Читать книгу "Гад в сапогах [= Бермудский любовный треугольник ] - Татьяна Луганцева"

Зина прошла по пустынной улице, звонко стуча каблуками. Она остановилась у двери дома, который окружал высокий забор. Зинаида нажала на кнопку звонка и замерла в ожидании. В этот день как раз ветеринар и подменял дядю Толю, именно он открыл Зинаиде дверь. По его лицу было видно, что он крайне удивлен.

– Зинаида Евгеньевна?

– Николай Федорович, у меня в доме сле… то есть хаос, и я приехала сюда, чтобы отдохнуть и привести мысли в порядок. Не возражаете?

– Я? Да разве же это дело – вам ночевать с животными? Дорогая Зинаида Евгеньевна, я сейчас же отвезу вас к себе домой, и спокойно там выспитесь, – забеспокоился ветеринар.

– Нет, Николай Федорович, я не хочу вас утруждать.

– Вы совершенно не утруждаете меня! – искренне приложил руки к сердцу ветеринар.

– И все-таки я считаю, что четырех комнат в нашем домике для сотрудников достаточно, чтобы мы с вами в них разместились, – настаивала Зинаида.

Николай Федорович стоял как скала.

– Зинаида… э… там не прибрано, я не ожидал… – отводил глаза в сторону Николай Федорович.

Зина почувствовала легкое беспокойство и прервала его с раздражением:

– Я не поняла… могу войти или нет?

– Конечно, можете! – почему-то испугался ветеринар. – Только одну минутку подождите? Секундочку! Умоляю, Зинаидочка! Это… Евгеньевна! Я, как говорится, грязные носки хоть соберу… – резко бросил Николай Федорович и захлопнул перед ней дверь. Она несколько оторопела от такого приема, но ничего не оставалось, как ждать у запертой двери.

«Идиотская ситуация… хорошо, что никто не видит», – подумала Зина, нервно осматриваясь.

Конечно, сразу же пришли на ум мысли, что ветеринар что-то скрывает. Но Зина знала Николая Федоровича уже пять лет и прогнала дурные мысли из головы. Зине показалось, что прошла вечность, прежде чем ветеринар открыл дверь и с извиняющейся улыбкой пригласил ее войти.

Зинаида вступила на территорию станции юннатов и кинула быстрый взгляд по сторонам. Ничто не нарушало вечернего спокойствия… ухоженные грядки с рассадой, легкое колыхание полиэтилена теплиц и шелест листвы…

«Конечно же Николай Федорович здесь один, что за бредовые мысли вечно лезут мне в голову? Просто он, как мужчина, устроил здесь форменный беспорядок и испугался, что я буду ругаться и не разрешу подменять дядю Толю», – решила Зинаида и вздохнула с облегчением.

– Вовремя вы к нам, – семенил следом Николай Федорович. – Погода портится, быть грозе…

– Животные в порядке?

– Обижаете, Зинаида Евгеньевна, все накормленные, все вымыто… Правда, как всегда перед грозой, некоторые волнуются и прячутся.

– Понятно.

Зинаида поднялась по ступенькам сторожки, стоящей чуть в отдалении. У сторожа дяди Толи был телевизор. В данный момент здесь и обитал Николай Федорович. Зина опытным взглядом окинула холостяцкое жилье и вздохнула. Николай Федорович молниеносно бросился к ней.

– Чайку? Телевизор включить? – засуетился бывший ветеринар.

– Нет, спасибо… Я приму душ и спать. Очень устала, – прошла в комнату Зинаида.

– Не буду мешать! Если что…

– Я обязательно обращусь, – не поворачиваясь к нему лицом, ответила Зинаида и закрыла за собой дверь.

Стоя под упругими, колючими, словно иголки, струями прохладного душа, Зинаида не могла успокоиться и расслабиться. Смутные, расплывчатые мысли не давали ей покоя. Перед глазами Зинаиды всплыла измятая кровать Николая Федоровича. Все вроде ничего, человек спал, но почему на кровати лежали две подушки? На столе стояла одна чашка с чаем, тоже ничего подозрительного, попил чая, перед тем как лечь спать. Но почему тогда вторая такая же чашка валялась в раковине, обильно усыпанной темно-коричневой заваркой? У Николая Федоровича работал телевизор, точнее, был включен старенький видеомагнитофон, но Николай Федорович, перед тем как впустить Зину, прервал просмотр, значит, Зинаиде не понравилось бы то, что она там увидела бы.

