Читать книгу "Подлинная форма близости - Ричард Шварц"

за этот период я провел с ним гораздо больше сеансов, чем с Хелен, вдобавок работа с ним была очень наглядной иллюстрацией того рода воссоединения с изгнанниками, которое необходимо для успешной работы пар.

У нас с Хелен также было несколько индивидуальных сеансов, во время которых она проанализировала последствия презрения, трудоголизма и дистанцирования Кевина. Разумеется, женщина нашла маленьких девочек-изгнанниц, которые отчаянно нуждались в привязанности отдалившегося отца, яростных защитников, которые охраняли их, и заботливую часть, которая долго доминировала в ее жизни и теперь сдерживалась сердитыми частями. Когда ее дети из подвала стали доверять ей заботу о них, гнев ее защитников поутих и они позволили ее «я» брать на себя больше руководства во взаимодействии с Кевином. Это не означало, что Хелен внезапно стала заботливой и восприимчивой к нему. Она пользовалась другими качествами «я», включая ясность, смелость и уверенность в себе. На семейных сеансах, которые периодически чередовались с гораздо более многочисленными индивидуальными сеансами с каждым партнером на начальном этапе их терапии, женщине становилось все легче спокойно и убедительно говорить о своем намерении никогда больше не отдавать себя на милость защитников Кевина. Она умела быть напористой, не проявляя презрения, и доходчивой, не выказывая недоброжелательности, как на сеансах, так и дома.

Яростная часть Хелен пугала Кевина, но ее новая сила привлекала его, и он еще больше боялся ее потерять. Этот вполне реальный страх также мотивировал мужчину продолжать работу со своими частями, даже когда он меньше всего хотел приходить ко мне. Кроме того, поскольку он чувствовал себя менее уязвимым для ее гнева, его защитникам оказывалось легче позволить нам сосредоточиться на его проблемах, а не на том, что она с ним делала и как ей нужно было измениться.

Семейные сеансы

По мере того как Кевин и Хелен все больше развивали управление «я», мы начали переходить к большему количеству парных сеансов, время от времени чередуя их с индивидуальными. Когда, как в случае с Брэди, партнеры изначально настолько поляризованы, что не могут контролировать свои части в присутствии другого, я постепенно перехожу от работы с каждым партнером по отдельности к совместным сеансам. Я считаю, что позволять парам активизировать друг друга на сеансах не только бесполезно, но и порой вредно, поскольку изгнанники каждого становятся всё более уязвимыми, а их защитники — всё более экстремальными. Некоторым конфликтным парам, находящимся в состоянии боевой готовности, не нужны отдельные сеансы: несмотря на их сильные чувства, их половинки доверяют им настолько, что отступают назад и позволяют им общаться друг с другом на сеансах. Тогда они часто чувствуют себя в достаточной безопасности, чтобы показать свою уязвимость в присутствии партнера, поэтому мне не нужно их разлучать. Некоторые сеансы включают мою работу с одним партнером, пока другой наблюдает. Это порой глубоко влияет на обоих.

Близость может значительно углубиться, когда один человек раскрывает другому то, чего он стыдится, особенно если другой может сохранить управление «я». Если свидетель принимает того, кто раскрывается, и предлагает ему любовь, раскрывшийся испытывает огромное облегчение и восторг от принятия и благодарен свидетелю. Последний больше сочувствует раскрывшемуся и чувствует, что ему оказали честь быть допущенным в святая святых.

Эта связь усиливается всякий раз, когда какая-либо ранее скрытая часть вовлекается в поток любви, создаваемый связью «я + я». И это особенно верно для тех частей, которых мы больше всего стыдимся и которые, по нашему мнению, презирает партнер. Если бы Хелен была в комнате, когда Кевин нашел себя семилетнего в коробке из-под холодильника, в обычных обстоятельствах она, вероятно, была бы глубоко тронута и по-новому поняла бы дистанцирование Кевина и его критику, которые так беспокоили ее. Если бы она передала ему свое сочувствие к этому мальчику и свое новое осознание того, почему он такой, какой есть, Кевин почувствовал бы, что его видят и любят так, как никогда раньше.

Мне выпала честь бесчисленное множество раз содействовать такому процессу, и каждый раз я бываю растроган до слез. Однако, как и многие драгоценности, этот процесс хрупкий, необходимо позаботиться о том, чтобы он работал. На ранних стадиях терапии не было возможности дать Хелен наблюдать за происходящим, находясь под управлением «я», и Кевин не позволил бы себе такую уязвимость, находясь с ней в комнате. Защитникам Хелен только недавно удалось свергнуть ее опекунов, и они не собирались позволять ей открыть ему свое сердце, пока не увидят серьезных перемен. Защитники Кевина были в ужасе от защитников Хелен и не теряли бдительности в ее присутствии. Если бы от отчаяния он был так уязвим перед ней, он семилетний был бы опустошен, когда она отреагировала холодно и критически — хоть на сеансе, хоть дома. Его защитники набросились бы на него за то, что он позволил себе такую открытость, и поклялись бы никогда не допустить повторения.

Таким образом, выбор времени, когда поощрять пары быть уязвимыми друг перед другом, имеет решающее значение. Я на собственном горьком опыте узнал о серьезных неудачах и негативной реакции, возникающих, когда партнеров побуждают делать это преждевременно. Когда я не уверен, могут ли партнеры смотреть через свое «я», я осторожен и помогаю обоим лучше заботиться о своих частях, прежде чем просить их увидеть части друг друга.

Как только Кевин и Хелен достигли точки, когда я понял, что, если одна из их частей возьмет верх на сеансе, я смогу заставить их вернуться к управлению «я», я увеличил количество парных сеансов. Вначале мы говорили о проблемах, с которыми они столкнулись: о расставании, детях, деньгах. Я попросил у них разрешения поиграть в «детектор частей» — остановить действие, когда я заметил, что какая-то часть завладела кем-то из них, и обоим сосредоточиться на сработавших защитах.

«Я» во время шторма

Когда вы разговариваете с тем, кто вызывает сильные эмоции, у вас обычно нет возможности идти по этому внутреннему следу, чтобы обнаружить и исцелить изгнанника. Вместо этого вам приходится иметь дело с человеком, несмотря на ощущение ада в животе, огромного камня на груди или взрыва в мозге. Вы должны сохранять спокойствие, даже когда желание врезать ему по зубам или выбежать из комнаты практически побеждает. Вы должны казаться уверенными в себе, когда ваши колени хотят подогнуться, а руки дрожат и потеют. Вы должны думать и говорить четко, даже если ваш разум полон панических и сердитых голосов, кричащих одновременно, или вам кажется, что шестерни в мозге заклинило. Вы знаете, как важно держать сердце открытым и слушать, даже если слышите только ваши же части, жалующиеся на то, как они