Читать книгу "Под крыльями Босфор - Владимир Малыгин"

Лишь бы дело только в Рейхстаге оказалось, а не в моих «предсказаниях». Если дело в них, то мне, с одной стороны, и опасаться за свою жизнь не нужно, а с другой – всё, никуда я из их цепких лап не вырвусь. И ведь идиотов у нас в стране хватает, вполне могли слухи обо мне передать кому не нужно!

Так, судя по тому, как меня охраняют и держат постоянно связанным, убежать не получится никак. Пока никак. Ждать, пока доставят до места? Тоже нельзя. Потом вообще не вырвусь. Остаётся только ловить момент. Которого, кстати, у меня до сих пор так и не представилось! Ничего, буду ждать!

Да, ещё одно! Если я такой ценный пленник, то почему бы ко мне какого-нибудь доктора не привести? Мой нос не посмотреть? Надоело ртом дышать. Да и ноет постоянно, дёргать начинает. Как бы не заражение началось. А если зацепишь ненароком, то даже искры из глаз сыпятся. А мне такого сейчас не нужно. Не боец я с таким носом.

Все эти догадки и размышления проскочили в голове за один миг. Как раз до того момента, когда дверь хибары распахнулась, чуть не заехав мне по физиономии. Хорошо, что успел быстро отшагнуть назад, натолкнувшись спиной на своего конвоира. И тут же чуть не улетел головой вперёд через порог от сильного толчка в спину. Хорошо, что уткнулся лицом в грудь шагнувшему из домишки человеку. И снова мой многострадальный нос практически заставил меня выпасть из действительности.

Слёзы в три ручья, круги под глазами и ругань. Ох, как я шипел и ругался. Пока меня самым бесцеремонным образом не затащили внутрь и не бросили на скамью. Нет, не слишком уж я ценный пленник, если со мной настолько беспардонно обращаются. Ну, братья-когда-то-славяне…

Бурчу, ругаюсь, шиплю от боли, а сам быстро помещение через слёзы в глазах осматриваю. Хотя, что тут осматривать?

Пара лавок, одна из них моя, стол и шкаф. Нет, ошибся. Это не шкаф, это просто несколько полок одна над другой на стене висят. Окошечко маленькое, свет через него пробивается слабый, поэтому сразу и не разглядел толком эти полки. Да какая разница! Самое главное, тот персонаж, в которого я лицом уткнулся. Вот этот уже явно не «братушка» и не турок. Это враг! Его бы в форму немецкую обрядить и точно вылитый кадровый офицер. Даже в этой полутьме чисто выбритое лицо свежим глянцем блестит, спина прямая, подбородок высоко держит. Парфюмом дорогим наверняка пахнет. И на мои слёзы внимательно смотрит. Усмешка такая еле заметная, высокомерно-презрительная. Немец, точно немец!

Подошёл ко мне вплотную, ухватил крепко левой рукой за плечо, правой в мой заросший подбородок вцепился. Пальцы железные, щёки словно клещами сжал. Больно же! Головой дёрнул, попытался назад, на стену, откинуться, вырваться из этого захвата, да какой там, только сильнее сжал, не выпустил. Показалось, что сейчас щёки об зубы раздавит.

Наклонил в одну сторону мою голову, в другую повернул. Робот железный, а не человек! Моего сопротивления словно вообще не замечает! Да это он нос разбитый рассматривает!

Фух, отпустил. А ведь щёки раздавил всё-таки. Во рту сразу привкус крови появился, пришлось сплюнуть на земляной пол.

Не понравился ему мой плевок. Ишь, как скривился. Мне бы и самому не понравился, да я специально сплюнул, назло. Очень уж обидное это ощущение собственной беспомощности. Отвернулся немец, шагнул к выходу, дверь толкнул, остановился на пороге, что-то выговаривает кому-то снаружи. Эх, жаль, что у меня руки за спиной связаны. Сейчас бы я тебе по башке кулаком… Или скамейкой… А ничего бы я не сделал. Был бы я не связан, так он и спиной бы ко мне не повернулся. Точно знаю.

Да и нечего пустыми иллюзиями тешить своё воображение. Может быть, с одним ещё и справлюсь, а сколько их там, снаружи? И все с оружием. И наверняка этот немец не один здесь. Есть ведь ещё кто-то, кроме тех двух встречающих. Наверняка есть, просто обязан быть. Тропинка же куда-то за дом уходит… Там наверняка караул и стоит. Охраняют это место от нежданных гостей.

Так что ни на кого я не нападу. И ни с кем не справлюсь. Нечего пустым мечтам предаваться. Ишь, кулаком по башке… Скамейкой бы, да и то под вопросом… Сил-то у меня сейчас с гулькин нос. Откуда они, силы эти возьмутся, если который день без еды практически сижу? И без воды. Те жалкие подачки не в счёт. И руки постоянно за спиной связаны, мышцы отказываются нормально работать.

Да какие тут могут быть вообще гости? Сюда меня наверняка переправляли местные контрабандисты. И местечко это ими прикормленное, вон какая просека для лодки прорублена в камышах. Так что нет здесь никого постороннего и быть не может. Местные вряд ли сунутся, отучили их давно от подобных намерений наверняка.

А ловили меня в Константинополе турки, это точно. Только кто мне тогда вопрос задал? На чистом русском же спросили? А что, неужели турки или кто там был не могут русского языка знать? Ещё как могут! Ничего, посчитаемся ещё…

О, один из моих конвоиров в хибару зашёл, чашку-миску какую-то мне протягивает. Вода? Она самая. И что ты мне её тянешь? Про связанные за спиной руки забыл? Забыл… Разозлился от своего промаха, краем чашки больно по губам ударил, смотрит так, как будто я у него что-то украл.

Пью, хлебаю шумно, краем глаза вижу, как в чашке кровь расплывается из разбитых губ.

И выбритому это не понравилось. Прошипел что-то вполголоса. Конвоир мой рукой дрогнул, вода на грудь мне плеснула, зато перестал так сильно давить, чуток отодвинул миску, сгорбился.

Дальше до самого вечера мы так и сидели в этом домишке вдвоём. Я на своей лавке со связанными за спиной руками, и выбритый на другой. Глаз с меня не сводил. Сам не ел ничего, и меня не кормил. Сам-то ладно, а вот меня могли бы и накормить. Я же вроде бы как важный пленник…

Больше никого не видел и не слышал. Даже за стенками хибары кроме криков чаек ни одного звука не доносилось. Да, камыш ещё под ветром шуршал. И всё.

Вечером не утерпел, в туалет попросился.

Вывели. Этот чисто выбритый выглянул наружу, кому-то там приказал меня вывести. Что конкретно приказал, не понял, но наверняка смысл такой был. Да и не выбритый он уже, за день лицо щетиной покрылось. У-у, кабан здоровый. Приказать-то он приказал, но и сам из дверей за мной присматривал.

Потом внутрь завели, на ту же лавку усадили. И ещё немного просидел так. Потом голоса снаружи раздались. Мой надсмотрщик с места подорвался, дверь открыл, кому-то рукой махнул.

О, как! Доктора привели по мою душу. По нос, то есть.

Дальше полчаса позора. Моего. Потому что больно было до жути. Из всего, сказанного доктором, только и понял, что воспаление началось. Потому так больно и было. Пока нос на место поставили, промыли, чем-то там обработали, повязку наложили, я чуть не обос… Г-м, короче, слёзы из глаз лились, как из ведра. Ну и ругался, как же без этого. Так что хорошо, что этого «чуть» не случилось. Не хотелось бы мне перед моими конвоирами позориться. Да, доктор не меньше моего боится. Похоже, моих конвоиров сильно опасается. Но хоть дело сделал, а всё остальное меня не касается.