Читать книгу "Собачий рай - Иван Сербин"

Сергей тоже вгляделся в точку, которую освещал тускловатый уже луч фонарика, подсветил своим и наконец заметил странное, бесформенное светлое пятно, явно выпадающее из общего черно-мокрого пейзажа.

— Что это? — спросил он.

— Не знаю пока, — ответил Гордеев. — Пойдемте посмотрим.

Они направились к лесу. Сергей то и дело оглядывался. Спина и руки у него покрылись гусиной кожей, и, несмотря на холод, глаза заливал пот. Холмы и буераки закончились резко, словно кто-то обрезал их ножом. Полоса травы стала жидкой, а затем и вовсе перешла в сплошной лиственно-хвойный ковер. Влага хлюпала под ногами, но явных луж не было — кроны деревьев рассеивали дождевые капли. Гордеев удерживал белое пятно в луче фонаря. Не дойдя до него метров пяти, они оба уже поняли, что это.

На куче отсыревшего сушняка, присыпанные местами черной жирной землей, висели останки человека. Судя по комплекции и белизне кожи, это была женщина, причем женщина в годах. Видимо, раньше на ней было платье, рейтузы и пальто. На ногах сапоги. Один сохранился до сих пор. Одежда же превратилась в лохмотья. Сергей огляделся. Женщину явно убили не здесь. И одежду рвали тоже в другом месте. Сюда притащили уже труп. Притащили и бросили… Тело погибшей представляло собой ужасающее зрелище. Кое-где еще сохранился кожный покров, но по большей части он отсутствовал. Плоть была располосована, словно изрезана ножом. На боках, плечах, ягодицах и бедрах вырваны или вырезаны целые куски. Правая рука отсутствовала, на левой не было кисти. Голени и бедра женщины тоже изрядно пострадали. На фоне черной земли отчетливо выделялась белая, сморщенная половина голой истерзанной ступни — правый сапог, видимо, остался там, где погибшая встретила смерть.

— Черт, — прошептал Сергей. — Она будто под комбайн попала.

— Хуже, — ответил Гордеев. — Думаю, не ошибусь, если предположу, что над ней потрудились те самые «домашние животные», о которых вы только что так тепло и лестно отзывались.

— Собаки? — шепотом спросил Сергей.

— Да, Сережа, собаки. Целая свора бродячих псов.

— Но не могли же собаки притащить ее сюда?

— Откуда вы знаете, что они могли, а чего не могли? — скептически хмыкнул Гордеев. — Вы что, большой специалист в зоологии?

— Нет, но… Я никогда не слышал о подобном. — Сергея передернуло.

— Вы много о чем не слышали, Сережа, уверяю вас. Здесь поработала стая голов в тридцать. А может, и больше. Очевидно, они настигли жертву там, — Гордеев махнул рукой в глубину пустыря, — загрызли, съели, сколько смогли, а остальное притащили сюда. Про запас. Видите, даже землей присыпали.

Сергей присел на корточки, подсветил себе фонарем. Вокруг тела листва и хвоя были разворошены, словно здесь трудилась бригада землекопов. На почве отчетливо читались следы когтей.

— Собаки… — повторил он. — Никогда бы не подумал.

— В этом и заключается типичная ошибка людей, — заметил Гордеев. — Мы отучились правильно воспринимать то, что происходит вокруг нас. Люди всегда склонны делать выводы, исходя из собственных наблюдений. При этом они начисто отбрасывают возможность, что наблюдения эти далеко не всегда соответствуют истине. Все поведение человека — бесконечная цепочка заблуждений. Одни заблуждения породили другие, те третьи, и так далее. Наша страшная находка — лучшее подтверждение моим словам.

— Надо вызывать группу. — Сергей решительно поднялся. — И ловцов. Пусть прочешут пустырь. Если эти… — Он запнулся, не зная, какое сравнение подобрать к сложившейся ситуации. — В общем, если тело здесь, то, значит, и собаки должны быть где-нибудь неподалеку.

— Это не факт, — покачал головой Гордеев. — Гиены, например, уходят довольно далеко от лежбища. Случается, за несколько сотен километров. Охотничья территория волчьей семьи также исчисляется сотнями квадратных километров. А здесь — не лежбище. Здесь — «склад».

— Но группу-то вызвать все равно надо, — упрямо сказал Сергей. — Труп ведь.

— Да, конечно, — согласился Гордеев. — Вам виднее. Вы — милиционер, не я.

— Пойдемте обратно. Только теперь, Артем Дмитриевич, я пойду впереди. Вдруг они где-нибудь поблизости.

— Хорошо, — кивнул тот.

— Хотя, если бы они были рядом, то, наверное, попытались бы на нас напасть? — спросил Сергей. — Нет?

— Понятия не имею. Возможно, они следят за нами, но не нападают, потому что нас двое. Или они еще не испробовали свои силы в массовой охоте и не рискуют накинуться на более сильную дичь, чем та, с которой им уже приходилось иметь дело. Или просто в этом пока нет необходимости.

— Пока? — уточнил Сергей.

— Вы правильно меня расслышали, Сережа. Именно пока.

Они пустились в обратный путь. Сергей — впереди, Гордеев на шаг позади. На ходу он вытащил из кармана «презент» авиатехника, свинтил с острия защитный колпачок, перехватил оружие поудобнее.

— Знаете, Артем Дмитриевич, о чем я сейчас думаю? — спросил Сергей, когда они одолели половину пути.

— О чем?

— Как же хорошо, что мы не столкнулись с этими тварями. Если бы я знал, что увижу такое, без пулемета на этот пустырь ни за что бы не сунулся.

Гордеев только вздохнул и сказал едва различимо:

— Кто знает, может быть, и до пулеметов дойдет.

* * *

Родищев встретился с Посредником в дешевой забегаловке под синим навесом, с пластиковыми окошками и эмблемой пива «Балтика» во всю стену. Кафешка располагалась в двух шагах от метро. Впрочем, в их случае метро играло роль обычного ориентира, не более. Посредник приехал на встречу на «Вольво-940». Загнав иномарку на раскисший газон, он огляделся и направился к кафе.

Родищев медленно попивал пиво из высокого пластикового бокала и наблюдал за Посредником через мутное окно. Ошибиться было невозможно, подобные «орангутанги» встречаются нечасто. Посредник — громадная, необъятная фигура в черном плаще и вполне приличном костюме — остановился на пороге и окинул зал долгим взглядом. За спиной его маячил охранник — вдвое ниже своего босса и в плечах значительно уже. Узкое бесстрастное лицо, глаза цвета спелой вишни. Одет вполне прилично, но свободно, чтобы одежда не сковывала движений.

«Скорее всего, каратист, — подумал Родищев. — Или еще какой-нибудь кунфуист».

Он призывно поднял руку. Не то чтобы Игорь Илларионович хотел, чтобы на него обратили внимание, отнюдь. Но человек, обладающий комплекцией Посредника, сам по себе приковывал взгляд. Первые секунды, наверное, глазеть не будут, так, усмехнутся только, покачают изумленно головой, и все. Но если Посредник так и будет стоять в дверях, как Колосс Родосский, рано или поздно на него обратят внимание все. И, конечно, не преминут проводить взглядом. И уж точно запомнят его, Родищева. Ибо смотрелись бы они довольно карикатурно.

Посредник заметил Родищева, протиснулся между столиками, присел на жалобно заскрипевший пластиковый стул, втиснул могучее тело меж подлокотников, отчего и подлокотники, и спинка выгнулись дугой. Телохранитель остался у двери.