Читать книгу "Каникулы с невидимкой - Валерий Гусев"

– Что ж, - задумчиво сказал папа. - К тому, что мы имеем, это кое-что добавляет. Зная скорость ветра в тот день, время вашего полета… Да еще армейский склад… Отлично! - Папа встал и, извинившись, пошел в кабинет позвонить.

Не успел он сесть за стол, как ему позвонили. Вернулся он сильно озабоченный.

– На работу вызывают? - спросила мама.

– Да нет. Из Службы контрразведки. Говорят: «По нашим сведениям, вы расследуете дело об угоне воздушного шара?» - «Расследую», - говорю. «У нас есть для вас информация: на днях на территорию воинской части проникло неустановленное лицо, что-то там похитило и улетело на воздушном шаре».

– Похитило? - с возмущением вскочила Даша. - Что они врут? Что я похитила?

– Старые валенки, - хихикнул Алешка. - И битые лампочки.

– Так, - протянул папа. - Ну и попал я в компанию. Грабители, угонщики, фальшивомонетчики, диверсанты… Боже мой! - и он схватился за голову. - Я сейчас же вызываю машину и…

И тут опять зазвонил телефон. Папа опять извинился и опять скрылся в кабинете.

А мы стали утешать Дашу. Она ужасно расстроилась. Конечно, для такого безобидного и беспомощного существа с длинными ресницами, да еще невесты ученого, - ужасно обидно, когда его обвиняют в краже.

– Небось этот самый капитан, - предположил Алешка, - сам и скрал эти валенки, а на тебя свалил.

– Это вряд ли, - сказал папа, входя к нам. - Я думаю, это его солдатики проделали дырку в заборе и потихоньку продают валенки окрестным жителям. Немного приврал капитан. Ничего, разберемся. Мои ребята установили местонахождение терема. Я сейчас же вызываю машину, едем на место, а потом завернем к капитану. И сделаем ему небольшое внушение.

– Едем! - заорал, вскочив, Алешка. - На воздушном шаре! И Лорда возьмем.

– Лорда я не пущу, - сказала мама. - Хватит с него отрицательных эмоций.

– А я на шаре не полечу, - сказал папа. - Да и не поднимет он нас всех. - И он вызвал машину.

Глава XIX

КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ?

Доехали мы гораздо быстрее, чем долетели. Правда, тоже с приключениями.

– Пап, а ты пистолет взял? - спросил Алешка, когда мы садились в машину. - У Лаборанта, по-моему, есть. С патронами.

– Взял, - вместо папы ответил водитель и, достав откуда-то из-под сиденья, протянул папе пистолет. - У нас тоже с патронами.

Папа сунул его под мышку.

– А я стрелять научилась, - похвалилась Даша. - По лампочкам. - И тут же вспомнила: - Ой, а мне домой надо заскочить, маму предупредить.

– Мы ей с дороги позвоним, - сказал папа, оборачиваясь.

– Она не поверит. Подумает, что меня опять похитили.

– Это довод, - согласился папа, и я увидел в зеркальце, что он улыбнулся.

А вот когда мы остановились у Дашиного дома и она скрылась в подъезде, папа не улыбался, а стал очень серьезным. Потому что обратил внимание на машину за углом, в которой сидели двое серьезных молодых мужчин.

И водитель с папой обменялись непонятными фразами:

– Ведут?

– Ясно, товарищ полковник, ведут. Выследили. Возьмут - когда она из подъезда выйдет.

– Подхватим ее. На ходу. Двигатель не глуши.

Я даже встревожился немного. И начал понимать, что сотрудники контрразведки все-таки разыскали Дашу. Похитителя валенок.

– Дима, - папа повернулся ко мне. - Когда поравняемся с Дарьей, распахнешь свою дверцу и вдернешь ее в машину.

Я кивнул, хотя ничего не понял: когда и кого вдернуть - Дашу или дверцу?

И тут из подъезда вышла переодевшаяся Даша. Тотчас же из машины за углом выскочили молодые люди и быстрым шагом решительно пошли ей навстречу.

Наш водитель рванул с места, притормозил рядом с Дашей, я распахнул дверцу, схватил ее (Дашу, конечно) за рукав и «вдернул» внутрь.

Взревел двигатель - и мы вылетели на проспект. Я обернулся: молодые люди уже бежали назад, к своей машине.

– Славно сработали, - весело похвалился наш водитель. И спросил папу: - Товарищ полковник, послушаем их? Не помешает.

– Послушаем, - кивнул папа. - Не помешает.

– Ты что, Дим? - возмутилась меж тем Даша. - Рукав оторвал. Опять, что ли, меня похитили?

Но тут водитель чем-то щелкнул, что-то включил, и через треск и шорох послышались слова, которые многое сказали Дашке. И нам тоже.

– Всем участникам операции! Объект изменил внешность и ушел от наблюдения на черном «Мерседесе». Номерной знак - «три семерки». Принять меры к задержанию!

Опять влипли, подумал я, теперь свои за нами гонятся!

Но мы спокойно ехали по проспекту в сторону области, нам все время попадались посты ГАИ, патрульные машины, регулировщики. Однако никто «не принимал мер» к нашему задержанию.

– А чегой-то они, пап? - спросил Алешка. - Номер-то им сообщили.

Водитель усмехнулся:

– А у нас уже другой номер.

Вот так машины в Интерполе! Пистолеты под сиденьями, подслушки всякие, да еще и номера прямо на ходу меняются.

Я, конечно, очень уважаю папу. А сейчас зауважал еще сильнее. И даже немного позавидовал.

– Что притихла, Дарья Петровна? - повернулся папа к Даше.

– Облава какая-то! - возмутилась она.

– Было бы из-за чего! - возмутился Майский.

– Этот капитан, наверное, в нее влюбился, - ляпнул Алешка. - А она от него сбежала.

Мы и так очень тесно сидели, а тут еще Майский заерзал, заволновался.

– Ты его вызови на дуэль, - продолжал подначивать Алешка.

– Он стреляет хорошо, - испугалась Даша за жениха.

– А они старыми валенками будут драться, - сказал Алешка.

– И проломят ими друг другу головы, - подхватил я.

– Ваша мама права, - грустно покачал головой Майский. - Вы ввели меня в заблуждение. Вы - жестокие и коварные. - И повторил ту фразу, которую он недавно сказал Алешке: - С вами лучше дружить, чем ссориться.

Машина уже ровно и быстро шла за городом. Мимо лесов, деревень и полей под снегом. Потом она свернула, проехала небольшим шоссе и опять свернула. Уже на знакомую нам узкую дорогу с высокими сугробами по обочинам.

Мы все притихли и примолкли. У меня даже в сердце что-то екнуло.

Особенно когда впереди показался высокий терем за высоким забором с железными воротами.

Но сейчас у него был совсем другой вид. Какой-то заброшенный. Ворота распахнуты настежь, и одна створка скрипит и качается; а когда мы въехали во двор и вышли из машины, мне даже показалось, что в доме уже давно никто не живет.