Читать книгу "Измена. Избранная для дракона - Елена Солт"

дети лучше моих, мне никогда с ней не сравниться! Я ПОНЯЛА! Зачем напоминать мне об этом снова и снова, снова и снова сталкивать с ней?

— Каким образом? — в отличие от меня, дракон спокоен и холоден. — Что ты несёшь, мать твою?

— Тот день! Когда я уезжала отсюда! Будто нельзя было проявить милосердие и дать мне уехать, спокойно и с достоинством! Но нет! Тебе не терпелось заиметь новую жену! Настолько пригорало, что я столкнулась с ней на пороге собственного дома! Это было жестоко! Ты — жестокий человек, Тиррэн Даорр! Ты — чудовище! Злобное! Эгоистичное! Чудовище! Которому плевать на чувства других! Вот и сейчас! Тебе плевать, что я потеряла мужа, а Сэймур — отца! Из-за тебя! Подумаешь! Важны только ТВОИ желания! И ты снова делаешь это! Ставишь других на растяжку! Не даёшь спокойно оплакать потерю, тащишь сюда! И опять! Сталкиваешь с ней! Заставляешь МЕНЯ жить в ЕЁ комнате! Сколько можно уже?!

Сама не замечаю, как срываюсь на крик. Меня трясёт, по щекам льются слёзы. Я не могу толком вдохнуть, в горле солёный ком. Лицо дракона мрачнеет всё больше. Он смотрит на меня исподлобья и молчит, стиснув зубы.

Не говоря ни слова, делает несколько размашистых шагов, оказываясь рядом со мной. Сжимает мои плечи и встряхивает:

— Эйви! — рычит угрожающе.

Его прикосновения вызывают взрыв паники, не вижу ничего из-за пелены слёз, вырываюсь из кольца его рук, кричу, чтобы не прикасался, захлёбываюсь в истерике. Вдруг правую щёку обжигает звонким шлепком.

— Успокойся, сказал!

Это настолько неожиданно, что я замолкаю.

Хватаюсь двумя руками за щёку и во все глаза смотрю на дракона. Он что, ударил? Меня? Думала, дно уже пробито, а выходит, нет!

В то же время понимаю, что Тиррэн не держит меня больше. Ошарашенно хлопаю глазами, глотаю слёзы, чувствуя, как от обиды дрожит нижняя губа. Пячусь назад, к двери, хочу поскорее сбежать и забиться куда-то в укромный тихий уголок, чтобы никто не трогал и не нашёл!

— Эйви! — рычит угрожающе Тиррэн, и в следующий миг вновь оказывается рядом, делает подсечку.

Я испуганно вскрикиваю и взмахиваю руками, на мгновение теряя ориентацию в пространстве, и только спустя несколько секунд понимаю, что он подхватил меня на руки и куда-то тащит.

— Прекрати дёргаться, пока я тебя не уронил! — рявкает на меня, после чего неожиданно бережно опускает на кресло и, прежде чем я успеваю опомниться, суёт мне в руки злополучный бокал с водой, который я наполовину расплескала.

Инстинктивно принимаю его и делаю несколько глотков, чтобы убрать горечь из горла.

Тиррэн исчезает из поля зрения. Чем-то гремит возле мини-бара. Если опять будет совать мне горькое «успокоительное», я не стану его пить — проносится на границе сознания ленивая мысль.

Не слежу за ним. Смотрю в стакан, пытаясь успокоить рваное дыхание. Поэтому вздрагиваю от неожиданности, когда дракон вдруг возникает прямо передо мной из ниоткуда опускается вниз на одно колено, оказываясь со мной на одном уровне глаз. Всматривается в моё лицо с беспокойством. Одной рукой касается моей щеки, а второй подносит к лицу полотенце, в которое что-то завёрнуто.

Лёд!

Всхлипываю от неожиданности, когда щёку обжигает холодом. Пытаюсь отпрянуть, но Тиррэн не даёт. Крепко удерживает второй рукой.

