Читать книгу "Мне жаль, но это инстинкт. Как животная природа управляет нами и что с этим делать - Ребекка Хейсс"

согласованных мероприятиях, жизненно важных для улучшения обстановки в этой уникальной среде обитания.

На протяжении всей истории Флориды в лесах регулярно вспыхивали пожары из-за ударов молнии. Но по мере того как люди осваивали сушу, среда обитания фрагментировалась. Пожары, ставшие важной частью обновления среды, быстро тушились, чтобы предотвратить разрушение домов и ферм. Вскоре отсутствие регулярных пожаров стало угрозой жизнеспособности кустарниковых зарослей Флориды. На сегодняшний день от всего флоридского кустарника сохранилось примерно 10 %. Иногда, руководствуясь благими намерениями, мы наносим ущерб жизненно важным элементам окружающей среды. В случае с песчаным сосновым кустарником отсутствие пожаров едва не привело к его исчезновению.

Человеческие сообщества и организации обладают сверхъестественной способностью неосознанно копировать природные явления, особенно когда речь заходит о сложных инструментах поддержания и совершенствования систем управления.

Бизнес имитирует биологию

Сегодня нет ни одной компании или лидера, которых нужно было бы убеждать в важности разнообразия. Отчеты McKinsey (2018), Harvard Business Review (2013) и компании Cloverpop (2017) показали, что у более разнообразных компаний:

• на 35 % больше шансов получить большую финансовую отдачу;

• на 70 % больше шансов завоевать новые рынки;

• на 87 % выше вероятность разумных решений.

Отчёт Citigroup за 2020 год показал, что экономика США за 20 лет в целом потеряла около 16 триллионов долларов из-за неравенства в системе доступа к кредитам для малого бизнеса, высшему образованию и ипотекам для чернокожего сообщества.

Но даже со всеми доказательствами и регулярно публикуемыми исследованиями, мы по-прежнему испытываем трудности с созданием разнообразных коллективов на рабочих местах. Согласно данным компании Deloitte за 2018 год, белые мужчины доминировали на должностях председателей руководящих советов (91 %), в то время как белые женщины и мужчины из числа меньшинств составляли 4,3 % и 4,1 % соответственно. Женщины из числа меньшинств составляли жалкие 0,4 %. В 2018 году газета The New York Times сообщила, что в компаниях из списка Fortune 500 было больше генеральных директоров по имени Джон, чем женщин-руководителей.

Несмотря на все обещания американских корпораций увеличить разнообразие в советах директоров, анализ The New York Times за 2020 год показал, что «советы директоров 3000 крупнейших публичных компаний остаются в подавляющем большинстве белыми». По их данным, из более чем 20 000 директоров чернокожие составляли 4 %, а чернокожие женщины – всего 1,5 %. Мне кажется, что путь к изменению этих ошеломляющих цифр начинается с лучшего понимания некоторых биологических принципов.

В природе существует естественный порядок развития сообщества, удивительно напоминающий то, как это происходит в наших компаниях. Органичное формирование разнообразия в природе и тот же процесс в наших компаниях действительно очень похожи. То, как экологические сообщества растут, развиваются и изменяются, в биологии называется термином сукцессия.

В бизнесе и в природе наши сообщества постоянно меняются и разрушаются под воздействием внешних факторов, конкурентов и меняющихся приоритетов. Ничто не вечно, но нам стоит обратить внимание на то, как различные сбои влияют на окружающую среду.

Биологическая сукцессия подчиняется естественным циклам. Разрушение, подобное пожару в зарослях Флориды, убирает лишнее и освежает обстановку. Пожар также может уничтожить многие доминирующие (самые многочисленные) в экосистеме виды, что даст шанс лежащим в почве семенам прорасти и получить необходимые для процветания питательные вещества. Без разрушений виды, которым повезло первыми закрепиться в экосистеме, будут доминировать, быстро занимая территорию и вытесняя другие организмы.

Вы, вероятно, слышали о хвойных лесах (с елями и соснами) или, возможно, даже гуляли осенью по лиственному лесу (клёны и дубы). Мы называем эти экосистемы по их доминирующим видам, потому что это наиболее заметная характеристика ландшафта. Едва ли кто-то назовёт лес по мху, папоротникам, кустарникам, грибам или сорнякам – все эти виды также часто встречаются в таких экосистемах, но не доминируют в них.

