все как обычно было, — угрюмо сказал Тимур. — В час где-то я пришел. Адам Станиславович меня накормил, побазарили мы немного… О вас он мне рассказал — как вы ему грабителей сватали…

— Ты еще шутишь? — удивилась я.

— Да какие шутки? — возразил Тимур. — Только вы, выходит, как в воду смотрели. Когда я спать лег — а я в подсобке спал на матрасе — Адам Станиславович к себе пошел. Я враз отрубился — за день находишься, потом спишь как мертвый. Только где-то в полтретьего меня будто что-то разбудило.

Вот ни в одном глазу! Не пойму, в чем дело, а тревога какая-то на сердце… Встал и пошел посмотреть… — и тут он умолк и опять полез за сигаретами.

Я терпеливо ждала, пока он зажжет спичку и раскурит свою «Приму», прячась от ветра. Сейчас в его сутулой, покорной фигуре не было и намека на того крутого парня, который уводил телевизоры и лез в драку с Виктором. Он полностью отдавал свою судьбу в мои руки, видя во мне связующее звено между правосудием и обыкновенными гражданами.

— Я пошел посмотреть, — продолжил он бесцветным голосом, почти без пауз, словно торопясь отделаться от воспоминаний. — Света я не зажигал и в темноте на что-то наткнулся. Ну, нашумел. И тут из мастерской кто-то выскочил — мужик какой-то. Я его не рассмотрел — так, тень мелькнула, и все. Он, видно, услышал шум и запсиховал. Короче, он — в дверь и слинял. Я ничего не понял — на Адама-то он совсем был не похож. Я пошел дальше и в кабинете его нашел… Там горела настольная лампа, и все было видно. Станиславович лежал у порога спальни в пижаме. Он в пижаме спал. И все в крови. Этот, видно, как долбанул его по темени — перестарался. Ну, я попытался его в чувство привести — да какое там! Только сам вот в крови перемазался… Тогда я понял, что мне хана. Если наверху, в засаде, шум слышали, значит, меня в любую минуту взять могут. И тогда получается, что я — убийца. Что мне делать было? Я пошел и сразу запер дверь. А потом позвонил вам. Вот и все.