«Может, я накручиваю себя? – думала Зина, растирая тело стареньким, но чистым полотенцем. – Даже если у Николая Федоровича кто-то и был, какое мое дело? Но почему он заметал следы и, самое главное, куда спрятал даму? И зачем он ее спрятал? Я что, полиция нравов? Нет, наверное, она ушла раньше, а сейчас Николай просто ликвидировал следы ее присутствия, иначе бы мы обязательно столкнулись», – решила Зина, натягивая на слегка влажное тело футболку и джинсы, которые всегда были здесь, на станции, и в которые она переодевалась, проводя занятия с детьми. Зина скрутила влажные волосы в жгут и подколола заколкой.

Она вышла из душевой и сразу же отправилась в дальнюю комнату, в которой можно было отдохнуть. Именно там она и застала Николая Федоровича. Тот сидел на небольшом диванчике, закинув ногу на ногу.

Зинаида не смогла скрыть гримасу разочарования, она хотела остаться одна.

– Я принес вам… тебе… чайку, – улыбнулся он.

– Спасибо, конечно, но я уже говорила, что не хочу, – сухо ответила Зина, чувствуя себя очень неуютно под его оценивающим взглядом.

– А я бы все-таки хотел, чтобы ты после душа попила чайку, – настаивал Николай Федорович.

– Почему вы перешли на «ты»? – удивилась Зинаида.

– Мы работаем вместе пять лет, ты столько сделала для меня…

– Да, но я не давала повода сокращать дистанцию, – ответила Зина, внезапно понимая причину такого необычного поведения.

Николай Федорович был пьян. Зина вовремя взяла себя в руки, вспомнив, что выяснять отношения с пьяным мужчиной – дело неблагодарное. Надо дождаться утра и высказать ему все, что она о нем думает.

– Николай Федорович, я хочу отдохнуть! – сказала она, открывая дверь и давая понять, что его присутствие здесь излишне.

– Да… да… уже ухожу, – криво улыбаясь, проскользнул мимо нее ветеринар.

Зина закрыла хлипкую дверь и накинула не менее хлипкий крючок. Комната была небольшая, квадратная, напоминала избу: стены, обитые фанерой и обклеенные дешевыми обоями в мелкий цветочек, дощатый коричневый пол, щелястый и нещадно скрипящий при ходьбе, узкая железная кровать, небольшой диванчик, стол с белой кружевной скатертью, деревянная скамья и несколько икон в углу. На столе стояла большая чашка с горячим чаем, а в окно дул все усиливающийся ветер, надувая ситцевые занавески.

Зинаида подошла к окошку и закрыла его. На улице уже накрапывал дождь, небо затянуло темными, тяжелыми тучами.

Как назло, несмотря на сильную усталость, спать Зинаиде совершенно не хотелось. Она впала в какое-то идиотское бодрствование, гоня от себя мысль, что попросту боится выпившего и поэтому странного ветеринара.

«Вышибить эту дверь может даже женщина, если она поднатужится, – думала Зинаида. – Вдруг Николай Федорович сейчас еще примет на грудь, врубит по видику что-нибудь «погорячее» да и полезет ко мне? Эх, лучше бы его дама оставалась с ним». Зине, лежащей на кровати поверх покрывала в одежде, мерещились шаги за дверью, и от этого замирало сердце, но то были всего лишь завывание ветра да стук веток по стеклу. Бабахнул и раскатился гром, сверкнули молнии, расколов небо пополам. Завыла и залаяла испуганная собака. К ней присоединилась волчица Жулька, живущая в питомнике. Зина отвернулась к стенке и закрыла уши руками, но этот пронзительный душераздирающий тоскливый вой проникал в каждую клеточку ее мозга.