С появлением доминирующего вида наступает биологический «конец» природного плана сукцессии. Новому виду крайне трудно набрать силы и обогнать доминирующий без каких-то нарушений в экосистеме. Окружающая среда может даже превращаться в монокультуру, поскольку доминирующие виды поглощают питательные вещества, и местность становится чрезвычайно трудной для выживания. Другие виды буквально остаются в тени или вытесняются – по крайней мере, до тех пор, пока разрушение не начнёт цикл по новой, например с помощью Шейна Пруэтта и его горелки.

И что всё это говорит нам об управлении организацией? Если мы хотим сохранить свежесть идей, приток ресурсов, способность быстро адаптироваться к изменчивой среде и процветать в ней, нам необходимо создавать мультикультурные экосистемы, способствующие разнообразию. И начать нужно обратив внимание на себя и на доминирующий образ мышления.

На основании ужасающей статистики разнообразия на рабочих местах, большинство бизнес-экосистем можно легко назвать в честь доминирующего вида: белым мужчинам. Разнообразие было вытеснено устоявшейся «флорой», которая лучше добывает ресурсы. В мире природы это были бы солнечный свет и питательные вещества; в корпоративном мире это могут быть собеседования, продвижение по службе, заработная плата и полезные знакомства. Дело в том, что белые мужчины дольше существуют в этой экосистеме. Не говоря о множестве культурных факторов, которые также оказывают значительное воздействие.

Важно отметить, что доминирующий вид не обязательно хочет зла или желает казаться исключительным. Кроме того, другие виды вовсе не должны быть менее способными к процветанию. Однако даже недоминирующие виды в природной экосистеме, скорее всего, выберут целью нападения новый нежный саженец, а не затвердевшую кору взрослого дерева.

На мой взгляд, непонимание биологических законов, которые помогают создавать более разнообразные экосистемы, становятся причиной постоянных неудач наших программ по разнообразию и инклюзивности. Мы пренебрегаем знанием основополагающих элементов нашей природы. Важно исследовать биологически установленные нормы, а также движущие нами шаблоны поведения и инстинкты. Когда речь заходит о разнообразии, основным принципом, который таится в основании практически каждой экосистемы, становится инстинктивный страх перед чужаками.

Проблемы племени из восьми миллиардов человек

Кажется абсурдным, что в глобальном мире, в котором у среднестатистического пользователя мобильного телефона 308 контактов и 338 друзей на Facebook[2], нас всё ещё пугают незнакомые люди. Но опрос исследовательского центра Pew[3] 2016 года о расовой принадлежности показал, что 75 % белых американцев обсуждают важные вопросы в кругу людей, которые являются исключительно белыми. Похожая история разворачивается среди чернокожих американцев, из которых 65 % сообщают, что их сеть знакомых полностью состоит из других чернокожих людей. Если речь идёт о безопасности, мы естественным образом приближаемся к людям, которых признаём частью нашего племени, нашего «вида» (несмотря на то что на генетическом уровне между расами нет никаких измеримых различий).

Наш мозг эволюционировал так, что мы чувствуем себя комфортно в окружении не больше 150 человек, которые выглядят и думают так же, как мы, и действуют в соответствии с теми же культурными нормами, что и мы. Это число людей, иногда называемое числом Данбара, рассчитывается как корреляция между размером социальной группы приматов и размером их неокортекса – части мозга, которая обрабатывает сенсорную, моторную, языковую, эмоциональную и ассоциативную информацию. Это приблизительное количество стабильных отношений, которые мы способны поддерживать с учётом размера нашего мозга. Данный диапазон определяет оптимальное количество связей, которое нужно, чтобы знать всех людей и отношения между ними в своём социальном круге.

Для наших предков любой, кто не входил в круг постоянных контактов, скорее всего, не был дружелюбным соседом, заглянувшим одолжить сахарку.

Незнакомцы, и в особенности люди, которые выглядели по-другому, вызывали полноценную стрессовую реакцию, поскольку наши тела запрограммированы в первую очередь обеспечивать безопасность.

«Этот неизвестный другой наверняка пришёл, чтобы сразиться со мной за мои ограниченный запас еды и сексуальных партнеров». Наши инстинкты повышают уровень гормонов стресса, потому что в древности всегда лучше было проявить осторожность и перестраховаться.

Та же самая парадигма минимальной группы, которая позволяет нам идентифицировать себя и обрести чувство принадлежности, может отделить нас