Читать книгу "Последняя песня - Николас Спаркс"

— А свадьба когда?

— Девятого августа. Обстановка усугубляется еще и тем, что сестра хочет отпраздновать ее в нашем доме. Матери от этого, конечно, легче не приходится.

— Какая у тебя сестра? — с любопытством спросила Ронни.

— Живет в Нью-Йорке. Умна. Немного своевольна. В об­щем, мало чем отличается от других старших сестер.

Похоже, это Ронни понравилось.

Когда они вновь побрели по берегу, солнце уже садилось, и Уилл мог точно сказать, что Ронни немного расслабилась.

Они поймали и выпустили еще три рыбы, прежде чем он от­вез ее в центр Уилмингтона, где они пообедали на террасе, вы­ходившей на реку Кейп-Феа. Уилл показал ей «Северную Ка­ролину», боевой корабль времен Второй мировой войны, сто­явший у противоположного берега. Глядя на внимательно изучавшую корабль Ронни, Уилл внезапно осознал, как легко ему с этой девушкой. В отличие от многих его знакомых она го­ворила то, что думала, и не играла в глупые игры. Ему нрави­лось ее необычное чувство юмора, даже когда он сам становил­ся объектом этих шуток.

Когда они уже подходили к ее дому, Ронни побежала впе­ред — проверить, цело ли гнездо. Остановилась у клетки, сде­ланной из мелкой проволочной сетки и закрепленной очень длинными колышками, и с сомнением взглянула на подошед­шего Уилла:

— И это, по-твоему, отпугнет енота?

— По крайней мере так утверждают.

— Но как же черепашки выберутся наружу? Они же не мо­гут пролезть через сетку?

Уилл покачал головой.

— Волонтеры «Аквариума» убирают сетку, прежде чем чере­пашки начнут вылупляться.

— Откуда волонтеры узнают, что пора вылупляться?

— Все по науке. Яйца должны прогреваться в песке около шестидесяти дней. Срок может немного меняться в зависимос­ти от погоды. Чем выше температура, тем быстрее вылупятся черепашки. И учти: это не единственное гнездо на берегу и, ко­нечно, далеко не первое. Как только первое гнездо пустеет, за ним обычно следуют остальные, и в течение недели все будет кончено.

— Ты когда-нибудь видел, как вылупляются черепашки?

— Четыре раза.

— Как это бывает?

— Настоящее сумасшествие. Когда приходит время, мы сни­маем клетки и роем в песке мелкую канавку до самого края воды так, чтобы дно было гладким, а края — достаточно высокими, чтобы черепашки не свернули в сторону. Впечатление странное, потому что сначала шевелится только пара яиц, а потом и вся кладка. Не успеешь оглянуться, как гнездо напоминает спятивший пчелиный рой, который достаточно долго сидел на стерои­дах. Черепашки взбираются друг на друга, пытаясь поскорее вы­браться из ямки, а когда важно, как на параде, идут к воде, ужас­но напоминают крабов. Поразительно!

Рассказывая все это, он видел, что Ронни старается предста­вить себе всю сцену.

На крыльцо вышел па, и Ронни махнула ему рукой.

Уилл показал на домик:

— Это принадлежит твоему отцу?

— Угу, — буркнула Ронни.

— Не хочешь нас познакомить?

— Нет.

— Обещаю хорошо себя вести.

— Вот и прекрасно.

— Так почему ты не хочешь нас познакомить?

— Потому что сам ты не подумал познакомить меня со сво­ими родителями.

— Зачем тебе мои родители?

— Вот именно.

— Не совсем понимаю, о чем ты.

— В таком случае как тебе удалось прочитать Толстого?

Окончательно сбитый с толку, Уилл уставился на нее. Рон­ни медленно побрела по пляжу, и он в несколько шагов ее до­гнал.

— Тебя не так-то просто раскусить.

— И?..

— И ничего. Просто беру на заметку.

Она молча улыбнулась, глядя на горизонт. Вдалеке виднел­ся краболовный траулер, направлявшийся в порт.

— Я хочу быть здесь, когда это произойдет, — объявила она.

— Что именно?

— Когда черепашки вылупятся. А о чем мы, по-твоему, го­ворили?

Уилл покачал головой.

— О, мы снова об этом. Так когда ты уезжаешь в Нью-Йорк?

— В конце августа.

— Можешь не успеть. Будем надеяться на долгое жаркое лето.

— Начало неплохое. Я уже изжарилась.

— Потому что носишь черное. И джинсы.

— Я не знала, что целый день проведу на улице.

— Иначе надела бы бикини. Верно?

— Вряд ли, — обронила она.

— Не любишь бикини?

— Почему же, люблю.

— Но не в моем присутствии? Ронни заносчиво вскинула голову.

— Не сегодня.

— А если я пообещаю снова взять тебя на рыбалку?

— Это не поможет.

— Охоту на уток?

Это остановило ее. А когда она вновь обрела дар речи, тон ее был явно неодобрительным.

— Скажи, что не убиваешь уток по-настоящему.

Уилл не ответил.

— Милые маленькие создания в перьях, — продолжала она. — Летают над своим маленьким утиным прудом и никого не трогают. И ты стреляешь в них?

— Только зимой, — подумав, честно ответил он.

— Когда я была маленькой, моим любимым чучелом была Утка. У меня обои с утками. И был хомячок по кличке Даффи. Обожаю уток.

— Я тоже, — заверил он.

Ей не удалось скрыть недоверие. Уилл стал перечислять, за­гибая пальцы:

— Я люблю их жаренными в масле и на гриле, вареными, в кисло-сладком соусе...

Она толкнула его так сильно, что он отступил шага на два и пошатнулся.

— Это ужасно!

— Забавно!

— Ты просто злобный человечишка!

— Иногда, — согласился он и показал на дом. — Если ты еще не хочешь домой, может, пойдешь со мной?

— Зачем? Собираешься показать мне еще один способ убий­ства мелких животных?

— Скоро начинается игра в волейбол, и я приглашаю тебя. Увидишь, это здорово!

— Снова собираешься облить меня газировкой?

— Только если принесешь ее с собой.

Она молча пошла за ним к пирсу. Он подтолкнул ее локтем. Ронни ответила тем же.

— Думаю, у тебя проблемы, — заметила она.

— Какие именно?

— Ну... для начала... ты подлый истребитель уток.

Он рассмеялся, прежде чем взглянуть ей в глаза. Она пока­чала головой, стараясь сдержать улыбку, словно гадая, что имен­но происходит между ними, и наслаждаясь каждым моментом.

Ронни

Не будь он так чертовски симпатичен, ничего бы не случилось.