— Тише, Эйви, — его голос отчего-то звучит хрипло. — Прости меня, прости, малыш.

Мне кажется, или в его голосе настоящие раскаяние и испуг?

И, пока я непонимающе моргаю, пытаясь понять, откуда в колючих синих глазах взялось беспокойство и неуместная нежность, он вдруг подаётся вперёд, намертво фиксируя мой затылок, и накрывает мои губы своими.

Не даёт мне опомниться. Сразу проникает в мой рот, терзает губы. Жадно, голодно, властно. Берёт, не спрашивая.

Ни выдохнуть, ни вдохнуть, ни подумать, как следует, о том, что происходит. Разум молчит, телом правят животные инстинкты.

Прошлое накрывает лавиной и топит, топит под собой, заставляя забыть обо всём. Настоящего нет, будущего тоже.

Время смешалось, и уже не разобрать, кто я и где. Есть только его губы, его прикосновения, его запах. Горького миндаля, чёрного перца и тёплой кожи, такой родной и любимый. Такой — его.

— Моя Эйви, — шепчет хрипло, покрывая беспорядочными поцелуями мои глаза, щёки, шею.

Тиррэн по-хозяйски расправляется с тугим пучком у меня на затылке, и мои волосы вдруг свободно падают на плечи. Он пропускает их сквозь пальцы, мягко массирует мне затылок.

Острое, давно забытое чувство потребности в другом человеке и собственной нужности. Важности. Ценности.

Я запуталась, окончательно запуталась.

— Наконец-то моя, снова моя, — меня плавит его бархатный голос, плыву от его смелых прикосновений. — Эйви, девочка моя, как я этого ждал, ты бы знала. Ни с кем, как с тобой…

Ни с кем, как с тобой…

Эта случайная фраза, вкупе с невесть, когда расстёгнутыми пуговицами платья внезапно отрезвляет. Он меня сравнивает с другими. С нею.

Спящий разум постепенно пробуждается, как и совесть, и память, и злость.

— Нет… — пытаюсь отстраниться от него, вывернуться из удушающих объятий. — Нет, Тиррэн, остановись.

Он не слышит меня или делает вид, что не слышит. Не останавливается.

Прижимает к себе ещё сильнее. Болезненно прикусывает шею. Ведёт горячей ладонью по бедру под юбкой, касается там, где никто не касался четыре года. Внутри вспыхивает паника.

Я понимаю, что вот-вот случится, и это пугает до дрожи!

— Прекрати! — упираюсь кулачками в его каменные плечи, тяжело дышу, смотрю на него исподлобья. — Хватит! Всё!

Моя грудь поднимается вверх-вниз, будто пробежала стометровку. Тиррэн тоже тяжело дышит. Его глаза сейчас тёмно-синие, будто штормовой океан, взгляд блуждает по моим распухшим губам, груди, которая чудом не вываливается наружу из расстёгнутого платья.

Он тяжело сглатывает:

— Действительно, хватит, — соглашается глухо. — Болтать. Тебе много больше идёт, когда твой рот занят, Эйви!

Резко подаётся вперёд, опрокидывая меня на спину. Теряю равновесие и чувствительно прикладываюсь затылком о подлокотник кресла.

Перехватывает мои запястья и уводит их вверх, блокируя над головой.

Нависает надо мной, коленом раздвигает мои ноги в стороны. Чувствую на себе вес его тела. Не дёрнуться, не шелохнуться. Снова сминает мои губы, на этот раз грубо и зло, будто мстит за что-то.

С ужасом понимаю, что он не остановится. Что мою растерянность и глупую тоску по прошлому он принял за согласие и слабость. Решил, что раз я осталась, то он имеет на меня все права!

Вот только это не так! И если он не понимает слов, значит, придётся объяснить по-другому! Действиями!

Перевожу дыхание, делаю вид, что сдалась. Обмякаю в руках Тиррэна, отвечаю на поцелуй, прихватываю