Читать книгу "Эволюционер из трущоб - Антон Панарин"

водилу по плечу и спросил. — Костян, чего встали?

— Станислав Карлович, проверяют документы. Сейчас поедем.

К машине подбежал боец с нашивкой трёх топоров на плече и постучал в бронированное окно. Гаврилов предпочёл вылезти из машины, чтобы поговорить.

— Чего? Какая, нахрен, накладная? Он вообще ошалел? — прорычал капитан.

— Да вот и я ему говорю, а он… — начал было боец, но Гаврилов его оборвал.

— Тащи сюда этого полудурка.

— Да он вон там, на проходной.

— Я тебе говорю, тащи его! За шкварник взял и принёс, живо! — Гаврилов схватил бойца за ворот и толкнул в сторону будки.

Послышались возмущённые крики, на которые охранники, стоящие вокруг, никак не отреагировали. Даже наоборот, они сделали вид что это их вообще никак не касается.

— Сволочи! Вы что делаете⁈ Я при исполнении! — голосил боец, которому завернули руку за спину и потащили к ББМ.

Разговор у Гаврилова с бюрократом был короткий. Пара подзатыльников, океан мата — и проблема решена. Оказалось, что парень только устроился на работу и понятия не имел, что спецназ на землях Архарова обладает особыми полномочиями и может привезти и увезти кого угодно. Тем более, что соответствующий запрос уже был отправлен в Ирбит, просто парень проморгал вспышку.

Влепив служивому пинок на прощанье, Гаврилов сел в машину и передал по рации: «Отправляемся».

— Зестоко, — сказал я, посмотрев на капитана.

— Из-за таких затупков на фронте и происходят потери, — сурово сказал Гав, как будто вновь вспомнил прошлые годы. — Вот представь. Город атакован противником. Здания горят, тут и там происходят взрывы, гибнут люди, повсюду стрельба и хаос. А этот дурак стоит и, как баран, требует какую-то накладную на выезд. Тьфу ё-моё. Опять забылся, что с сопляком разговариваю. Откуда тебе знать, что такое война, — покачал головой капитан. В глаза его застыло непонятное выражение, здорово смахивающее на горечь.

— Я много ситаю, — самодовольно заявил я.

— Да иди ты. Вундеркинд чёртов. В таком возрасте уже и читать умеешь? — присвистнул Гав. — А у меня половина бойцов читать не умеют. Да и на что им грамота? Автомат держать умеют, защитными артефактами пользоваться знают как. А большего и не нужно. Верно говорю, Костик?

— Станислав Карлович, так-то верно, но не совсем, — отозвался водила, а сидящий справа от него гладко выбритый боец обернулся и насмешливо посмотрел на капитана.

— Поясни, — серьёзно сказал Гаврилов.

— Помните, как-то вы отправили Трохина на склад за провизией? Дали ему список необходимого, а он вместо сухого пайка набрал коробок со сливочным маслом?

— Ага, Карлыч, ты тогда маслица, поди, на всю жизнь наелся. Сколько мы его жрали? Недели две или три? — подначил боец, сидящий рядом с водилой.

— Леший, ну не сдохли же с голоду, — парировал Гав.

— Не сдохли, но поджелудочную железу посадили капитально, — усмехнулся Костик.

— Скажи спасибо, что хоть масло было. Помнишь, чем питались, когда Талицу штурмовали? — спросил капитан.

— Так точно. Кротами, мать их за ногу, — лицо Костика скривилось, как будто он прямо сейчас ощутил вкус отвратного мяса во рту.

— А ещё тогда мне капитана дали. За то, что повёл в атаку взвод, а назад вернулись лишь пятеро… — задумавшись сказал Гаврилов.

— Карлыч, хорош тебе. Главное, что я живой вернулся, — подбодрил капитана Леший.

Друзья невесело рассмеялись и погрузились в задумчивость. Дальше поехали молча. Только шины шуршали, да ревел мотор. Я смотрел в окно и любовался бескрайними лесами. Мы проехали деревню с вывеской «Речкалово», через четыре километра свернули направо и пересекли реку Кочёвка рядом с посёлком Зайково.

Дорога прекратила петлять и вытянулась практически в ровную линию, идя параллельно реке Ирбит. Леший с тоской проводил взглядом Зайково и сказал:

— Знаете, а я ведь почти женился. Встретил Машку из Зайкова, ох и грудастая баба, — с удовольствием сказал Леший. — Мы с ней по всем сеновалам прошлись.

— А чего не женился, раз она тебе в душу так запала? — спросил капитан.

— Не женился потому, что её папаша не смог меня догнать. Ха-ха! Всё хотел оставить меня в этом захолустье. А как же Жанка? А Вика? Ульяна, Соня, Вера… — начал хвастаться Леший, но я успел вставить свои пять копеек в разговор.

— И венелисеские заболевания.

Услышав мой голосок, машина взорвалась громогласным хохотом, окончательно разрушившим мрачную атмосферу.

— А сопляк-то смышлёный! Развит не по годам, — вытирая слёзы, сказал Леший. — Но ты прав, братишка, болячек я от этих красавиц нахватался немало. Ну ничего, всё лечится. Были бы деньги. А у спецназа с оплатой всё впорядке. Да, Карлыч? Скоро же зарплата, правда?

— А ты сомневаешься? — хмыкнул Гаврилов. — У Архарова с этим делом строго. Сначала оплата воякам, потом всё остальное.

— Поэтому и вся инфластлуктула углоблена. Нет бы пансионат отлемонтиловать, — буркнул я, не отводя взгляда от окна.

— Не до жиру, быть бы живу. Знаешь, Мишка, такую присказку? — спросил Гаврилов.

— Лыба гниёт с головы. Знаес такую плисказку, косак пелелосток? — парировал я, вызвав новую волну смеха.

— А ловко он тебя уделал. Малец за словом в карман не лезет, — Леший повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я заметил на его руке точно такую же татуировку, как и у Гаврилова. Видать, тоже ратник.

* * *

Елизавета Максимовна ехала на заднем сиденьи броневика. Слева и справа от неё расположились два бойца на случай, если женщина решит выпрыгнуть из машины. Если бы она знала задумку Архарова, то уже давно бы либо выпрыгнула на полном ходу, либо вцепилась в горло водителю, а потом… Впрочем, неважно. В любом случае, она не контролировала ситуацию совершенно. И она это понимала.

— Почему моего сына посадили в другую машину? Ребёнок должен ехать со своей матерью. Он ещё маленький и будет волноваться.

— Елизавета Максимовна, не извольте беспокоиться. Это сделано для вашей же безопасности. На дорогах всякое случается. Именно поэтому мы едем в броневике, а не в обычном автобусе. Понимаете? — пробасил мужчина, сидящий слева, и почесал грубую щетину.

— Я понимаю, что вы что-то недоговариваете, — процедила сквозь зубы Елизавета и заглянула в глаза здоровяка.

— Вы правы… — вздохнул собеседник.

— Павел! — прикрикнул на него водитель, желая остановить его.

— Она