Читать книгу "Подсадной - Андрей Кивинов"

— Это не твой случайно? — Игорь наставил ствол на лоб соседа.

«Да-а, славно паренька контузило…»

— Вряд ли. — Коля осторожно отодвинул ствол.

— А чей?

«Абзац операции! Вся работа насмарку! Не сидеть Академику!»

— Наверное, твой. Больше в купе никого. А если и не твой, забирай и не парься. Штука хорошая, всегда пригодится. На охоту сходить, да и вообще.

— Точно мой?

— Категорически.

Когда «макаров» вернулся в сумку, Коля заботливо, словно платная медсестра, спросил:

— Ну как, полегчало?

— Вроде. Про какую гостиницу я говорил?

— «Русь»… Брат, ну куда ты в таком виде? Питер — культурная столица, центр туризма, фейсконтроль на каждом углу. Не пустят в гостиницу. У приятеля хата пустая, он в отпуске, а ключ мне оставил — цветы поливать. Могу поселить. Выспишься, в себя придешь. Вспомнишь, к кому приехал.

— Почем?

— Да бесплатно! Хоть неделю живи… Место классное, практически в центре. Никто доставать не будет.

«Кроме камер наблюдения и микрофонов».

Игорь молча качнул подорванной головой — типа, согласен.

Включили радиотрансляцию — безалкогольные анекдоты. Состав уже тихонько плыл мимо серой платформы. С прибытием! Коляныч помог посреднику добраться до выхода из вагона. В тамбуре пассажиров провожала Вера Павловна. Всем улыбалась и говорила: «До свидания». Коле и Игорю не улыбнулась и не сказала ничего.

— Спасибо, Вера, — негромко поблагодарил Коляныч, стараясь дышать в сторону.

Проводница не ответила.

Обоих почетных гостей никто из официальных лиц не встречал. Кроме Виталика и парочки оперов, замаскированных под таксистов-частников (маскхалаты, разводы краски на лицах, ветки на головах…)

— Такси, такси, недорого.

— До «Лесной» сколько? — поинтересовался у одного из них Коляныч.

— Триста.

— Едем… Помоги приятеля довести. Укачало в пути. Железнодорожная болезнь.

До адреса добрались быстро, время пробок еще не наступило. Коляныч для вида показал «водителю» дорогу, хотя мог бы и не показывать — Игорь по-прежнему соображал туго и вряд ли заподозрил бы оперативную комбинацию.

Квартира принадлежала сослуживцу Виталика. Тот укатил обеспечивать конституционный порядок в Чеченской Республике и оставил напарнику ключ — обеспечивать конституционный порядок на жилплощади. То есть поливать цветы и кормить рыбок. Рыбки давно сдохли, но цветы пока стойко держались. Никакого евростандарта и джакузи, правда, не имелось. Одна комната, кухня, санузел с журнальным портретом голой женщины на стене и подтекающим унитазом. Что прямо указывало — хозяин не «оборотень» и живет исключительно на бюджетную зарплату, если это можно назвать жизнью и зарплатой.

Специальных казенных квартир для проведения оперативных комбинаций в милицейском ведомстве не имелось. Формально, на бумаге, полагались, но на деле городские власти все давно отобрали: «Людям жить негде, а вы со своими комбинациями!.. Комбинируйте на свежем воздухе. И бесплатно, и полезно».

Вот и приходилось использовать во благо Отчизны собственное жилье. Сослуживец, уехавший в Чечню, тоже запретил устраивать у него оперативные мероприятия. Разве что женщину привести. Максимум двух. Но Виталик надеялся, что, вернувшись, тот ничего не заметит. Если, конечно, в окно гранату не кинут. Но до этого, будем надеяться, не дойдет.

Коляныч долго возился с секретным замком, но за дверью сориентировался быстро — не дворец рублевский. Посадил посредника на скрипучий диван, вылил в рюмку остатки коньяка.

— Спасибо, Вадик… Ты хороший мужик. Настоящий. Зря мы питерских не любим.

— Не за что. Сегодня я тебе помог, завтра ты мне. Сколько здесь жить планируешь? Год? Два?

Игорь надолго задумался. (Хороший клофелин, хоть и просроченный.) Потом с есенинской грустью ответил:

— Не знаю. Я не говорил вчера, к кому еду?

Твою мать! И что прикажешь делать?! Про Академика рассказывать? Придется тонко намекать.

Коля изобразил на лице напряженную работу мозга. Вспоминаем, вспоминаем.

— Кажется, едешь что-то продавать.

— А что?

— Давай рассуждать логически. Продажа подразумевает наличие товара. Что у тебя в сумке, кроме пистолета? Давай поглядим.

Рубашка, свитер, трусы, носки, дамский детектив, игровая приставка, детская железная дорога, рыльные принадлежности, презервативы.

— Их не мог?

— Вряд ли.

— Тогда остается пистолет. В принципе, товар ходовой.

— Я?! Пистолеты? — Посредник походил на невыспавшегося медведя. — Ни хера себе… А кому?

— Одно могу сказать точно — не мне. Ты про какого-то академика говорил. Слушай, а может, ты звонил ему? В мобильнике должно сохраниться. Давай посмотрим.

Посмотрели. Кому-то звонил. И не раз. По нескольким номерам.

— Так перезвони человеку, — подсказал Коляныч, — он-то не пил — знает, о чем базар.

Нажали на повтор. Разговор получился забавным. «Здравствуйте, это Игорь. Вам пистолет не нужен? С патронами. Какая еще гостиница? Пошла ты в жопу, дура!..»

Первый блин комом. Не страшно. Количество звонков неограниченно.

— Алло! Это кто?!.. Да, Игорь, Игорь!!! — Детская радость на лице посредника. — Приехал! Слушай, брат, я в поезде расслабился слегонца. Не напомнишь, мы как договаривались?

Коля не слышал, что ответили на том конце, но представил лицо говорящего. Смешное, наверное. Лишь бы подставу не заподозрили. Хорош посредник — не знает, зачем приехал и что привез. Приставку игровую. Но вроде не заподозрили. Тоже, видно, бухали.

Посредник напряженно слушал, лицо покрывалось ржавыми пятнами. Не исключено, от стыда. «Ах, шакал я паршивый, оружием торгую! Позор!» Выслушав, сказал пару слов в оправдание и подтвердил, что образец товара привез. Договорились о встрече. Игорь описал приметы своей внешности.

— Вадик, Эрмитаж, это что? — уточнил он у Коляныча, отключив телефон.

— Вообще-то, музей, — удивился тот, — вы чего, «стрелку» в Эрмитаже забили? Там же рамка. Ствол зазвенит. Да и народу много.

— Нет, не в Эрмитаже. Рядом. Со столбом каким-то. Чтоб не заблудиться. А потом отвезут куда-то.

— Так ты вспомнил?!

— Ты конкретно прав, — потерявший память полез в сумку и вновь вытащил пистолет, — ствол толкать привез. Надо же. Никогда бы не подумал.

Он вдруг о чем-то задумался и как-то нехорошо посмотрел на Коляныча. Коляныч угадал направление мыслей — что ж я постороннему человеку в голимом криминале признаюсь? А не сдаст ли меня человек?