Читать книгу "Локки 2. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов"

чем ничего.

— … Предатель! Убийца! Трус! — зашлись в пронзительном визге голоса.

Их обладатели уже вот-вот должны были показаться на трясущейся лестнице.

— Велес, помоги мне и защити. Перун, не оставь меня в беде. Мокошь, дай мне сил и укрепи мою руку, — лихорадочно пробормотал смертный и сжал ножку от стула так, что побелели его пальцы.

В глазах Громова хоть и сверкали искорки страха, однако он не собирался впадать в панику. Нет, он готов был сражаться.

— Не ссы, — подбодрил я его, морщась из-за пронзительных детских воплей, сотрясающих дом. — Стой за моей спиной. И вали тех, кто каким-то чудом увернётся от меня.

— … Мы идём за тобой! — донёсся многоголосый вопль с лестницы, и в коридор широким потоком ринулись человеческие головы с горящими красными глазами и оскаленными ртами.

Они мчались к нам, быстро перебирая маленькими паучьими ножками. Их лица были искорёжены страстным желанием отомстить Громову. А тот вдруг ахнул.

— Прокляни меня Чернобог! Я узнал их! Это охотник Крылов! Он погиб возле Старого Дуба. А вон Мясник! Его утащили в нору пауки, когда меня ранили в ногу!..

— Повезло, да? Считай, друзей повидал, — оскалился я и следом сказал: — Ловушка сгенерировала этих тварей, основываясь на твоих страхах, Громов. Видать, ты чувствуешь себя виноватым в смерти этих людей и боишься, что они придут мстить тебе: в царстве Марены, во снах или ещё как…

— Боюсь, — сознался тот. — Хоть и понимаю, что не смог бы их спасти. Так что нет моей вины в их смерти.

— Раз не мог спасти, значит, убей во второй раз! — дал я совет и ринулся на чудовищ.

А те начали перебираться на стены и даже потолок, откуда принялись прыгать на меня. Я с азартными воплями размахивал трубой, с хрустом разбивая их головы. На пол полетели мозги, выбитые зубы и глаза. Они лопались под моими ногами, разлетаясь мерзкими ошмётками.

Прогнившие доски быстро стали скользкими от крови и оторванной кожи. Но я продолжал сражаться, пинками расшвыривая головы. А те впивались зубами в мою плоть, с треском вырывая целые куски.

Противников было столько, что я не смог избежать ран. Они скакали по полу, кусая меня за ноги. Прыгали с потолка и стен, стремясь перегрызть мою шею. Один урод даже откусил мне ухо, а другой отгрыз кончик носа. Третий же почти вырвал кадык. Повезло, что вовремя встретил его кулаком.

Кровь заливала моё лицо, но я лишь расхохотался, опьянённый сумасшедшей битвой. Однако частичка моего разума не поддалась боевому куражу берсерка. Она холодно и рационально напомнила, что смерть Громова повлечёт схлопывание ловушки. А это убьёт меня. Так что надо приглядывать за смертным. Ведь до него добирались кое-какие монстры, проскочив мимо меня.

Благо Громов справлялся с ними, пусть и не без ран. Его руки уже были искусанные, но смертный даже не думал сдаваться. Орал, дрался и просил прощения, порой называя головы по именам и фамилиям.

Удивительное зрелище. Я даже разочаровался, когда поток монстров иссяк.

— Тьфу, — сплюнул я сгусток крови и потрогал разорванную щеку. Кожа свисала с челюсти как парус в штиль. — Эх, Громов, будь мы в моём кошмаре, то до скончания веков сражались бы с подобными тварями. На моих глазах много кто погиб. Хотя…

— Чего «хотя»? — хрипло спросил тяжело дышащий мужчина, глядя на моё задумчивое лицо.

— … Хотя я не боюсь мести этих существ. Да и вообще я мало чего боюсь. Вот так, навскидку, даже и не придумаю, кого бы встретил в своём кошмаре. Сплю я хорошо, плохих снов не вижу. А может, автор ловушки рассчитывал, что именно я попаду в твой кошмар?

— Насколько же он должен быть умён и прозорлив? — удивился Громов, потрогав почти откушенную нижнюю губу.

— Да, это какой-то запредельный уровень.

— Вам с таким врагом не справиться?

— Так может, он и не враг мне?

— Я ничего не понимаю.

— Да и я пока тоже.

— А у вас есть хоть какие-то предположения, кто это мог подстроить? Какие-то имена?

— Никаких, — честно признался я. — Ладно, пойдём дальше. Делу время, потехе час. Кстати, о времени, тут оно течёт гораздо быстрее, чем в реальном мире.

Глава 14

На шаткой лестнице, покрытой грибницей, наш дуэт встретил ещё один страх Громова. Ядовитых змей. Вполне обычных, без человеческих лиц или обвинений в сторону Громова.

— С детства ненавижу этих склизких гадов. Они такие мерзкие, — процедил смертный, глядя на ползущий по ступеням шипящий ковёр из извивающихся тел, похожих на толстые зелёные верёвки.

— Думаю, в глазах змей ты тоже не красавчик, — ухмыльнулся я, перехватил трубу поудобнее и пошёл раскалывать змеиные черепа.

Главное, чтобы ни одна тварь не цапнула меня загнутыми как сабли зубами, с которых капал жёлтый яд. А они мелькали в опасной близости от моих ног.

Однако мне всё же удалось зачистить лестницу от змей. Реакция не подвела. Хоть она тут работала так же хорошо, как и в реальном мире. Громову даже не пришлось вступать в бой. Он просто спустился по лестнице, залитой змеиной кровью.

А уже в разгромленной гостиной нас встретили свежие следы в чёрной жиже на полу. Жижа лениво смыкалась там, где красовались отпечатки человеческих ног. Точнее, не совсем человеческих. Отпечатков пальцев было шесть.

— Я знаю, что это… — облизал верхнюю губу Громов, присев на корточки около следов. — Отец пугал меня в детстве тем, что за мной придёт Лихо Одноглазое, если не лягу спать. Он говорил, что у этого существа ступни шестипалые и расположены задом наперёд. Лихо ходит пятками вперёд, запутывая детей.

— Вот для этого и нужны психотерапевты, чтобы прорабатывать детские травмы, — пояснил я и двинулся в ту сторону, куда смотрели пятки следов.

Мы с напряжённым Громовым миновали пару комнат и попали в пропахшую смрадом разложения столовую. В камине чернели обугленные человеческие кости, а на столе на тарелках громоздилась тухлая пища. По ней лазили жирные белые черви, а над столом жужжали зелёные мухи.

Громов за моей спиной забулькал, намереваясь блевануть. Но его быстро «исцелило» шевеление кучи прогнившего тряпья, лежащего около дальней стены.

Мужчина судорожно уставился на выпрямившуюся старуху в изодранной одежде. Худые руки с острыми когтями вытянулись в нашу сторону, а рот с зубами-иголками распахнулся,