Читать книгу "Саломея - Анна Малышева"

– Деньги, вот что!

Она явно хотела пояснить свою мысль подробнее, но вдруг осеклась, обернувшись на визгливый стон, который издала тяжелая железная дверь, открывшаяся у Елены за спиной. Обернувшись, та увидела невысокую женщину в черном плаще.

– Это вы? – негромко спросила женщина, меряя взглядом Елену.

– Наталья Павловна?

– Идемте, не хочу стоять на сквозняке. Неважно себя чувствую сегодня.

Впустив гостью в подъезд, она снова оглядела Елену и близоруко прищурила блестящие черные глаза:

– Теперь я понимаю Мишу.

– А что такое? – насторожилась женщина, в свою очередь, осторожно разглядывая собеседницу, пока они шли к лифту. Наталья Павловна была ниже ее на голову. Худенькая, какая-то высохшая, с желтоватым лицом, покрытым сетью мелких тонких морщинок, в шуршащем черном плаще, делавшем ее еще стройнее, она казалась преждевременно состарившейся девочкой. Это впечатление усиливали совсем молодые глаза. Жесткие черные волосы, тронутые проседью, которую Наталья Павловна и не думала маскировать, были гладко зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. Все это Елена рассмотрела вблизи, пока они поднимались в лифте на девятый этаж, и все это ей неожиданно понравилось. Сестра профессора привлекала именно своей простотой, нежеланием притворяться не тем, что она есть, скрывать годы и недостатки. Елена невольно прониклась к ней уважением и спросила себя, сможет ли она сама так же достойно встретить когда-нибудь надвигающуюся старость?

– Миша очень просил не говорить вам о нем плохо, – выдержав паузу, во время которой она окончила осмотр новой знакомой, ответила Наталья Павловна. Выйдя из лифта, женщина на ходу достала ключи и торопливо отперла дверь, обитую тисненой кожей: – Да я и не собиралась портить ему имидж. Какое мне дело? Пусть устраивает свою личную жизнь, пора уже.

Елена поежилась, входя в гостеприимно распахнутую дверь, и тихо произнесла:

– Все это лишнее… мы просто знакомые.

– Как я уже сказала, мне нет до этого дела. – Закрыв дверь на щеколду, женщина обернулась к гостье: – А вот до Киры есть! Все очень, очень плохо, вы знаете?

– Что еще случилось? – испуганно переспросила Елена. – Кроме того, что Миша отказался вести переговоры со следователем?

– Знаете уже? Но не это самое худшее… – Усталыми, замедленными движениями стянув плащ, Наталья Павловна бросила его на столик перед зеркалом и, взглянув на свое отражение, пригладила волосы, хотя прическа была безупречной. – Ужасно то, что Кира, оказывается, ночевала у себя на квартире в ту ночь, когда убили Вадима…

Повисла пауза, нарушать которую никто не торопился. Елена молчала, пытаясь осознать услышанное, Наталья Павловна все смотрела в зеркало, будто спрашивая совета у своего двойника. Первой заговорила гостья. Глубоко вздохнув, Елена севшим голосом поинтересовалась, как такое возможно?

– Кира ночевала там и ничего не знала об убийстве?! Откуда вообще это стало известно?

– Она сама призналась следователю, когда он познакомил ее с показаниями консьержки, дежурившей той ночью. Ее видели, понимаете? И как она появилась, и как уехала на рассвете. И Кира не стала упираться, созналась, что приезжала.

– Зачем?!

– Якобы забрать вещи. Поссорилась с парнем, у которого жила, решила вернуться к подружке… Я давно уже не вникаю в ее жизнь, сердце сорвала, пока воспринимала, как родную. Стараюсь думать, что она мне чужая, но вот… – И женщина слабо улыбнулась сухими бескровными губами. – Не получается.

– Кира не говорила, что была в квартире так недавно… – растерянно пробормотала Елена. – У меня сложилось впечатление, что она вообще там не появлялась!

– О, она редко сознается в чем-то по своей инициативе, разве когда припрешь ее к стенке! Но что мы тут стоим, идемте, выпьем чаю! – И женщина жестом пригласила окончательно упавшую духом гостью в столовую, видневшуюся за приоткрытой дверью справа по коридору.

Гостью ждали – на столе, покрытом белоснежной накрахмаленной скатертью, стоял чайный сервиз, корзинка с печеньем, хрустальные розетки с вареньем. Достав из-под ватной бабы огромный заварочный чайник, Наталья Павловна наполнила две чашки, и одну из них поставила перед Еленой, присевшей к столу:

– Давайте успокоимся и придем в себя. Я сама не своя, в голове ничто не укладывается, руки будто чужие… Вот возьму какую-то вещь и забуду, зачем взяла? Стою, смотрю на нее, а в голове все Кира да Вадим… Мерт– вый. Подумать только, три дня тому назад я лежала в больнице и думала, что хуже мне уже не будет, так при– хватило… А теперь кажется, что это были легкие, спокойные дни.

Елена молча пила горьковатый зеленый чай, заваренный слишком крепко, и оглядывала комнату. Кира сказала правду, в квартире был явный переизбыток книг. Елена еще не видела остальных трех комнат, но могла судить по столовой и обширной передней, больше похожей на холл. Все стены сплошь были зашиты простыми стеллажами из некрашеной лиственницы, а полки забиты рядами и стопками книг, связками брошюр и рулонами свернутых карт. Человек, обитавший здесь, жил книгами и ради книг, – это становилось ясно даже с закрытыми глазами, стоило вдохнуть застоявшийся, чуть затхлый запах огромной библиотеки.

Наталья Павловна поймала взгляд Елены, которым та обводила бесконечные полки, и слабо улыбнулась, касаясь губами края дымящейся чашки:

– Да, впечатляет. Особенно когда пытаешься хоть немного прибраться в этих хоромах, вытереть пыль… Ничто не помогает. У Вадима была астма, я говорила ему, что книги однажды его задушат… Но видите, вышло иначе. Разве можно что-то предугадать? Я все думаю, думаю об этом – какая яркая у него была жизнь и какой страшный конец! Кому он помешал, кто на него поднял руку? Ясно, что не бедняжка Кира, но кто тогда?

– Неужели у следователя нет на примете других подозреваемых? – Елена поставила опустевшую чашку, и Наталья Павловна, не слушая возражений, вновь наполнила ее.

– Я спрашивала его. Он все шутит, мерзавец! – Женщина неожиданно повысила голос и заговорила со сдавленным, яростным негодованием: – Он еще может шутить, схватив невинного человека! Говорит, что вообще никогда никого не подозревает, не в его это обычае, дескать. Просто ждет, когда наберется побольше улик. А на– счет Киры сказал, что тут же отпустит ее, если она сумеет четко объяснить, откуда у нее взялась голова.

– Но ведь понятно, что голову ей подкинули!

– Это вам и мне понятно, а он желает знать, кто это сделал. И я его за это не осуждаю! – Наталья Павловна вздохнула. – Все против Киры, все! Ну, не приезжала бы она хотя бы сюда в ту ночь, так нет! Именно тогда ей и понадобились вещи! А теперь в показаниях консьержки значится, что Кира вышла из подъезда с тяжелой черной сумкой, и следователь намекнул, что она вполне могла унести голову. Да еще эта проклятая баба показала, что Кира выглядела расстроенной. Что она в этом понимает!

– Консьержка – это Анастасия Петровна? – припомнила Елена дотошную цербершу из соседнего подъезда. – Такая худенькая, в красном берете?