Читать книгу "Полупризнание - Хидео Ёкояма"

— Пиши, — раздался бесстрастный голос.

Накао опять охватил страх. Напечатанное слово «Кабукитё» убьет Кадзи Соитиро. И дело не только в этом. Он нарушит обещание, данное Ивамуре, и предаст его. И больше никогда не сможет приходить в полицейское управление.

— Я не могу написать… — Голос Накао дрожал. — У меня договоренность с главой департамента Ивамурой.

— Мы оба с тобой здесь временно.

Образ рассеянного человека исчез. На том конце провода находился корыстолюбивый «наемный солдат», который добрался до верха, работая в несколько раз больше остальных, написав в несколько раз больше сенсационных материалов, и который мечтает подняться еще выше.

— Если хочешь стать полноправным сотрудником «Тоё» — пиши.

Связь прервалась.

Накао закрыл глаза и некоторое время сидел так.

Перед его внутренним взором всплыло лицо Эми.

Она подмигнула ему.

«Держись».

Невольно на глаза навернулись слезы.

Стать полноправным сотрудником «Тоё»…

Накао решительно вытер глаза рукавом.

Есть ли у него другой путь?

Он и дальше останется в «Тоё». В ежедневной газете с тиражом в 8 миллионов…

Управляя мышкой, Накао нашел написанный в тот день текст. Ему показалось, что на экране возникла мягкая улыбка Кадзи Соитиро.

Все, что написано здесь, правда. Журналист мысленно попросил, чтобы это было так.

Дрожащими пальцами он навел курсор на слово «Отправить» и нажал на кнопку.

Уэмура Манабу

1

Помещение юридической консультации, располагавшейся в отдельном здании коллегии адвокатов, было крайне тесным.

Уэмура Манабу очень устал. Хотя эта маленькая комната идеально подходила для разговоров с глазу на глаз, сидящая перед ним супруга врача частной практики, шея и пальцы которой блестели от многочисленных украшений, говорила без умолку и так громко, что ее голос было слышно даже в коридоре. Муж точно изменяет ей, и она постарается заполучить максимум денежной компенсации. Когда Уэмура пытался вставить вопрос в промежутках между «пулеметными очередями», он не получал разумного ответа. Было похоже, что у нее не имеется точных доказательств измены. Да и вообще сомнительно, что она с самого начала всерьез думала о том, чтобы развестись. «Муж очень поздно возвращается домой, — записал за ней Уэмура. — Стал расточительным. Совершенно не заботится обо мне…»

Наскоро поблагодарив адвоката, костлявая мадам, держа шубу на сгибе руки и стуча каблуками, вышла из комнаты. Она совсем не собиралась отказываться от статуса супруги врача частной практики. И сумму в размере 5 тысяч за 30 минут заплатила не для того, чтобы получить консультацию по процедуре бракоразводного процесса, а главным образом для вымещения своей накопившейся досады.

Уэмура взял перерыв.

Конфликты между друзьями из-за долгов, банкротство, вызванное бесконечными покупками с использованием кредитной карты, подозрение в супружеской измене… Вот стандартный список его консультаций, продолжавшихся изо дня в день, и, по правде говоря, Уэмуру это уже порядком утомило.

Он отхлебнул кофе из термоса.

В его затуманенном мозгу всплывали картинки искрящегося меха и сверкающих драгоценных металлов. Наверное, люди, которые приходят сюда на консультации, оставляют в его сознании свой отпечаток… В душе Уэмура надеялся на нечто, поэтому его напрасные ожидания сменялись раздражением. Члены коллегии адвокатов, по очереди работавшие в этой юридической консультации, были всегда наготове, ожидая «хорошего клиента». Если б об этом догадались их коллеги, беспокоящиеся прежде всего о том, чтобы больше заработать, они попросту расхохотались бы. Уэмура понимал это, но не хотел возвращаться в офис «с пустыми руками».

Может быть, попадется что-нибудь крупное?

Слова, характерные для адвоката. Будучи помощником, нанятым адвокатом и занимающимся подсобной работой, Уэмура довольствовался этим. Он выполняет свои обязанности. Является помощником. Как ни пытайся поменять название этой должности на более благозвучное, суть не меняется. Адвокат, не ставший независимым и не учредивший собственный кабинет, всего лишь помощник адвоката, то есть «нахлебник», «приживальщик». Это нормально, пока ты молод. В молодости все без исключения вступают на этот путь для того, чтобы набраться опыта. Но Уэмуре уже почти 50…

Стук в дверь вынудил его закончить перерыв.

«Ну вот…» Уэмура торопливо посмотрел в журнал записей. «Хочет узнать, как можно связаться с мужем младшей сестры, задержанным полицией».

Как можно связаться?..

Уэмура в недоумении покачал головой. Скорее всего, она волнуется за находящегося в камере мужа младшей сестры и хочет узнать, как у него дела. В его душе опять поднялась чуть заметная надежда. Такие консультации нередко связаны с просьбами стать защитниками обвиняемых.

— Разрешите войти? — раздался тонкий голос, и в комнату вошла пожилая женщина с проседью в волосах. В отличие от недавно приходившей жены врача частной практики, скромное платье и тихий голос создавали вокруг нее ауру хрупкости.

— Симамура Ясуко, пятьдесят шесть лет, город Яёи.

Уэмуре понадобилась всего одна секунда, чтобы оценить стоящую перед ним женщину и понять, что денег у нее не очень много.

— Извините, что заставил вас ждать… Симамура-сан, так? Вы пришли проконсультироваться по поводу дела мужа вашей младшей сестры, арестованного полицией…

Симамура Ясуко положила на колени пальто и сцепила поверх него пальцы рук.

— Я хочу с ним связаться, но не могу. Я пришла получить консультацию; что мне делать в моей ситуации?

«Связаться…»

— Вы же ходили в полицию, так?

— Да. Но мне не разрешили свидание.

— До предъявления обвинения полиция разрешает подозреваемому встречаться лишь с адвокатом… Ладно, давайте по порядку. Прежде всего о том, за что он был задержан.

Некоторое время женщина не решалась говорить.

— Думаю, что вам известно… о полицейском, который убил свою страдающую от болезни Альцгеймера жену…

«Ну да!» — тихонько воскликнул про себя Уэмура. Обычно такие вещи сразу не вспоминаются, но что касается этого происшествия, он тут же связал услышанное с тем, что знал.

Убийство жены инспектором полиции.

Уже примерно неделю эта новость не сходила со страниц газет. Дело инспектора полицейского управления, задушившего свою тяжелобольную жену. Поскольку оставалось неизвестным, что происходило в течение двух дней до того, как он явился с повинной, дополнительная информация об этом появлялась чаще, чем о самом деле.