Читать книгу "Дальнобойщики - Андрей Воронин"

Он смело шагнул вперед и решительным голосом предупредил:

— Не тронь ее!

Парень окинул его презрительным взглядом. Доморощенный защитник хотя и был крепко сложен и физически развит, но по сравнению с грубияном выглядел как пятнадцатилетний подросток рядом со своим папашей.

— Заткнись! — рявкнул парень.

— Не хами.

Егор казался совершенно спокойным. И это спокойствие еще сильнее разъяряло парня, приводя в бешенство, как красная тряпка — быка.

— Да кто ты такой?! Ну чего ты суешься? Что ты из себя корчишь, защитник гребаный?

Он сделал шаг по направлению к Егору.

— Боря, не надо! — взвизгнула девушка и попыталась вскочить.

— Заткнись, дура! — парень снова грубо оттолкнул ее на диван.

Шувалов инстинктивно рванулся вперед и тут же глубоко раскаялся в своей опрометчивости: огромный кулачище, как стальной молот, обрушился ему на левую скулу. Что-то хрустнуло, в глазах потемнело, и он, как при замедленной съемке, отлетел назад и осел на руки Мельникову, затем плавно сполз на пол.

— Я же предупреждал тебя: не рыпайся, — самодовольно ухмыльнулся парень и, обернувшись к девушке, добавил: — А ты. Если еще раз узнаю, что за моей спиной с кем-то крутишь, рожу так распишу, что у последнего бомжа не встанет, на тебя глядя. Все поняла?

Та обреченно опустила голову и едва заметно кивнула.

— Так-то лучше.

Тем временем в голове Егора начало проясняться. Он зашевелился.

— Говнюк! — неожиданно раздался громовой бас Мельникова. Стараясь держаться по возможности твердо, он обошел Егора и шагнул вперед.

Ошеломленный услышанным, парень уставился на него, пытаясь сообразить, что ему делать. Видимо, не часто доводилось сталкиваться с таким откровенным пренебрежением к его силе, тем более после наглядного урока.

— Чего?

Переваливаясь с ноги на ногу, он двинулся к обидчику. В стельку пьяный здоровяк, еле державшийся на ногах, не представлялся серьезным противником. Предвкушая легкую победу, парень первым перешел в атаку. Протянув руку, он схватил Мельникова за рубашку и тряханул.

— И откуда ты такой взялся? — сквозь зубы процедил парень, раздумывая, что будет более поучительным: выбить пару зубов или отбить почки?

Девушка следила за происходившим затаив дыхание. Зная своего приятеля, она готовила себя к самому худшему. Неожиданно объявившиеся защитники теперь сами нуждались в помощи. Только помочь им никто не мог.

Вдруг девушка заметила, как подвыпивший здоровяк ей улыбнулся и ободряюще подмигнул. Она не поверила своим глазам, решила, что показалось, но дальнейшие события разворачивались еще более невероятным образом.

— Хочешь исповедаться? — неожиданно спросил у парня Егор, который уже пришел в себя и снизу вверх взирал на происходящее.

— Чего? — опешил парень.

От неожиданности его бдительность притупилась, хватка ослабла: заниматься двумя делами сразу — соображать и бить морду — оказалось непосильной задачей.

В этот момент правая рука Мельникова с размаху схватила как клещами самое нежное и уязвимое место противника и с силой сдавила драгоценные органы.

— У-у-у. — только и сумел выдавить из себя амбал. Коленки у него дрогнули и подогнулись, дыхание сперло, а глаза округлились от боли и страха. Он беспомощно хватал ртом воздух, не в силах ничего предпринять. От былой наглости и самоуверенности не осталось и следа.

— Ай-яй-яй! А я раньше не верил, что у качков маленькие члены! — удивленно воскликнул Мельников и с упреком взглянул на парализованного противника. — Схватиться даже не за что.

Он перевел взгляд на девушку, как бы спрашивая: и что тут можно было найти?! Но та лишь хлопала ресницами, пораженная случившимся не меньше своего приятеля.

— Будем извиняться, — объявил Александр.

Отпустив на мгновение противника, он схватил того за руку и завернул ее за спину. Затем сбил с ног и поставил на колени перед девушкой.

— Как тебя зовут? — спросил ее Александр.

Услышав, что к ней обращаются, девушка начала выходить из транса.

— Вероника, — прошептала она неуверенно.

— Отлично! — похвалил Александр и, нагнувшись к парню, зашептал в самое ухо: — А теперь проси прощения. Извинись, и я тебя отпущу. Давай, не то изуродую, похлещи, чем Бог черепаху. Я дурной, когда пьяный.

— Да пошел ты. — прохрипел парень, начиная приходить в себя, и попытался вывернуться. Мельников усилил захват.

— Су-у-ука-а-а. — застонал парень.

— Проси!

— Нет. Проси!

— А-а-а. Больно.

— Ну! Сломаю.

— Извини. — сквозь зубы процедил парень. Его лицо перекосило от бессильной злобы.

— Мало! Скажи: «Извини меня, засранца, Вероника».

— Не-е-ет! У-у-у. — после очередной подсказки взвыл качок. — Прости меня. Вероника. Пожалуйста.

— Молодец, — похвалил Александр.

— Все?

— Да. Теперь я тебя отпущу.

— Он же убьет нас! — испуганно воскликнула девушка, ее личико побледнело.

— Я тебя все равно достану, педрило! — брызгая слюной, зашипел парень.

— Возможно, но не сейчас.

В подтверждение своих слов Мельников схватил средний и указательный пальцы завернутой за спину руки противника и резким движением сломал их.

Никто сразу не понял, что произошло.

Парень сначала услышал сухой неприятный хруст, но не понял, откуда он исходит. Затем пронзила боль. За считанные секунды она затопила все сознание, не оставив места иным ощущениям и помыслам. Он даже не осознал, что руку уже отпустили.

— Убирайся.

Мельников пинком в зад подтолкнул его к двери. Униженный и побитый, словно собака, тот поплелся к двери, здоровой рукой поддерживая сломанные пальцы.

— Он вернется. Обязательно вернется. С дружками, — дрожащим голосом произнесла девушка, когда парень вышел.

— Это будет потом, а сейчас. — Мельников по-молодецки расправил плечи и пригладил усы.

А сейчас нам бы ключи от номера, — Егор поднялся с пола. Он осторожно дотронулся рукой до челюсти и поморщился от боли, обнаружив синяк размером с куриное яйцо. Девушка подняла на него большие печальные глаза, испачканные расплывшейся тушью и красные от слез.

— Ах да. Конечно.

Наконец Егор оказался в своем номере и с наслаждением растянулся на мягкой постели. Через минуту он провалился в долгожданный сон.

Тем временем Александр, после недавней встряски значительно протрезвевший, посвятил себя целиком и полностью утешению несчастного существа.