Читать книгу "Убейте прохожего! - Николай Владимирович Андреев"

– Да! – выкрикнули из толпы.

– Напрасно, – покачал головой из стороны в сторону Троицкий. – Я хочу сказать: напрасно вы пришли сюда! Здесь, – при слове «здесь», он ткнул пальцем в сторону мэрии, – вас никто не услышит, слов ваших никто не поймет и заботиться о вас никто не станет!

– Они что? – громко спросил стоящий рядом с Романовым и Людмилой парень, одетый в униформу военного образца. – Совсем уже не понимают по-русски?

– Нет! – услышал его Троицкий. – Они понимают по-русски! А некоторые из них даже разговаривают на нем без акцента. Но ценят лишь тех, кто изъясняется на других языках! И заботиться о нас, русских, они, кстати, также не будут. И не потому, что не способны этого делать, и даже не потому, что никогда ничего не делают даром, бесплатно, а потому, что способны они заботиться только о себе и о своем народе! Я, если кто еще не понял, говорю о мэре города Зингере – немце! Я говорю о начальнике ГУВД Кравчуке – украинце! Я говорю о председателе законодательного собрания – Дашкевиче – то ли белорусе, то ли еврее! Я говорю о кандидате в губернаторы Реве, который вообще не пойми кто такой! Да кто он, вообще, такой, этот ваш Рева?! Мне, кстати, не совсем ясно, как может руководить областью, восемьдесят процентов населения которой составляют русские, человек, о котором не известно: ни какова его истинная национальность, ни где находится родина его предков, ни с молоком какой матери он впитывал в себя отношение к русскому народу! Так стоит ли удивляться тому, что сегодня происходит в нашем городе и в нашей области? А происходит у нас вот что! Рынки сегодня находятся в руках азербайджанцев! Финансы – евреев! Торговля одеждой – вьетнамцев! Строительство – молдаван! А где в этом списке русские, спросите вы меня?! Где те, кто из руин поднимал эту землю, кто веками удобрял ее потом и кровью? Где те, кто в лихую годину приютил в своих домах немцев, украинцев, белорусов, евреев, молдаван и тех, кто, не являясь русскими, как Рева, выдавали себя за них! А я вам скажу где. Мы там, где безвластье! Мы там, где бесправье! Мы там, где проще получить пулю от Пирата, чем выбиться в люди, проталкиваясь сквозь плотно сомкнутые ряды русофобов! Мы там, где совестливому человеку невозможно не спиться, глядя на то, как попирают русский народ безмерно размножившиеся потомки тех, кого когда-то приютили наши деды! Поэтому я еще раз спрашиваю: что вам здесь надо? Зачем вы пришли сюда? Неужели вы думаете, что здесь, – при слове «здесь» Троицкий снова ткнул пальцем в сторону мэрии, – вы добьетесь правды и права распоряжаться собственной судьбой? Ничего вы здесь не добьётесь – даже не надейтесь! Право распоряжаться собственной судьбой нельзя выклянчить – его можно только отвоевать. На избирательных участках! Придите туда шестнадцатого в воскресенье, и прежде чем опустить свой бюллетень в урну, спросите себя: согласны ли вы, несмотря на унижения, которым ежедневно подвергается русский человек, продолжать оставаться русскими? Хотите ли вы, чтобы новая власть разговаривала на одном с вами языке? И готовы ли вы нести ответственность за избранных вами людей?

Со многим из того, о чем говорил Троицкий, Романов, с небольшими оговорками, был согласен. Он даже поймал себя на мысли о том, что контроль этническими кланами отдельных отраслей экономики и бизнеса угрожает безопасности государства, а слова об ответственности принимаемых решений созвучны тому, что он сам не так давно говорил в передаче Никиты Малявина. Однако как только в выступлении зашла речь о выборах губернатора, так тут же, к огромному своему разочарованию, он почувствовал себя обманутым.

Романов коснулся локтя Люды и предложил ей потихоньку выбираться наружу.

– Зачем? – удивилась та. – Интересно же! Послушаем еще!

– Давай-давай! – подтолкнул ее в спину. – Выходи!

Не обращая внимания на возражения, взял Люду за руку и, протискиваясь сквозь толпу митингующих, потащил за собой.

Выбравшись на свободное пространство, облегченно выдохнул. Посмотрел на стоящих рядом молодых парней, бурно аплодирующих Троицкому, и тихо, так чтобы его не услышали, выругался по поводу того, что в кои-то веков появился кандидат, которому захотелось верить, и тот в итоге оказался мошенником.

Люда спросила Романова: с чего он взял, что Троицкий мошенник.

– По-моему, всё, что он говорит, правда. Вот взять хотя бы тетю Надю…

Схватив двумя руками ладонь Романова, решившего на всякий случай отойти подальше от стоящих рядом парней, судя по недовольному виду услышавших сказанные в адрес Троицкого слова, она на ходу принялась рассказывать о том, как ее родная тетка из Александровки привозила прошлой осенью мясо на базар.

– Не успела она разгрузить машину, как на нее тут же налетели азербайджанцы – потребовали говядину, что она привезла, продать им! Ну, тетка, конечно, послала их куда подальше. А сама побежала жаловаться ближайшему милиционеру. А милиционер, представляешь, вместо того чтобы приструнить наглецов, придрался к отсутствию какой-то справки и пригрозил теть Надю посадить в тюрьму на пятнадцать суток, а мясо конфисковать!

Не раз слышавший истории, подобные этой, от разных людей и в разных интерпретациях, Романов пренебрежительно махнул рукой. Ответил, что, во-первых, на пятнадцать суток у них уже давно никого не сажают, хотя бардака на базаре, чего там говорить, действительно хоть отбавляй, а во-вторых, что касается Троицкого…

– Ну не может человек, искренне радеющий за попавший в беду народ, первым делом требовать преференций для себя! – остановившись посреди тротуара, громко воскликнул он. – Не может! Иначе он либо очень наивный, либо просто мошенник!

Догадавшись, что под «преференциями для себя» Романов подразумевает обращение Троицкого голосовать на выборах губернатора за человека, говорящего с русскими на одном языке, Люда спросила: а для кого Троицкий должен был требовать этих самых преференций.

– Ну не для Ревы же, в самом деле? Хотя кое в чем я с тобой, пожалуй, соглашусь, – добавила она, увидев, как Романов обидчиво поджал губы. – Троицкий действительно карьерист. Да. Но зато, в отличие от остальных, он умеет правильные мысли облечь в правильные слова. И не боится навлечь на себя гнев антирусской мафии. В отличие, кстати, от того же Ревы, который стремится понравиться всем без разбору – и нашим и вашим!

Поняв, что Люду не переубедить, Романов вырвал ладонь из ее рук, а саму ее обозвал махровой националистской.

– Ты бы почитал, что про русских Пират написал в Интернете! – ответила та. – Сам бы тогда стал националистом в махре.

* * *

Вернувшись с Людой к ней домой, Романов, несмотря на данное себе обещание не следить за ходом игры в морской бой, сел за компьютер. Зашел на персональный сайт Михаила Харякина, открыл гостевую книгу и принялся внимательно читать ее, начиная с того места, где Демиург сбил у Пирата однопалубный корабль на поле В10.

Пират 09.03.200311.22

Демиургу. Отчитываюсь. Однопалубный корабль, сбитый тобой на В10, отыгран. Фамилии прохожего, извини, не знаю. Да и вряд ли тебя это сильно интересует. Твой ход.