Читать книгу "Железный доктор - Юрий Бурносов"

Снова что-то взорвалось с ужасным грохотом, и внезапно невыносимая тяжесть придавила Рождественского к земле. Он истошно закричал, пытаясь столкнуть с себя многотонный груз, из глаз потекли слёзы. Сквозь одуряющий звон Володя почти слышал, как трещат ребра. Лёгкие отчаянно и безрезультатно пытались втолкнуть в себя хоть немного воздуха, пока над лейтенантом не сгустилась милосердная мгла.

* * *

— Горазд ты без сознания валяться, — ворчливо заявил Бандикут. Он стащил с Володи шлем и брызгал в лицо грязной водой из лужи, чтобы привести в себя.

Рождественский оттолкнул руку сталкера с очередной пригоршней мутной жижи и прохрипел:

— Я не без сознания. Но почти вырубился. Что это было?…

— На тебя железобетонная конструкция завалилась, — сказал Бордер, который сидел на корточках рядом с ними. — Хорошо, что этот хрен роль подушки сыграл. Удачно ты придумал мертвецом накрыться. Кстати, это ты его завалил или просто кирпичом пришибло?

— Я… — виновато произнёс Володя. — Я обошёл вокруг, как вы сказали, а тут он прямо на меня выскочил из пролома. Я случайно выстрелил, вот и… А потом дракон прилетел.

— Да, дракоша очень вовремя прибыл, — пробормотал Бандикут. — Я уже понял, что командир этот хренов добром нас не отпустит, а тут ещё ты одного завалил…

— А почему он напал?

— А почему вообще драконы нападают? — пожал плечами маленький сталкер. — Летел себе, видит — людишки возятся. Дай, думает, вмешаюсь. Почему-то вот решил, что надо разогнать тех, что в здании. Но так везёт не всегда.

— И где они?

— Свалили. Я пошарил — мертвецов вроде нету, если только совсем уж под развалинами кто не остался… Я мыслю так: орденоносцы подумали, что у нас тут мнемотехник, который управляет драконом. Бывает такое, если ты вдруг не знал. Мнемотехника у нас, конечно, нету, но если Орден думает, что есть, то и на здоровье. Вот они прикинули, что против дракона таким отрядом не выстоять, и удрали. А дракон, собака такая, наделал шороху и полетел по своим делам.

Володя сел, повёл плечами. Ребра болели, но сломанных вроде не ощущалось. Или он, как бионик, незаметно сам себя вылечил?

Дождь не прекращался, и Володя надвинул шлем, с которого побежали кроваво-грязные струйки.

Этот в грязь залез и рад,

Что грязна рубаха.

Этот мальчик просто гад,

Долбаный неряха!

— процитировал Бандикут какого-то неизвестного Володе поэта. Не исключено, что стихи были собственного сочинения — такие же гадкие, как и сам карликовый сталкер.

Лейтенант тщательно протёр бронестекло.

— Я-то подумал, тебе башку разнесло, доктор-врач, — продолжал вещать Бандикут, пока лысый сталкер обыскивал покойника. — Шлем весь в кровище, сверху кусок железобетона валяется… Даже расстроился, не поверишь! А потом вижу — руками дрыгаешь, вроде не в агонии, а как будто материшься азбукой глухонемых. Ну, навалились мы с Бордером, вынули тебя из-под этого лося…

— Спасибо, — искренне сказал Володя.

— За спасибо только солнышко встаёт, — скривился в мерзкой улыбке коротышка. — Должок теперь за тобой.

— У вас тут, смотрю, строго с этим, — буркнул Рождественский.

— Уж так заведено. Можно, конечно, и прикончить благодетеля, чтобы должок не возвращать. Но это неприлично. Даже у пиратов Карибского моря кодекс чести был, а мы что, хуже? Если любой из команды проявит трусость, попытается утаить от других часть общей добычи или попытается убежать, команда должна высадить виновного на необитаемый остров с бутылкой пороха, бутылкой рома, бутылкой пресной воды и заряженным пистолетом. Если любой из команды будет уличён в воровстве или нечестной игре, он должен быть высажен на необитаемый остров только с заряженным пистолетом…

— И где тут у вас необитаемый остров? — ехидно поинтересовался Володя.

— Да везде, — не задумываясь, ответил Бандикут. — Глаза протри…

Бордер вдруг громко присвистнул.

— Видал, кого наш приятель завалил?

Бандикут, оскальзываясь на грудах бетонных обломков, на четвереньках подполз к мёртвому телу и заглянул ему в лицо.

— Ешкин кот! — удивлённо воскликнул он. — Да это же Культяпка!

— Что ещё за Культяпка? — с недоумением спросил лейтенант.

Перед ними лежал мужчина лет сорока, тщательно выбритый, с интеллигентным лицом, искажённым предсмертной гримасой. В его открытых глазах уже собралась дождевая вода.

— Ну, Культяпка он по жизни, а в ордене — рыцарь, брат Антон. Не последний человек, прямо скажем. И боец неплохой… был. Как же тебя угораздило завалить такого бычару? Правду говорят, дуракам везёт!

Володя неожиданно почувствовал, как к горлу непреодолимо подкатывает ком. Лейтенант едва успел отвернуться, и его неудержимо вырвало.

— Блюёт! — с нескрываемым удивлением отметил Бордер, стягивая с пальца убитого рыцарский перстень. — Первый у тебя, что ли?

Яростно отплевываясь, Володя кивнул.

— Хлипкая пошла молодёжь, — сокрушённо вздохнул Бандикут. — Я, помню, когда первого своего мочканул, у него голова отвалилась — лучом резал, понимаешь, её и срубило ненароком. Так мы с Карасём-покойничком потом в футбол этой головой играли…

Лысый жёстко прервал его:

— Врёшь ты всё. Помню я, как ты и блевал точно так же, и нажрался потом, как свинья, и жаловался, что к тебе по ночам мертвец приходит и в глаза смотрит… Хорош брехать уже.

— Да пошёл ты, — буркнул Бандикут. Молча поднявшись, ушёл в руины и уже оттуда крикнул: — Умник, твою мать!

Бордер проводил его безразличным взглядом, повернулся к Володе и сказал:

— Снимай-ка армган, военный.

— Это за то, что я стрелял, когда не следовало? — ершисто уточнил Рождественский, активировав сенсор и отдав свой армган сталкеру.

— Нет, просто тебе полагается трофейный, — спокойно ответствовал энергик. — А у Культяпки, он же брат Антон, получше твоего. Вернее, такой же штатный армейский, но они у себя в мастерских Ордена их модернизируют. Энергоблок помощнее, луч соответственно тоже.

Лейтенант послушно надел на запястье оружие убитого. Снова затошнило, но на сей раз он справился с собой и спросил:

— А Орден не вернётся?

— Запросто может вернуться с подкреплением. Но не слишком быстро, потому что они дракона боятся. Так что фора с полчаса у нас есть. Эй, где ты там, чёртов гном? — крикнул Бордер, рупором приложив руки ко рту. — Хорош там шарахаться!

Над кирпичной осыпью появилась голова Бандикута с моргающими глазками.

— Чего орёшь, полоумный? Тут я, рядом гадил.

— А я уж думал, обиделся, — хмыкнул Бордер.

— Чего на лысого дурака обижаться? Идём уже. Или вы тут над ним гражданскую панихиду собираетесь устроить?