Читать книгу "Я сплю среди бабочек - Евгения Бергер"

Я уже почти готова начать лепетать извинения, когда Юлиан вдруг подается еще ближе ко мне, утыкаясь носом в мою раскрасневшуюся от стыда щеку, потом втягивает носом воздух, словно кот, учуявший дивный сметанный запах, и произносит:

Франческа, тебя разве мама не учила, что врываться в чужую комнату без стука невежливо… и даже опасно — можно увидеть нечто, не предназначенное для чужих глаз. Не могла бы ты выйти и закрыть за собой дверь… пожалуйста.

В тот момент, признаюсь честно, мне становится жалко ее: ярость уходит с ее лица, неожиданно уступив место растерянной потерянности, словно Франческа не совсем осознавала, где сейчас находится. Она неотрывно смотрит Юлиану в лицо бесконечную, растянувшуюся на вечность минуту, а потом разворачивается и молча выходит из комнаты. Дверь она не закрывает…

Вот ведь вздорная баба, — усмехается мой парень, спуская ноги с кровати и прикрывая распахнутую дверь. — Таким, как она, жизни нет без хорошего скандала. Не бери в голову!

Но она права, — шепчу я, все еще слишком ошеломленная этим неожиданным вторжением, — я испортила ее платье. Мне не следовало слушаться Алекса и надевать его… Три тысячи евро! — стону я с ужасом. — Где мне взять такие деньги, чтобы с ней расплатиться?!

Да брось ты, — Юлиан садится рядом и мягко толкает меня на спину, нависая сверху с самой обольстительной полуулыбкой, — у нее этих платье пруд пруди, одним меньше одним больше, не беда. Она это переживет.

И все же… — От близости его искушающих губ у меня враз ускоряется сердцебиение да и посторонние мысли как-то сами собой вылетают из моей головы.

Перестань думать о платьях, вздорных итальянках и других малоприятных вещах, лежа на моей кровати и благоухая июньской клубникой, — говорит он, прикусывая мою нижнюю губу. — Рядом со мной ты должна думать только обо мне, еще раз обо мне и… снова в сотый раз обо мне… и моих губах на своем теле сообветственно.

Я снова начинаю хихикать — что ж за напасть-то такая! — и делаю это все время, пока губы и руки Юлиана сладко ласкают меня, вызывая тугие спазмы в моем животе.

А кино? — шепчу я полузадушенно, ощущая его руку, подбирающуюся к чашечке моего бюстгальтера.

Кино подождет, — отвечает тот с придыханием. — Разве то, что мы делаем не интереснее всякого фильма?

Возможно, и так, но я пока не готова позволять ему большего, даже если вскипающая кровь ухает прямо в ушах, словно тревожный набат. Вот именно: тревожный набат! Я подбираю ноги и отстраняюсь от вездесущих Юлиановых рук.

Что, тебе не понравилось?

Понравилось. Но это слишком быстро, Юлиан… Я не готова.

Я замечаю мгновенную вспышку недовольства на его лице, которую он умело маскирует озорной улыбкой.

Хорошо, Шарлотта, так тому и быть. Нам некуда спешить… — Он отворачивается и берет пульт от большого телевизора на стене. — Что будем смотреть? Выбирай.

Его поведение заставляет меня почувствовать себя неуютно и я больше не чувствую себя способной на развлекательное времяпрепровождение. Я хочу уйти домой… Хочу остаться одна.

Я не знаю — выбери сам. — И он выбирает. Я не особо вникаю в сюжет, мне даже все равно, что герой постоянно размахивает пушкой, обещая пристрелить каждого, кто к нему подойдет… В моем сознании прокручивается свое собственное кино, состоящее из событий этого странного дня, который в моей отяжелевшей от усталости голове представляется почти что бредовой фантасмагорией — может быть, утром все это окажется всего лишь страшным и одновременно прекрасным сном.

Мне пора, — говорю я, превозмогая зевоту, когда фильм наконец заканчивается. — Отвезешь меня домой?

Юлиан смотрит на меня недовольным взглядом, словно я нашкодившее дитя, нуждающееся в порке.

Тебе ведь этот фильм совсем не понравился, правда? — спрашивает он меня, хотя прекрасно знает ответ. Но я все же кивком головы подтверждаю его догадку. — В таком случае мы должны посмотреть что-нибудь, отвечающее твоим утонченным вкусам, согласна?

Я начинаю возражать, так как устала и хочу спать, но Юлиан все же настаивает на своем, и вот мы уже смотрим что-то веселое, любовно-ванильное и слегка пошловатое, что тоже не является по сути моим выбором, но я молчу и устало улыбаюсь… Примерно на пятнадцатой минуте фильма я проваливаюсь в сон.

И снова просыпаюсь в доме на улице Максимилианштрассе — похоже, пора мне завести здесь свою собственную комнату! — и с ужасом понимаю, что провела эту ночь с Юлианом… ну то есть, не в том, конечно, смысле, что мы… ну вы понимаете, нет, но я банально уснула на его кровати, и он почему-то не разбудил меня. Где он вообще? Комната пуста, и я вижу, что «плюшевым мишкой» мне служило то самое платье… О нет! Хватаю его с кровати и как попало запихиваю в свой рюкзак. Облегченно выдыхаю и иду в ванную, где кое-как привожу в порядок свои взлохмаченные волосы — пора прекращать эти утренние пробуждения в этом до старнности притягательном для меня доме. Притягательном в смысле почти мистического притяжения, которое он имеет на меня — я так или иначе постоянно оказываюсь в нем!

Где же Юлиан? Выходить из комнаты в очередной раз страшно, но я берусь за ручку и… рывком распахиваю ее.

— Шарлотта.

… И нос к носу сталкиваюсь с отчимом Юлиана, который в этот самый момент выходит из своей комнаты. О нет, нет, нет…

Доброе утро, Адриан. — Я впервые называю его просто по имени, и тот смотрит на меня почти удивленно, если, конечно, не брать в расчет четкий оттенок разочарования, который я улавливаю в самой глубине его глаз.

Доброе утро, — отвечает он мне и отводит глаза — лучше мне не знать, о чем он сейчас думает. — Прости… — и быстро проходит мимо, торопясь по лестнице вниз.

Я волоку свое неподатливое тело следом за ним, в кой-то веке заинтересовавшись количеством ступеней, которые мне предстоит пройти…

Раз, два, три, — считаю я на ходу и замираю на половине пути, когда слышу голос Алекса.

И что, много ступеней насчитала?

Пока только восемь, — с кислым видом отзываюсь я, и тот улыбается мне… как прежде. Как прежде! Спасибо, Господи.

Облегчу тебе задачу: их ровно двадцать, — говорит он мне в своей обычной манере. — У меня новая бабочка вывелась, — тут же меняет он тему разговора. — Хочешь посмотреть?

Я с энтузиазмом киваю и пробегаю оставшиеся двенадцать ступеней почти на одном дыхании, но едва мои ноги касаются паркета, как другой голос опять же обращается ко мне:

Ах вот ты где, моя милая! Завтрак почти готов. Наверняка, ты проголодалась… после такой-то ночи, — и Юлиан, а это был именно он, хитро мне подмигивает.

Какой такой ночи, хочется возразить мне, что ты вообще имеешь в виду и даже если в голове у тебя то самое, на что, как я понимаю, ты намекаешь, то ничего ведь не было… да и при Алексе-то зачем. Вместо слов я густо краснею, и вижу, как парень в коляске поджимает свои насмешливо изогнутые губы.