Читать книгу "Паутина лунного света - Лана Синявская"

Поговорить с Леной Анна решила в самую последнюю минуту. Девушка говорила прошлой ночью с такой горячностью, что Ане захотелось расспросить ее подробнее. Предположения о виновности Джалы она по-прежнему считала бредовыми, но Лена, постоянно находившаяся рядом с мальчиком, могла видеть что-то необычное. Хотя версия, что волчица совершила свое черное дело по собственной инициативе, все еще оставалась наиболее правдоподобной.

– Выперли твою Лену, – злорадно откликнулся охранник. – Вчера еще. И правильно сделали. Я бы ее за такую «работу» еще и в милицию сдал, а они отпустили на все четыре стороны, да еще денег небось дали.

– Значит, она вчера уехала? – переспросила Анна, чувствуя разочарование.

– Почему уехала? Пешком ушла. С чемоданом. Еле волокла. Я ее специально обшмонал, думал, сперла что-то у хозяев. Но не повезло, одно тряпье дешевое. Пришлось отпустить.

Анна поспешила покинуть неприятного типа, предоставив ему возможность наливаться пивом дальше. Этот моральный и физический урод, который, судя по лексикону, побывал в местах не столь отдаленных, только не ясно, по какой причине – то ли работал, то ли наоборот. Он изображал радение за хозяйское добро, а сам воспользовался первой возможностью, чтобы нарушить инструкцию, которая висела на двери его будки. Первой строчкой в ней значилось: на рабочем месте запрещается пить спиртное. А может, зря она на него наговаривает? Не факт ведь, что парень вообще умеет читать.

Пользоваться главным входом на глазах у охранника было глупо. Обходя дом, Аня обнаружила, что позади имеется еще одна дверь, которой пользовалась прислуга, работающая на хозяйской половине. Дверь, естественно, была заперта, но Анна воспользовалась тем, что верхняя половина состояла из застекленных квадратиков, достаточно больших, чтобы просунуть руку. Правда, пришлось сначала разбить стекло, что Анна сделала, использовав прихваченное заранее махровое полотенце, чтобы не порезаться. Звон стекла услышать было некому, охранник, занятый своим пивом, был далеко, а все остальные в данный момент отбыли на кладбище. Нашарив задвижку, Анна отодвинула ее и вошла внутрь, тщательно заперев за собой дверь. Она не боялась, что ее вандализм будет обнаружен. В конце концов, спросят с охранника, а он, по ее мнению, заслужил хорошую трепку.

Войдя внутрь, Анна очутилась под лестницей. Здесь было несколько дверей, но все они были заперты. Она предположила, что все это – подсобные помещения, которые вряд ли представляют для нее интерес. Поднявшись до второго этажа, Анна немного помедлила, но начала подниматься выше. О втором этаже она имела хотя бы приблизительное представление с прошлого раза, а вот третий практически не видела. Коридор можно не считать – они на всех трех этажах одинаковые. Анна помнила, где расположена комната, в которой накануне Голем запирал Джалу, и свои сегодняшние изыскания решила начать именно с нее. Вскоре она убедилась, что хотя комната и оказалась спальней Джалы, но раджпутским ковром здесь даже не пахло. Затем Анна прошла к двери, которая, как оказалось, вела в большую ванную комнату, общую со второй спальней, принадлежащей Гиршману. Комната хозяина также не принесла ничего нового. Ковров тут вообще не было, пол покрывал наборный паркет, рисунок которого, по ее предположениям, дизайнеры стибрили из интерьера какого-то дворца. Из этой спальни она опять вышла в коридор, но только для того, чтобы нырнуть в соседнюю комнату. Это оказалась галерея, назначение которой Анна определить затруднялась. Она прошла мимо высоких арочных окон в глубоких нишах и, миновав несколько помещений, плавно переходящих одно в другое, уперлась в солидную дубовую дверь. За ней было темно, очевидно, окна были плотно зашторены. Девушка сделала несколько шагов почти на ощупь и уткнулась в тупик. Чертыхнувшись, она повернула обратно и, натыкаясь на мебель, снова вернулась к двери, через которую вошла. Распахнув ее пошире, она уже с порога осмотрела темное помещение и разочарованно вздохнула. Ковра не было и здесь. Теперь предстояло обследовать комнаты, находящиеся на противоположной стороне. Она посетила библиотеку, занимающую чуть ли не половину этажа, кабинет, несколько гостевых комнат, но так и не нашла то, что искала. Следовало опять спуститься на второй этаж и начать все сначала. Чем меньше оставалось необследованных комнат, тем больше Анна впадала в отчаяние. Выходило, что у Налимова оказалась неверная информация. Кажется, раджпутского ковра в доме Гиршмана нет. Возможно, Пивной король все же продал его. Что ж, вольному воля, но ей-то что делать?

