Читать книгу "Великая Белая Бездна - Бэзил Коппер"

им книгопечатание, так как с помощью подобной технологии им достаточно было «опубликовать» только один экземпляр конкретной книги для всего населения.

Когда Ван Дамм лично обнаружил главный архив, смысл существования всего здания, поднялся неимоверный ажиотаж, и я счел себя обязанным вернуться в лагерь и сменить Прескотта, жаждавшего поучаствовать в этом исключительном событии. Я вынужден был признаться себе, что находка, которая привела в восторг доктора и Скарсдейла, действительно была впечатляющей и открывала новые горизонты познания; одного этого было бы достаточно, чтобы Большая северная экспедиция вошла в историю.

Сделана она была случайно, когда Ван Дамм задел бронзовую ручку где-то за кафедрой; вскоре после этого остальные почувствовали сквозняк и заметили, что в задней стене появилась темная щель. Рычаг, по-видимому, приводил в действие хитроумную систему противовесов, отодвигая каменную дверь, высеченную из монолита настолько тонко и точно, что мои коллеги легко могли сдвинуть ее с места одной рукой.

Во внутреннем помещении находились тысячи металлических цилиндров с изысканной гравировкой; некоторые были расставлены на тщательно проиндексированных каменных полках, другие лежали в искусно украшенных надписями ящиках для хранения. Как они были изготовлены, оставалось неясным, поскольку мы не нашли никаких инструментов; однако Скарсдейл предположил, что мы без сомнения найдем в городе мастерские граверов по металлу и других умелых ремесленников.

Цилиндры содержали множество различных «кадров», каждый из которых, очевидно, представлял собой пронумерованную страницу книги или сообщения. Цифры и символы были вырезаны с большой деликатностью и точностью — например, в иероглифах, похожих на букву О, центральная часть была соединена с основными линиями изысканным ажурным узором; спроецированные на каменный экран в аудитории, они создавали полное изображение страницы.

Цилиндры надевались на стержень в середине аппарата, предположительно имевшего в своей полой внутренней части какой-то источник света; стержень можно было вращать, тем самым демонстрируя зрителю элементы проецируемого труда в правильной последовательности. Ван Дамм ожидал найти в аппарате серию линз, как в современном кинопроекторе, но его предположение оказалось ошибочным.

Свет, источник которого оставался загадкой, проходил через своего рода точечное отверстие, как в старинных камерах, и с помощью устройства, приводившего в движение шпиндель, проецировал изображение сквозь металлическое кольцо на внешней стороне кафедры. Вскоре мы поняли, что конструкция механизма, способного «фокусироваться» только в очень узких пределах, требовала, чтобы все здание было построено в соответствии со свойствами аппарата. Иными словами, та точка, где на задней стене устанавливался каменный экран, определялась «дальностью» луча проектора (так солнечный свет, проходя сквозь стеклянную дверь с надписью, воспроизводит ее рисунок на светлой поверхности, находящейся в некотором отдалении).

Нельзя было отрицать потрясающее значение этого открытия. Скарсдейл и те, кто последует за ним, смогут многое узнать о древней подземной цивилизации благодаря расшифровке цилиндров. Но с дальнейшим их изучением решено было подождать, поскольку перед нами лежал весь город, широко открытый для исследования. В ту ночь я заступил на первую вахту в качестве часового и заметил, что мои товарищи спали довольно беспокойно после волнующих открытий этого необыкновенного дня.

2

На следующее утро дежурным по Пятому лагерю оставили Холдена. Дуло неизбежного пулемета смотрело в северном направлении, куда мы и собирались двинуться. Скарсдейл постановил, что в данный момент мы будем осматривать только наиболее важные здания, встречающиеся непосредственно на нашем маршруте. По его словам, целью экспедиции было проникнуть как можно дальше на север — я полагал, что он намеревался найти источник странной отдаленной пульсации — тогда как город мы сможем подробно исследовать по пути домой.

Группа выступила около десяти утра. Скарсдейл и Ван Дамм, как всегда, шли впереди, а я, будучи наименее полезным с научной точки зрения участником экспедиции, замыкал шествие и занимал «позицию расходного материала», как пошутил Прескотт. Хотя мы все рассмеялись, шутка была, на мой взгляд, несколько жутковатой. Впрочем, Прескотт, возможно, оказался более одаренным психологом, чем можно было предположить: его слова обострили мои чувства, и на своей уязвимой позиции в хвосте партии я был бдительнее обычного.

Шедшая на север магистраль отличалась все теми же неприятными оптическими эффектами и пролегала через то, что в земном городе было бы описано как пригороды. Размеры зданий уменьшались по мере того, как мы отдалялись от площади, хотя масштаб их все еще оставался впечатляющим. Свет сохранял привычную силу, и мы не нуждались в фонарях. После более часа ходьбы отдаленная пульсация сделалась более явственной. Здешние сооружения, куда мы время от времени заходили, были всего лишь пустыми прямоугольными коробками без окон, с портиками, квадратными дверными проемами и идущими вверх ступенями. Для их постройки был использован уже знакомый нам и твердый, как сталь, камень.

Прежде, чем покинуть площадь, мы также осмотрели одно или два других больших здания, но, несмотря на надписи на перемычках, не смогли понять их назначение. Одно оказалось чем-то вроде конторы с большими квадратными каменными постаментами, которые могли служить столами. Здесь не было ни сидений, ни какой-либо иной мебели. Полы были выложены теми же гладкими, плотно прилегающими друг к другу плитами, создававшими оптические аномалии, о которых я уже упоминал; в здании не было никакой пыли или мусора.

Второе здание, похоже, являлось чем-то вроде склада; мы нашли в нем множество запечатанных сосудов и квадратных контейнеров, а также груды тонких каменных табличек с высеченными надписями на неизвестном языке, отличавшемся, по словам Скарсдейла, от языка иероглифической письменности. Памятуя о нашем опыте в Галерее мумий, мы не стали открывать ни один сосуд или контейнер. Дорога шла немного в гору, все время строго на север; от нее под математически правильными углами, чаще всего прямыми, отходили дороги поменьше. Незадолго до полудня мы увидели нечто сенсационное — странный четырехарочный мост, который был словно подвешен над бурным потоком шириной около сорока футов; он был сконструирован по какому-то неведомому инженерному принципу, поскольку основания арок, казалось, нигде не касались воды.

Скарсдейл, Ван Дамм и Прескотт вступили в оживленную дискуссию, и прошло довольно много времени, прежде чем кто-либо из нас отважился взойти на мост, выглядевший очень хрупким. Как оказалось, он был сработан из какого-то незнакомого металла; что еще более странно, нигде не было ни следа гаек, болтов, заклепок или сварки, известных в современном мире. Скарсдейл хорошо подытожил наши впечатления, когда повернулся ко мне и сказал:

— Если бы я не знал, что это невозможно, я бы сказал, что вся эта конструкция была вырезана какой-то гигантской силой из единого куска металла.

Ван Дамм огляделся вокруг, его лицо побледнело в полумраке.

— Почему вы говорите, что это невозможно, профессор? —