Читать книгу "Рокировка - Дмитрий Черкасов"

— Взять бы их! — азартно зашептал Ролик.

— А зачем? Что ты им инкриминируешь? Шашлык собрались кушать…

— Тройка, ответь семерке! — прозвучало в рации.

— Тройка на связи! — взял тангенту Дональд.

— Идем к вам от города, на двадцатом километре!

— Встаньте на двадцать седьмом. Объекты при мне. Серая БМВ-«семерка», черный джип «Мицубиси-паджеро», пятидверный, и черный «мерседес-двести» е-класса, седан, глазастый.[77]В «бомбе»[78]Ромбик и водитель, в джипе пятеро, в «кабане»[79]трое. Портреты снял. Когда двинутся, дам знать. Вы какие?

— Голубой и белый. «Лады-шестерки».

— Усиление от седьмого отдела. — пояснил Андрей стажеру.

— Хорошо, — обрадовался Ролик. — А то я подумал — как же мы за тремя погонимся, когда они разъедутся?

— Возьми ССН, пойди на обочину прогуляться. — приказал Лехельт. — Когда поедут — скажешь мне, а я передам ребятам. Им раньше незачем светиться. Сам к машине не беги, стой где стоял, пока все не скроются. Мы вне видимости пойдем.

* * *

Подкрепившись, объекты расселись по машинам и Нахоев повел колонну.

Через минуту после того, как они пропали из виду, мимо шашлычной, мигнув Лехельту фарами, пролетели две машины «наружки». Белые «жигули» пошли вперед, голубые держались метрах в трехстах позади.

Напевая что-то себе под нос, Дональд тронулся следом.

— Мы совсем отстали! — заволновался Ролик. — А если они свернут?

— Если бы, да кабы… Если свернут, семерка предупредит нас по связи. Мы долго там торчали, они могли запомнить машину и твой длинный нос.

— Насчет носа я бы на твоем месте помалкивал!

Напарник потихоньку заводился работой. Это дело всех заводит своим охотничьим азартом. Дональд тайком улыбался краешками губ.

— Дай я поведу! — попросил Ролик.

Андрей отрицательно покачал головой.

— Троечка, мы направо, на Пушкин! — раздалось в рации. — У нас пересменка!

У поста дорожной инспекции, на котором двое бравых лейтенантов лихо потрошили пьянющего в хлам водителя алой «хонды-сивик» и расписывали тому все грядущие ужасы лишения «прав», если он не поделится с гаишниками двумя сотнями «бакинских»,[80]Лехельт повернул направо.

Вскоре их нагнала белая «лада» седьмого отдела, проехавшая прямо по шоссе, когда объект свернул. Теперь впереди, наблюдая, шла голубая машина.

— Куда идут, как думаете? — спросил Андрей собратьев по ремеслу.

— Кто говорит? — спросили у него после некоторого молчания.

— Дональд.

— А, привет, утенок. Это Чип и Дейл. — назвался командир экипажа. — Я думаю, к Стоматологу идут. Он сегодня ночует в Колпино.

— Привет, братишки… Визит вежливости?

— И горячей дружбы. Интересно знать, что у них под сидениями?

— В прошлом году один на моих глазах выволок «узи».

Ролик оглянулся на следующую за ними машину:

— Откуда они знают?

— Они его разрабатывают. Сан Саныч проинтуичил — и угадал с усилением. Они знают Стоматолога, а мы с тобой — Ромбика… Чип, а как они узнали, что Стоматолог в Колпино?

— Это сложно не узнать. Со вчерашнего вечера пол-Колпино лежит в руинах, — в динамике послышалось довольное ржание коллег.

— А Белка с вами? Привет, Белочка! Ты все такая же красотуля?

— Белка еще красивее стала, утенок! Только она в первой машине. Шеф ее с нами не отпускает.

Суровым голосом старшего группы вмешалась головная машина.

— Хватит трепа в эфире! Тройка, выкатись на подмену до Пушкина. Мы в тени побудем.

— Слушаюсь и повинуюсь! — Лехельт не удержался и подколол ехавшего в первой машине Визиря.

Дональд придавил акселератор. Ветер засвистел за бортом. Вскоре они обошли головную машину.

Через стекло с заднего сидения кто-то помахал Дональду.

— Подмигни ей фарами! — сказал Ролик и тоже помахал в ответ.

— Нельзя. Мы уже в зоне видимости. Смотри!

Далеко впереди черными жуками тянулись джип и мерседес.

— А что этот Ромбик не поделил со Стоматологом?

— О-о…, — улыбнулся Андрей. — Это долгая и поучительная история!

— Деньги?

— Мимо!

— Наркотики?

— Холодно!

— Женщину? Рынки сбыта? Кровная месть?

— Даже близко нету. Наш братан в данном случае выступает в благородной роли защитника природы. Лес — наше богатство, и этот орангутан с пушкой — его санитар. Типа, гринписовец.

— Гонишь…, — с притворным пренебрежением махнул рукой Ролик, наслышанный о розыгрышах и подставах разведчиков.

Между тем, это была чистая правда.

В октябре, по первому снежку Дадашев с Нахоевым выезжали поохотиться в один из областных заповедников. Пальба, разумеется, стояла на всю округу. Горячие джигиты попытались завалить и стельную лосиху, и еще одну, с сосунком, что у охотников считается последним делом. На счастье рогатых, «чебуреки» были такими пьяными и так «хорошо» умели стрелять, что попадали исключительно в стволы близстоявших деревьев да в мох под ногами.

Дед-лесник, протолкавшись через галдящую толпу носатых «охотников», вырвал у Дадашева дорогую вертикалку с инкрустированным прикладом и со всей дури треснул ее о сосну.

Безвинное ружье приказало долго жить.

Все на секунду онемели.

Старший лесничий, дедов начальник, по-быстрому ретировался в кусты. Старика избили, а в качестве компенсации за ружье и испорченное настроение реквизировали корову, реализованную затем по дешевке на гатчинском рынке.

Племянница деда подала на чеченцев в суд, но тело в черной мантии, спонсированное Дадашевым в размере годового оклада всего коллектива гатчинских судей, криминала в бытовой ссоре не усмотрело и присудило взыскать с деда стоимость ружья плюс судебные издержки. Итого — почти две тысячи долларов в рублевом эквиваленте.

Во избежание апелляции племянницу лесника навестили пятеро охранников Дадашева и доходчиво разъяснили, что с ней будет, если она не подчинится «воле правосудия».

Так бы и доживал потомственный природоохранитель в своей карельской глухомани, вставив пару стальных зубов вместо выбитых, да через некоторое время занесла нелегкая к нему на хутор бодрую питерскую братву.