Читать книгу "Дом на краю темноты - Райли Сейгер"

Я знала папу намного лучше, чем Брайан. Юэн Холт был много кем. Лжецом. Обольстителем. Но он никогда не был негодяем и бабником. Я знаю это настолько же хорошо, насколько и тот факт, что если бы мама узнала об измене, она бы ободрала папу до нитки. Раз она этого не сделала, я верю, что мы уехали из Бейнберри Холл по другим причинам.

— Большая часть из того, что написано в книге моего отца — ложь. Нельзя доверять ни одной вещи, которую он написал. Включая то, сколько времени он провел с Петрой Дитмер. Мой отец не был глупцом, мистер Принс. Разумеется, он бы не написал так много о Петре — в книге, которую прочитали сотни тысяч людей — если бы Петра пропала из-за него.

— А теперь вы преувеличиваете. Я и не говорил, что Петра пропала из-за него. Я лишь предполагаю, что события связаны. Ваша семья сбежала из Бейнберри Холл почти в то же время, когда Петра Дитмер бесследно исчезла. Это ненормально, Мэгги. По крайней мере не здесь, в Бартлби, — Брайан встает и демонстративно отряхивает штаны, как будто он мог испачкаться просто от ступенек крыльца Бейнберри Холл. — В ту ночь, когда ваша семья уехала, произошло нечто странное, и я намерен выяснить, что именно. Вы можете помочь или помешать мне…

— Черта с два я буду вам помогать, — говорю я.

Хоть у нас с Брайаном Пирсом одна цель, очевидно, что нам нужны разные результаты.

— Хоть я ожидал и не такого ответа, я его уважаю, — говорит Брайан. — Но я хочу, чтобы вы знали, я все равно узнаю правду о той ночи.

— Вам придется делать это не на моей территории, — говорю я. — А это значит, что вам нужно уйти. Сейчас же.

Брайан в последний раз поправляет галстук-бабочку, садится в машину и уезжает. Я еду за ним по длинной извилистой дороге, спускающейся по склону холма к главным воротам. Убедившись, что он уехал, я закрываю и запираю ворота.

Потом — обратно в дом, где я наконец-то могу занести продукты. Нагруженная тяжелыми сумками в обеих руках, я прохожу мимо вестибюля и только потом замечаю что-то неладное.

Здесь светло.

Слишком светло.

Я смотрю на потолок и вижу, что там ярко светит люстра.

Но вот что странно: когда я уезжала из дома, тут было темно.

Пока меня не было, она каким-то образом включилась.

30 июля

День 5

Бум.

Прямо как три ночи назад, этот звук сотряс дом и резко разбудил меня. Перевернувшись, я посмотрел на электронные часы на тумбочке, цифры светились зеленым в предрассветной тьме: 04:54.

То же самое время, когда я услышал этот звук в прошлый раз.

Это пугало, да, но и помогало, потому что так я понимал, что это был не сон. Звук был настоящим и доносился с третьего этажа.

Несмотря на несусветную рань, я выскользнул из постели и направился в кабинет наверху. Внутри вроде бы все было в порядке. Двери обоих шкафов были закрыты, и проигрыватель молчал.

Что же касается шума, то я понятия не имел, что это могло быть. Я подозревал, что виной тому сам дом. Скорее всего, это связано с тем, что система отопления перезапускалась в назначенное время. Конечно, странно было бы назначать для этого время чуть раньше пяти утра, но я не мог представить никаких других источников этого шума.

Вместо того чтобы вернуться в постель, я спустился вниз еще до рассвета — во второй раз с тех пор, как мы переехали. И люстра снова горела. Я бы так и думал, что дело в проводке, если бы прошлой ночью не услышал проигрыватель. Очевидно, и то и другое было делом рук моей страдающей от бессонницы жены.

Когда Джесс тоже зашла на кухню после шести, я поприветствовал ее фразой:

— Я и не знал, что тебе нравятся «Звуки музыки».

— А мне и не нравится, — сказала она, последнее слово было растянуто из-за зевка.

— Ну, прошлой ночью тебе нравилось. Я не против, если ты хочешь сидеть в кабинете. Просто не забывай выключать проигрыватель, когда уходишь.

Моя жена недоуменно глянула на меня заспанными глазами.

— Какой проигрыватель?

— Который на моем столе, — сказал я. — Он играл прошлой ночью. Я решил, что ты не могла уснуть, поднялась туда и слушала музыку.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала Джесс, подходя к кофейнику. — Я спала всю ночь.

Тогда была моя очередь смотреть недоуменно.

— Ты вообще не заходила в мой кабинет?

— Нет.

— И ты не включала проигрыватель?

Джесс налила себе в кружку кофе.

— Если бы я и включала, то уж точно не выбрала «Звуки музыки». А ты спрашивал Мэгги? Она любит этот фильм. Может, это она там шастала?

— В полночь?

— Я не знаю, что тебе ответить, Юэн, — сказала Джесс и села за стол. — А ты его включал?

— Да, — сказал я. — Но это было два дня назад. Прямо перед тем, как Мэгги поранилась.

— И ты его выключил?

Я не знал. Я помнил только то, что услышал крики из леса и врезался в проигрыватель, когда выбегал из кабинета. А потом, учитывая то, что надо было отвезти Мэгги в травмпункт и изучить кладбище в лесу, у меня не было времени вернуться в кабинет до вчерашней ночи.

— Теперь, когда ты мне напомнила, я не уверен, что выключил.

— Ну вот, — Джесс сделала большой глоток, гордая собой. — Ты оставил проигрыватель включенным, и что-то сбило иголку. И вот, дом ожил звуками музыки.

— Но что могло ее сбить?

— Мышь? — предложила Джесс. — Или летучая мышь? Это старый дом. Я уверена, что в его стенах кто-то снует.

Я нахмурился.

— Даже думать об этом не хочу.

И все же я думал. Вполне возможно, что в кабинете живет какое-то животное. В конце концов, в Комнате Индиго была змея. Хотя крайне маловероятно, что какое-то животное могло случайно воспроизвести запись.

После завтрака я вернулся на третий этаж и осмотрел проигрыватель. Все выглядело нормально. Выключен, иголка снята, никаких признаков того, что здесь где-то был грызун. Я стукнул по рычагу, просто чтобы посмотреть, может ли он так просто опуститься, будь то из-за человека или мыши.

Не может.

Вот тебе и теория Джесс. И это означало, что виновницей должна быть Мэгги.

Прежде чем выйти, я отключил проигрыватель. На всякий случай. Затем я направился в крыло Мэгги, чтобы сказать ей, что она должна спрашивать разрешения, прежде чем войти в мой кабинет. Мне казалось, это единственный способ предотвратить что-то подобное в дальнейшем.

Я нашел Мэгги одну в игровой рядом с ее комнатой. Только она вела себя не так, будто бы сидела одна. На полу, с грудой игрушек перед собой, она, казалось, разговаривала с воображаемым человеком напротив нее.