Читать книгу "Москва 2066. Сектор - Андрей Лестер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя полчаса, после того как Сережа нашел ампулы с реланиумом и мы успокоили Катю и она заснула, мальчик с бусинами рассказал, что в первый день она целые сутки бегала по Москве и снимала на камеру таявшие в воздухе фабричные трубы, заторы из автомобилей и толпы на улицах, а потом попыталась загрузить это всё в фейсбук и ютуб…
– Это еще ничего, – сказал мальчик. – Один наш однокурсник вчера бросился с двадцать четвертого этажа. Всмятку! Я бы так делать не стал, но я его понимаю. Остаться без будущего в девятнадцать лет!
– Без компьютеров, – поправил я его.
– Компьютеры, то есть технологии, это и есть будущее, – он посмотрел на меня, как на идиота. – Представьте, что вас эволюция за несколько часов отбросила в положение червяка, и у вас больше нет ни рук, ни ног, вы не разговариваете с друзьями и не ходите в кино, а ползете в темной вонючей жиже, глотаете ее и пропускаете ее сквозь себя.
– Это не одно и то же, дружище, – сказал я.
– Нет, это совершенно одно и то же, просто некоторые это понимают лучше других. И таких людей много. Мы были вчера в одном клубе на Профсоюзной, часа три добирались туда, столько же обратно, нас там было много, мы решили держаться вместе. Борис Французов, оппозиционер, визажист Евсей Сергеев, Алла Пугалашко с Максимом Палкиным, директор ММВБ-РТС, ректор МГИМО, – серьезные люди там были. Хозяйка клуба, королева ЖКХ, тоже, между прочим, не на помойке найдена, пообещала миллион долларов тому, кто первый запустит любой гаджет: мобильник, айпод, цифровой плеер…
– Не хочу тебя огорчать, – сказал я, – но доллары, кажется, не особо будут цениться в ближайшее время.
В этот момент Катя пошевелилась и открыла глаза.
– Ну что ты шепчешь! – сказала она мне. – Что ты шепчешь! Ты можешь говорить чуть-чуть погромче? Ты можешь наорать на него, как нормальный мужик? Что за манера говорить как с больными. Я всегда ее ненавидела.
Я подошел и положил руку ей на плечо. На этот раз она не завизжала, а просто заплакала.
– И тебя я всегда ненавидела. Я не тогда начала тебя ненавидеть, когда ты нас бросил.
«Это не я вас бросил, – подумал я. – Это сделала мама». Но ничего не сказал.
– Я начала ненавидеть тебя тогда, когда поняла, что это из-за тебя я такая некрасивая. – Она подняла руки. – Эти мужицкие руки, эти скулы, косматые брови. Тебе надо было родить мальчика и отправить его… – Она всхлипнула.
– Куда, Катюша? – спросил я тихо, не снимая руки с ее плеча.
– В жопу, вот куда! – сказала она и рывком отвернулась к стене и закрыла руками лицо. – В жопу!
Чагин понравился Рыковой. «Образованный дикарь», – думала она, в сопровождении охраны шагая вдоль большого пруда.
Он был слишком другим. Это даже волновало не по программе.
«А еще лучше – приставить к нему Наташу». Бур говорит, что он предан жене. Ну и что? Интрижка необязательна. Беседы о высоком, кокетство, платоническая связь, желание защитить слабого – все эти вещи иногда привязывают сильнее постели.
Больше романтики. Больше желания что-то такое доказать. Таковы мужчины. Лучшие из них. Глупцы.
Здесь нет убийц. Но там они есть. И много. И оттуда они придут к нам.
«Бараны! Вы слышали когда-нибудь, как оркестр десятилетних скрипачей из мытищинской школы № 4 играет Полонез Огинского?»
Мега вспышка
Вечером было решено, что завтра на работу в Белый дом Никиту отвезет Наташа. Но в половине девятого утра почему-то явился полковник.
Чагин в это время в одной из спален второго этажа застегивал пуговицы клетчатой рубашки, которую вчера купил в магазине «Клитор», по словам Наташи, самом модном из местных магазинов одежды, единственным конкурентом которого выступал торговый центр «Точка G». Рубашка была хорошая, старого производства, из толстой, приятной на ощупь, фланели.
Форточка была открыта, и Чагин слышал, как внизу полковник с полминуты раздраженно говорил о чем-то с охранниками, затем внезапно скомандовал: «Смирно! Руки по швам!» – после чего раздался чмокающий звук, сильно напоминающий звук пощечины. Чагин прислушался.
– Сервер и Хард в этом месяце без премиальных, – чеканил полковник. – Остальные – на две недели лишены доступа к и-мейлу!
Никита как раз протянул руку к рыжей кожаной куртке и так и замер с протянутой рукой. «И-мейл?»
Через минуту полковник появился в дверях.
– А постучать нельзя было? – спросил Никита, поворачиваясь, и осекся.
Таким он полковника еще не видел. Да, он был в костюме с иголочки, черном, в тоненькую голубую полоску, чисто выбрит, надушен и в свежей рубашке. Но на каменной маске его лица как две дыры зияли черные провалы подглазий. Кожа была серой, мертвой, под нею ходили желваки. Зрачки сузились до размеров булавочных уколов, а седой ежик волос был так беспорядочно измят, словно Виталий спал на цементном полу тюремного карцера.
– Что-то случилось? – спросил Чагин. – А где Наташа?
– Поехали, – пролаял полковник, явно не расположенный к разговорам.
Всю дорогу до Трубы Чагин и полковник молчали. Чагину показалось, что Виталий придавлен чем-то страшным, и даже начал было сочувствовать ему. Но у тревоги и боли полковника был явный металлический привкус зла, и Никита, которому уже пять лет не доводилось видеть людей в отчаянии такого рода, понимал, что причина подавленности и бешенства, в конечном счете, это желания и мысли самого полковника.
«Что бы такое могло случиться? – думал Никита. – Что-то с Наташей? Оппозиция? Может быть, они не врали? Может быть, то самое, та самая катастрофа? Что, если мы опоздали?» Через минуту Никита вспомнил, что и вчера полковник был не в духе, что было особенно заметно, когда он интересовался каким-то своим другом, которого никак не мог разыскать, и про которого Рыкова сказала, что его, вероятно, на кладбище сожрали визажисты. Не тот ли это мужчина с широким грозным лицом и бычьей шеей, портреты которого, с обещанием больших денег за любую информацию, были расклеены по всему Сектору?
Происходившее на улицах сегодня не очень волновало Чагина, он почти не смотрел по сторонам. Достаточно насмотрелся вчера и, кроме того, эту ночь провел очень плохо, заснул только под утро, и голова была тяжелая, все виделось как бы в легком тумане.
Вчера, после довольно неплохого обеда, которым его накормила говорившая басом старуха Неля, за Чагиным на открытой повозке с двумя параллельно расположенными велорикшами заехала Наташа, и они отправились в магазин одежды.
Тучи к этому времени разошлись, и равнодушное солнце заливало улицы Сектора: горы вонючего мусора, тысячи толкающихся людей, рекламу, рекламу, рекламу. Чагин вынул из нагрудного кармана комбинезона солнцезащитные очки и надел их. Теперь он заметил то, что не сразу отложилось в сознании, когда он ехал по Сектору первый раз, несколько часов назад. Было очень много людей в форме, то ли военных, то ли полиции. У некоторых на ремнях висели загадочные округлые футляры.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Москва 2066. Сектор - Андрей Лестер», после закрытия браузера.
