Читать книгу "Ратник - Олег Валентинович Ковальчук"

разрешил сразу же отправляться. Молодой помощник воеводы потребовал, чтобы сначала вся троица научилась не только заряжать самострел – с этим они кое-как управились, но и потренировались в стрельбе.

Крень увел «новобранцев» за двор, где располагалось что-то похожее на спортплощадку, или на плац – земля была утоптана, тут и там вкопаны в землю бревна с глубокими зарубками. Не иначе, дружинники отрабатывали на этих бревнах рубящие удары.

— Вон, видите? — указал воевода на чучело, установленное шагах в тридцати. — Поучитесь-ка сначала в мишень попадать. А заодно потренируетесь – как вам друг дружку не перестрелять. Сам проверять не стану – на честность надеюсь, но вам нужно попасть из двадцати раз хотя бы пятнадцать. Как только выучитесь – мне скажете. Все понятно?

При ближайшем рассмотрении «мишень» оказалась чучелом, вроде тех, что устанавливают на огородах отпугивать птиц. Правда, птицы их все равно не боятся, а вороны даже устраивают на них свои «посиделки». Тут, кроме драного рубища, укрывавшего солому, было еще что-то напоминавшее кожаные доспехи. Кожа, правда, уже довольно старая, да и зияла во множестве дырами, сквозь которые пробивалась солома. Не иначе, по этой мишени уже тренировалось не одно поколение дружинников.

Стрелять из самострела было не так и сложно, вот только устали постоянно натягивать тетиву этим неуклюжим рычагом, а потом еще требовалось отыскать стрелу. А стрелу Крень отчего-то выдал только одну. И была арбалетная (самострельная?) стрела совсем не такой, как показывают в фильмах. Грубый наконечник и всё, оперение совсем скудное, два жёстких пера. Палка, толщиной с карандаш, заостренная. Но если ты не сумел попасть в чучело, то приходилось идти искать стрелу шагов на пятьдесят или шестьдесят. У Неждана стрела как-то улетела и на все сто. Видимо, в том-то и был великий педагогический смысл креня – не хочешь бегать искать, то попадай сразу!

Первые десять выстрелов пропали втуне. Обидно, да и за стрелами бегать поднадоело. У всех троих уже опустились руки, но тут подошел инструктор.

— Что, не получается? — усмехнулся Алтырь. — Давайте-ка парни, я вас немножечко поучу.

Оказывается, вся хитрость стрельбы из самострела была в том, что нужно было его держать не на уровне глаз, как это делали парни, а чуть пониже, на уроне горла, а даже и груди, и не пытаться прицелиться стрелой, уложенной в желоб, а провести мысленную линию от желоба, до мишени.

Вот, вкладываешь ее в желобок, натягиваешь тетиву – и, пли!

Как только новобранцы усвоили преподанный урок, дела пошли лучше. Ярослав, начав считать, сбился со счета, но его товарищи вычислили, что из десяти выстрелов у него целых девять попаданий. У Неждана с Зозулей было похуже, но ненамного – семь попаданий из десяти.

Тренировались бы и дальше, но Алтырь их остановил:

— Хватит. И тетива скоро лопнет, да и ужинать пора. А Креню я скажу, что стрелять вы научились.

Ярослав боялся, как бы парни опять не принялись приставать – мол, научи их драться, а он так умаялся с этим самострелом, а особенно – что его, заразу, требуется постоянно взводить, а это похлеще, чем кирпич таскать на пятый этаж, но его товарищи молчали. Кажется, они тоже устали и им было не до учебы кулачному бою.

Пока шли к поварне, однорукий инструктор слегка замедлил шаг, слегка придерживая Ярослава. А потом, вполголоса, чтобы не услышали остальные, сказал:

— Стрелять вы быстро научились, хвалю. Обычно, такому за неделю учатся. А из тебя, парень, толк выйдет, пусть ты и староват уже для младшего дружинника.

— А из них? — кивнул Ярик на спину друзей, спешивших на ужин. Верно, сильно проголодались, потому что вкусные запахи били в нос.

— А как у них – сложно сказать, —хмыкнул однорукий ветеран. — Будут стараться – научатся. Но ты — это другое. Только, я тебе ничего не говорил. И нос раньше времени не задирай. Задерешь – тут тебе его и отрубят.

Видимо, дружинники уже успели поесть, потому что помощники поварихи уже отмывали в большой деревянной бадье грязную посуду, а потом споласкивали ее в ушате. Повариха, открыв, было рот, чтобы выругать нежданных гостей, увидев Алтыря, тут же сменила гнев на милость и самолично принялась накладывать всем четверым еду.

На ужин была опять какая-то крупа, определить которую Ярик бы затруднился. Не то просо, не то вообще овес. Да и много ли он понимает в крупах? Рис от гречки он отличит, геркулес от перловки тоже. А что ели в средние века? А кто его знает. Вот, кукурузы, в здешних краях точно не должно быть, потому что она пока произрастает в Америке.

Пахло вкусно, каша была обильно сдобрена маслом, а вот мяса или рыбы отчего-то не полагалось. И хлеба дали поменьше – всего по куску, а вместо кваса налили какого-то морса, кисловатого, не очень сладкого, но вкусного.

Закончив с ужином, Алтырь отвел парней к одной из дворовых построек. Открыв дверь, сработанную из тяжелых досок, сказал:

— Пока вас в дружину не приняли, спать станете в сарае.

Ни Ярослав, ни остальные даже не вздумали обижаться. Деревенские это восприняли так, что они еще не доросли до права ночевать в помещении для дружины, а человек двадцать первого века подумал, что это своеобразный карантин. Старшие дружинники и должны охранять подчиненных от всякой заразы. Вот, а вдруг у них блохи, или еще что?

В сарае нашлось сено, а еще несколько длинных половиков, брошенных сверху. Это и подстилка, да и одеяло. Что ж, после ночевки в старом сарае в деревне парней, это даже и роскошь. Конечно, не бабушкина постель, но сойдет.

Глава 14. Волкодав

Утром Ярослав проснулся сам. По ощущениям, было часов шесть утра. Но за точность он не ручался. Он уже решил, что проснулся раньше других, но оказалось, что и Неждан и Зозуля уже на ногах.

— Вот, завтрак нам принесли, — кивнул Зозуля на увесистую корзину. — Сказано – что не съедите, то с собой возьмете. А в лесу еда пригодится.

Неждан, который принялся вытаскивать из корзины провизию, буркнул:

— Правильно говорят – идешь в лес на день, еды бери на неделю.

На завтрак мужикам полагался творог, свежие лепешки, а еще мешочек с сухарями. На самом дне лежал кусок сала. Решив, что творог и лепешки