Уже почти потеряв надежду, она толкнула предпоследнюю дверь, возле самой лестницы, и очутилась в детской. Комната была роскошной, как и все в доме. Нежно-голубые стены, белая кроватка с балдахином, мягкие игрушки и множество наборов «Лего». Страшным напоминанием о случившемся были бурые пятна, забрызгавшие стену возле кроватки, и белый пушистый ковер. Кровь. Снова кровь! На этот раз – кровь невинного младенца.

На полу, забытая, лежала погремушка в виде ярко раскрашенного попугайчика. Она лежала возле большого отпечатка собачьей лапы такого же бурого цвета, что и пятна на стене. У Анны на глаза навернулись слезы. Какая нелепая, трагическая смерть! Малыш еще ничего не успел увидеть в жизни. Ведь его ожидало все самое лучшее, что только можно купить за деньги, он родился почти принцем, принимая во внимание положение его отца, и именно ему суждено было погибнуть такой страшной смертью. Неужели грехи отца оказались столь тяжелы, что судьба потребовала за их искупление такую суровую плату? Но ведь сын за отца не отвечает! Или? Задумавшись, Анна рассеянно смотрела вокруг. Это была единственная комната, в которой было по-настоящему уютно и по-человечески тепло.

Анна повернулась, чтобы уйти, но нечто неожиданно увиденное заставило ее задержаться. Кроватка была вплотную придвинута к стене возле окна, и девушке показалось, что возле самого плинтуса лежит предмет, которому здесь вроде бы совсем не место. Анна попыталась дотянуться до него с того места, где стояла, но не достала. Пришлось обойти кроватку. Она опустилась на колени и вытянула руку, пытаясь нащупать то, что привлекло ее внимание. Ее пальцы коснулись холодного и острого предмета. Девушка вскрикнула и отдернула руку, но поздно: она успела порезаться. Слизнув выступившую на указательном пальце капельку крови, она повторила попытку, на этот раз закончившуюся более удачно. Аня вытащила на свет совершенно невероятную вещь и в изумлении уставилась на нее широко раскрытыми глазами.

Это был нож.

Само по себе появление такого предмета в детской казалось невозможным, но помимо этого, нож выглядел настолько отвратительно, что трудно было предположить, кому он мог бы принадлежать. Он явно был старым, очень грубо сделанным, с деревянной, местами прогнившей, ручкой. Широкое острое лезвие почему-то было испачкано в земле – несколько комочков прилипло у самого верха, как будто кто-то вогнал его в землю по самую рукоятку. Для чего? Анна не понимала. Зачем его принесли в детскую? Анна не понимала и этого. Кто его принес? И когда?

Вопросов было много. Ответов не было совсем. Анна как будто попала в центр паутины и была не в силах выбраться из липкой ловушки, хотя страстно желала освободиться. Каким-то образом она понимала, что спастись можно, только разорвав тенеты тайн и зловещих загадок, которые опутали все в доме, и, главное, добравшись до паука, который паутину сплел. Но сможет ли она это сделать? Она, которая ничего не понимает, то и дело натыкаясь на нити, которые рвутся в ее руках и никуда не ведут.