Читать книгу "Такси на Энельвейт - Михаил Александрович Гаевский"

отстрелили!

Киллер молчал — давно отрубился. Конечно, я бы ему в лицо такое не сказал.

Я подлетел к доку, предупредив его по дороге. У входа стояла каталка с капельницей, санитар помог мне положить киллера на каталку и бегом увез.

— Держи твою пятеру, — дал мне токен док.

— А за риск? А может хоть руку глянете?

— Ты знал, на что шел. Все, у меня операция.

Док свинтил.

В следующий раз не полезу пули! Небалагодарные! — крикнул я доку вдогонку.

— Я передам ему твои слова.

Вот же крысеныш.

Я в расстроенных чувствах ехал к капсуле. В руке дыра, машина в кровищи, ещё и зацепило похоже — что-то болело в области спины.

Пожаловался Эльзе на свою скотскую жизнь.

— Хочешь, я тебя обрадую? Неизвестный аноним пожертвовал 50 тысяч с припиской "на правое дело". Ключевое слово на правое. А не на левое вроде твоей нейросети.

— Ну и в чем тут радость?

— Ну как, мы теперь сможем реально выступить в защиту угнетенных.

— Пока что самый угнетенный это я. Дырка в руке, в спине что-то не так, долги, и сегодня ещё ехать на занятия в школу Сопротивления. Когда работать то?

— Ладно, я тебе подзайму немного, завтра вернёшь, — снизошла Эльза, — под 20 %.

Я начал раздумывать о том, как жаль, что эти машины практически нельзя разбить — очень уж хотелось врубиться в столб и закончить весь этот сюр под названием моя жизнь. Хотя, может, это побочка от таблеток — там что-то было в описании про депрессию.

Визит к капсуле не добавил оптимизма.

— Привет, милый, — вскочил любитель гладкой кожи как только я вошёл в медблок.

— Слушай, не до тебя. Даже нет сил ругаться, отвали.

Я лег в капсулу и уснул.

Проснулся по таймеру. Вроде все зажило, но шрамы останутся — капсула это не волшебная машина здоровья, только заживление и ускоренная регенерация. Но дырку от ножа как не регенерируй — все равно полностью не исчезнет. Ладно, спасибо, хоть боль прошла. Эффект капсул тоже прошел, так что умирать расхотелось. Но умереть может кто-то другой. Прямо сейчас.

Нетрадиционник сидел на том же месте.

— С выздоровлением!

Я выставил вперед руку.

— Чел, пошутили и хватит. Чего ты до меня докопался?

— Говорят, у вас на планете очень крепкие мужики, если ты понимаешь, о чем я.

— Я понимаю о чем ты, но у нас крепкие мужики встречаются как правило с крепкими женщинами. Которые коня остановят и в горящий дом войдут, — я вольно пересказал, не зная, есть ли тут кони и избы, — точка. Отвали.

Я пошел искать Унца.

Ящер обнаружился в столовой, и почему я не удивлен. Но вид у него был так себе — хвост повис, синяк под глазом. Странно, как у лилового ящера может быть виден синяк, но тем не менее.

— Что стряслось, дружище?

— Да вот, в таксопарке у одного из громил было плохое настроение — куда-то пропал его товарищ. Поехал в бар с напарником и исчез. Так он на мне зло и выместил.

— Кажется я знаю, куда пропал его товарищ.

— Куда?

— Я его грохнул.

Я вкратце рассказал Унцу историю с двумя жлобами, а заодно и о своих злоключениях и планах.

— И что, реальное Сопротивление?

— Ага. Хочешь, поехали со мной сегодня. Все равно теперь тебе придется в него вступить.

Унц не был против, наоборот, загорелся идеей поквитаться с угнетателями. И мы договорились встретиться у меня вечером. Я хотел ещё пару часов поработать, чтобы Эльзе платить меньше.

Решил попробовать счастья с Милой. Вдруг у нее богатые клиентки с хорошими чаевыми. Мила ответила и действительно, предложила забрать одну клиентку, даму бальзаковского возраста, впрочем, хорошо ухоженную.

Всю дорогу дама подбивала клинья, и под конец прямо предложила зайти.

Я по новой начал свою историю о детях и голодного пса, мечтающего их сожрать — тем более, что и правда был голодный пёс, а Ким и Селена почти ещё дети, так что я почти не врал — за исключением того, что клом на них не бросится.

— Жаль. Говорят, у вас на планете…

"Да лаааадно, вы издеваетесь?" — Подумал я, едва услышав начало фразы.

Я и правда не раз отмечал, что оно как-то волнами — по одному виду идиотизма в день, но несколько раз подряд.

Решил взять последний заказ, и ехать домой. И как назло, поездка была в такие корчи, что я начал опаздывать. Надо было торопиться, я выходил на трассу в среднем коридоре, метров 50 от земли, и тут я попал в свою первую аварию.

Сильный удар, все полетело кувырком.

— Стабилизировать, держать курс, выровнять, — командовала Эльза. Машину вертело, она исполняла "бочку" вокруг своей оси с креном к земле. Я кое-как выровнял и встал на ось, только кофе пролился на потолок и теперь противно капал мне за шиворот. Сейчас я был в нижнем коридоре, у самой земли. Тут обычно идут небольшие грузовички. Оглянулся — вроде второй участник тоже цел, улетел — я видел его задние огни вдали.

Уф.

— Силовое поле выдержало, ущерба нет, — проводила диагностику Эльза, и уже обращаясь ко мне:

— Тебе кто права выдал? Ты хоть по сторонам смотришь?

— Эльза, а то ты не знаешь, как в Синдикате права выдают. Шлепнули и выдали.

— Это я так, расхожая фраза. Цел?

— Да нормально. Кофе все залил. И наверное, части Дью по всему багажнику разметало.

Я остановился, обшарил весь багажник — глаз нашел, а палец как провалился, нет и всё. Ну и ладно, опаздываю уже, потом поищу.

Я погнал к дому.

— Осторожнее, гонщик. Я ещё не скопировала свое сознание, — сердилась всю дорогу Эльза.

Дома Ким и Селена уже ждали на пороге. Я быстро покормил клома, гулял он теперь сам, так что мы поехали в Сопротивление.

— Я все собрал и протестировал, Штиц здорово помог. Взломали часть кредиток и планшетов, удалось вернуть треть суммы, — отчитался Ким

— Ну вот, видишь, я же говорил, все наладится. Если не секрет, о какой сумме речь?

— У меня было четыре миллиона до похищения.

Черт, не ту работу я выбрал.

На базе уже все собрались и занимались стрельбой. Мы присоединились к команде, и я даже пару раз куда-то пропал.

— На первый раз нормально, но вообще у вас как будто косоглазие, — громыхал Кар, — как можно промахнуться из винтовки с гиростабилизацией и лазерным прицелом?

— А как в меня андроид промахнулся? — парировал я. Кар ответил:

— Андроиды не промахиваются. Просто по умолчанию стараются брать живьём, чтобы допросить, а потом убить.