Читать книгу "Земля в иллюминаторе - Юрий Иванович"

Только вот между собой почти не разговаривали. И тщательно создавали видимость, что соперницы не существует. Хотя спали все втроем на большом диване, под дальней стеной лаборатории. Как они там умудрялись не перессориться за обладание любимыми частями нашего генератора идей? Ума не приложу! Но ни единого громкого крика оттуда не доносилось никогда. Разве только негромкие. Да и то не крики, а стоны.

Единственно, когда Маша и Света проявляли полное сотрудничество и взаимную разговорчивость, это когда Вовчик где-то начинал задерживаться. То есть когда начинала проявляться его блудливая натура. Он ведь так и остался падок на всех мало-мальски симпатичных женщин. Но тут его ждал полный облом. Обе его бывшие жены так напрактиковались и спелись в вопросах борьбы с соперницами, что бедному пупу Земли ничего не оставалось, как вернуться в лоно своей семьи несолоно хлебавши. А самым действенным методом для его жен являлись полное спокойствие и неимоверная гласность. Буквально моментально они высчитывали новую симпатию своего бывшего мужа, встречались с ней и обо всем рассказывали. Иногда даже в присутствии Вовчика. Средство оказалось самого эффективного действия. Конкурентки сбегали от Вовчика, как от огня, а если кое-кто срывался на скандал, то тогда оттуда сбегал сам Вовчик. Со скоростью истребителя.

К вышесказанному можно только добавить, что Маша и Света благополучно получили высшее образование и трудились на популярной в народе ниве создания и усовершенствования новых сортов вин, коньяков и ликеров. Правда, на совершенно различных и отдаленных друг от друга винодельческих комбинатах.

Теперь осталось рассказать только о моей Булочке. То есть о моей женщине, которая переехала ко мне в комнату три года назад. Вытеснив оттуда моего друга Серегу, который вполне безропотно перебрался в салон.

Вообще-то Булочку зовут по-другому. При рождении ей дали вполне нормальное имя Гюльчитай, но оно как-то не шло к ней. Особенно в нашей компании. А новым именем я наградил ее лично, и оно приклеилось к ней намертво. И было это в конце ее первого визита в нашу компанию. Мы немного выпили, послушали песни Сереги, даже потанцевали, а когда все доели, я спросил:

– Может, хочешь еще чего-нибудь? – и она удивила ответом:

– Очень люблю булочки с чаем! Может, у вас есть?

– Да ты сама, как булочка! – сделал я ей комплимент. И все! С тех пор иначе ее, кроме как Булочка или Булка, и не называют. Тем более это имя ей подходит больше, чем данное при рождении. Она вся такая полненькая, упругая, пышненькая, румяная. Прелесть! Хотя, если признаться честно, моим идеалом были всегда женщины стройные и худощавые, а тут надо же! Влюбился в полненькую. Но возле нее я об этом забываю и становлюсь похож на ручного медвежонка, выполняющего все ее прихоти. А уж как она готовит! С посудой можно проглотить! Так что Булочка – это имя, данное ей самой ее сущностью.

Только мама если хочет мою женщину обидеть или поддеть, называет настоящим именем. Иногда, очень редко. Но громко и с выражением:

– Гюльчитай! Почему это Евгений такой осунувшийся и кашляет? Ему на ночь горячего молока с медом надо давать обязательно!

Когда Булочка стала со мной жить, мама попыталась почему-то на нее наехать. Кажется, даже поначалу невзлюбила. Но после продолжительного разговора на кухне с глазу на глаз они о чем-то договорились. Мама даже зауважала Булку. И как мне кажется, немного побаиваться стала. А она, поверьте, никого не боится. И на чем они между собой сошлись? Так и не знаю. Молчат обе.

Специальность моя избранница имеет весьма редкую: модулятор изменения дефектов в генной наследственности. Родилась в Казахстане, к нам приехала пять лет назад после окончания мединститута. И когда я был возле нее, мне было уютно и совершенно безразлично наличие других женщин во Вселенной. Даже на Таю перестал засматриваться.

Вот так мы и жили. Следует также особо указать, что Вовчик использовал все наши знания и умения на пользу «общего дела», как он выражался, часто и совсем без упреков совести. Признаться, мы для него иногда выискивали и доставали сведения, частично, а то и полностью не подлежащие огласке и достоянию широкой общественности. Порой даже и очень узкой. Но мы даже об этом не задумывались: надо, значит, надо! А уж о том, что творил Вовчик в своей лаборатории, похоже, он и сам не знал.

Вдобавок ко всему за последний год Вовчик при полном попечительстве моей мамы и всемерной Жориной поддержке прямо-таки утыкал потолок нашего салона целым сонмом приборов непонятного назначения. Ходить они не мешали, благо наша квартира имела три семьдесят в высоту, но зрелище создавали просто уникальное. На наши настойчивые расспросы слышались уверенные ответы о необходимости изучения нашего совместного эмоционального фона. То есть при общении и даже просто при занятости каждого своими делами в помещении происходит некая конгломерация всех наших чаяний, мечтаний и умственного потенциала. И когда это смешивается, создается особая среда, единственная и неповторимая. Присущая только нашему коллективу. А приборы для этого и нужны: чтобы среду эту изучать и аккумулировать.

Поэтому каждый старался делать свои дела или заниматься увлечениями, не выходя в большой мир. Не отрываясь, так сказать, от дома. Хотя все безропотно подчинялись одной сильной личности.

Так у нас и было налажено: пуп Земли выскакивал из своей лаборатории в общий салон, самую большую комнату моей квартиры, и четко отдавал конкретное указание. Если оно касалось одного из нас, то он занимался им, а весь процесс болтовни и веселого трепа продолжался. Если касался всех, то мы дружно переключались на решение поставленной перед нами задачи.

Иногда Вовчик отдыхал. Тогда на стол ставились принесенные с работы его женами вина, коньяки, ликеры, и мы, достав лед из холодильника, превращались в барменов-экспериментаторов. И добились в этом огромного профессионализма. За несколько лет мы получили такую гамму новых и приятных коктейлей, что некоторые из них были отмечены на предприятиях, где работали Маша и Света. Однажды, после их восторженных рассказов о благодарностях от директоров, Жора глубокомысленно изрек:

– Пора покупать свой бар!

Что тогда началось! Мы и смеялись, и критиковали, и вспоминали о трудностях, с этим связанных. После часов трех, когда я высказал общее мнение:

– Хлопотное это дело! Не для нас! – Жора выдал следующую фразу:

– Тогда надо продавать рецепты!

Мы ненадолго замолчали, обдумывая, и уже собрались высмеивать и это предложение, как Вовчик вскочил и выкрикнул:

– А лучше продавать, оставаясь при этом монополистом!

И, сопровождаемый нашими удивленными взглядами, убежал в лабораторию. Тая всплеснула ладошками и с укоризной посмотрела на Жору:

– Опять генератор что-то надумал! И опять нам житья не будет от его заданий! Кто тебя за язык тянул? Вечно ты не то ляпнешь!

После этого мы опять развеселились: уж кто-кто, но Жора меньше всех был похож на праздного болтуна.

Как ни странно, Таины предостережения оправдались: задания и заказы посыпались на наши головы, как из рога изобилия. Не вдаваясь в особые подробности, Вовчик объяснил нам контурно лишь саму суть своей задумки. Даже не суть, а некий воздушный скелет. Напоминая, что он работает над чем-то подобным уже давно. Просто сейчас ему в голову пришла одна гениальная идея. И если решение возможно, наше открытие осчастливит все человечество. Да, да! Так и сказал: