Читать книгу "Это - Анжелика Кидман"

из сухой хвои.

— Я за дровами, ты тут оставайся, располагайся, — охотник сбросил свою поклажу и вышел в ветреную темноту.

Сидеть одному в тёмной пещере было неуютно, и Андрей включил фонарь, решив пока приготовить всё для ужина и ночлега. Матвей вернулся спустя полчаса, таща вязанку хвороста, сбросил его и отправился за следующей партией, наказав сыщику пока разводить костёр. Не успел тот сложить домиком ветки, как его ослепила синяя вспышка. От неожиданности он рассыпал по земле всю охапку, прикрывая глаза. В носу защипало, словно туда попали пары аммиака. По телу побежали мурашки размером с хороший горох. Сквозь разноцветные пятна, он с трудом различил фигуру охотника, не успевшего отойти далеко. Упав в снег, тот пытался встать, и Андрей бросился на подмогу.

— В укрытие давай, — прохрипел Матвей, он тёр глаза, кашлял и сплёвывал на снег.

Они забились в самый конец расщелины, приходя в себя. Прошло несколько минут, и сыщик не выдержал:

— Что тут творится, чёрт побери? Эта вспышка, как думаешь, что это? — Он растёр лицо снегом и продолжал уже тише, — ты ведь знал про это… явление?

— Я тебе что про Чёртову поляну говорил? Гиблое это место, а что уж конкретно здесь происходит, мне неведомо. Я знаю не больше твоего, если уж начистоту. Да, слышал много, и видел порой странное. Но тут уж, сам понимаешь, каждый для себя объяснение найдёт. Эти огни в тайге, их ведь много кто видел, особенно эвенки, они ж сколько лет в этих краях живут! Так вот для них Чёртово кладбище — запретное место. Вокруг ни селиться нельзя, ни охотиться. А мы с тобой уж рядом с нею почти, осталось через Тресцовую губу перейти. Может раздумаешь, пока не поздно, а?

Покачав головой, Андрей ответил:

— И какой тогда смысл был сюда добираться? Столько дней мы по тайге… И в двух метрах от финиша назад повернуть? Я потом всю жизнь покоя знать не буду, да и заказчику нужно что-то предъявить, как думаешь? Он всю нашу эпопею оплатил, а я ему в ответ: знаете, уважаемый, я струсил. Меня подводное чудище чуть не сожрало! Как мне потом работать, позор один!

Ветки разлетелись по всему полу, и, снова собрав их, мужчины развели, наконец, костёр. Снаружи было темно и тихо, решено было сходить за дополнительными дровами, чтобы хватило до утра. Вызвался Андрей, ему хотелось немного пройтись, темнота пещеры давила на нервы. Взяв топорик, он вышел в ночную стужу, надвинул поглубже капюшон. Ближайшая рощица из чахлых ёлок находилась метрах в пятидесяти. Ветер разгулялся к вечеру и пронизывал тело насквозь, выстужая остатки тепла. Температура явно упала, и на открытой местности по ощущениям было не меньше тридцати градусов мороза. Продрогнув до костей, Андрей насобирал большущую охапку, чтобы больше ночью сюда не пришлось возвращаться. Еле-еле таща её в сторону их ночлега, он оглядывал небо, но ничего не видел, кроме мириадов ярких звёзд.

В укрытии было относительно тепло, вездесущий ветер не добирался сюда, и жар костра разогнал студёный воздух. Матвей уже готовил мясо зайца, порезав и нанизав кусочки на заострённую ветку. Он протянул кружку замёрзшему сыщику:

— Давай чайку глотни, согрейся. Надо бы вход прикрыть, да темно уже, и поздно, авось продержимся. Свитер ещё один есть у тебя? — спросил он Андрея, тот кивнул, блаженно жмурясь, прихлёбывал горячий сладкий чай.

Расположились на ночлег у самой дальней стены расселины, чтобы костёр прикрывал выход. Охотник предупредил, что просыпаться надо рано, чтобы обернуться одним днём и заступил первым на дежурство. Заснуть сразу не получилось, на душе было отчего-то тревожно, и Андрей возился, устраиваясь поудобнее на еловых ветвях. В конце концов мирное потрескивание и тепло костра убаюкало, и его сморил сон.

Утро принесло серый рассвет, было уже не так морозно, и сыщик порадовался, что безумный ветер поутих. Он прошёлся по своим вчерашним следам за новой партией дров и принялся готовить завтрак. Его возня разбудила охотника, он с кряхтением выбрался из елового гнезда и вышел наружу.

Быстро позавтракали, собрали вещи, наполнили термос горячим чаем, и Андрей поинтересовался:

— Далеко до перевала?

— С час где-то идти, лыжи внизу оставим, снегом забросаем, с ними тяжело будет лезть.

— А как же мы без лыж по снегу?

— На снегоступах, — коротко ответил охотник. Было заметно, что его не вдохновляет их дальнейшая дорога.

Путь вдоль горного хребта изобиловал ямами, холмами, торчащими вверх скальными зубцами и зарослями густого непроходимого кустарника. Андрей выдохся уже через двадцать минут, приходилось постоянно снимать и надевать лыжи, чтобы преодолеть неровности рельефа. Спустя полчаса они обогнули особенно длинный скальный выступ, и ландшафт изменился. За ним начинался перевал, ступенями уходящий вверх. У самой нижней террасы они оставили лыжи, заметив место, и начали подъём.

Поначалу сыщику приходилось изо всех сил напрягать мышцы, сохраняя равновесие, но постепенно он приспособился ставить ступни боком, и дело пошло на лад. Здесь уже стала редкой растительность, и снега было заметно меньше. В некоторых местах приходилось карабкаться ползком, но в целом, передвигаться было достаточно легко. Иногда останавливались передохнуть, и Андрей любовался открывающимся отсюда видом на бескрайнюю заснеженную тайгу.

Добрались уже до третьей террасы, подъём становился круче, сыщик вспотел в толще своей одежды. Им попался очередной обрывистый уступ, сыщик полез вверх первым, цепляясь за выступающие шершавые глыбы. Внезапно камень под руками поехал вниз, потянув за собой своих соседей. В попытке ухватиться хоть за что-нибудь, Андрей зацепился за чахлый кустик, вырвав его с корнем, его обожгло страхом. Снизу что-то прокричал охотник, целый поток камней обрушился вниз, увлекая мужчин за собой. Обдирая руки даже через перчатки, сыщик цеплялся за любой выступ, чтобы замедлить падение, но на последних трёх метрах ноги потеряли опору, и он рухнул вниз, сбив охотника. Падение выбило из него дух, хоть и упал он на присыпанное снегом место. В глазах потемнело, локоть левой руки пронзила острая боль. Рядом хрипло откашливался Матвей, матеря через слово то проклятую гору, то сыщика.

Когда зрение вернулось, Андрей обозрел последствия своего падения. В месте их подъёма высилась гора камней, становилось ясно, что нужно искать другой проход. Он осторожно поднялся, голова не кружилась, рука сгибалась, так что всё оказалось не так уж плохо. Гораздо хуже, что перчатки порвались до дыр от трения о камень, а запасные остались в исчезнувшей палатке. У охотника всё обошлось ссадиной на лбу от отскочившего камня и порванной лямкой рюкзака.

— М-да, надо залатать, — пробормотал Матвей, оценив ущерб, — сейчас, я быстро. Как раз привал