Читать книгу "Клиническая ложь - Ирина Градова"

– Да-да, я понимаю, – прервала Аллины объяснения воспитательница. – Чем я могу помочь? Даше, к сожалению, уже ничем, но вдруг Маша в беде?

– Вполне возможно.

– Что это значит? – насторожилась Жирикова. – Господи, неужели вы думаете, что она может быть причастна к…

– Сейчас мы обязаны рассматривать все версии, – перебила ее Алла. – Так как Мария пропала, мы подозреваем, что она как минимум что-то знает о ситуации с Дарьей.

– Да-да, конечно… Так что я могу сделать?

– Мы изучили жизнь Маши и Даши в социальных сетях и пришли к выводу, что люди, числящиеся у них в друзьях, в основном персонажи виртуальные. То есть они понятия не имеют, кто такие Дарья и Мария, и попали в список друзей по чистой случайности – просто потому, что девушки их добавили. Большая их часть напросилась к ним в рекламных целях – с перспективой продать какие-то кустарные изделия и все в таком роде.

– Ну, вы же понимаете, какие друзья могут быть у детдомовских ребят! – развела руками воспитательница. – В основном они общаются с теми, с кем выросли, – здесь, у нас. Исключение составляют те, у кого остались семьи за нашими стенами… Не пойму, к чему вы ведете?

– Нам было бы полезно изучить окружение Маши – тех, с кем она на самом деле встречалась после выпуска.

– Думаете, это может иметь отношение к гибели Даши?

– Все возможно.

– Или вы считаете, что Маша скрывается и может делать это у кого-то из старых приятелей?

Алле оставалось лишь удивляться проницательности воспитательницы – нет, не зря она занимает свое место! Работа у нее трудная, низкооплачиваемая и обычно неблагодарная, но, как ни странно, именно такой труд требует от специалистов наибольшей отдачи. И она определенно справляется!

– Что ж, я знаю, что могло бы вам пригодиться, – со вздохом продолжала Жирикова. – У меня есть несколько альбомов с фотографиями – может, это поможет?

– Отличная мысль!

Жирикова удалилась и отсутствовала около десяти минут.

Пока ее не было, Алла рассматривала небогатый интерьер кабинета, в котором они беседовали. Он был маленьким и, на взгляд Аллы, чересчур заставленным мебелью – старой, непривлекательной и делающей и без того крохотное помещение еще меньше, лишая его воздуха.

Зазвонил телефон, и Алла увидела на экране имя Дмитрия. У нее не было для него ласковых прозвищ типа зайка или любимый, какими девушки и женщины зачастую наделяют своих бойфрендов, он значился просто как Митя.

– Есть новости? – нетерпеливо спросила она, игнорируя обычные приветствия – в конце концов, они сегодня виделись.

– И тебе добрый день, – ответил Негойда: Алла сразу представила, как скривился в ухмылке его рот. – Нашел я твоего потеряшку!

– Да ты что?!

– А ты сомневалась?

– В результате – нисколько, только – в скорости!

– Было нетрудно.

– Отец или мать?

– Ни тот ни другой. Они умные, родители парнишки!

– Тогда кто же привел тебя к нему?

– Я сказал, они умные, но не умнее меня: я проследил за их водителем.

– Как тебе пришло это в голову?

– Я понимал, что Орлова и Саблин не станут сами ездить к сыну, предполагая слежку, – во всяком случае, адвокат должен предвидеть такое, если считает сына виновным. Но и посвящать широкий круг людей в свою тайну они не могли – получается, не так много тех, к кому они могли бы обратиться. В доме две горничные, временно нанятая кухарка и садовник. Садовника я исключил сразу, ведь он работает не только у Саблиных, а значит, может распустить язык.

– Временная кухарка вообще не в курсе ситуации, никто не стал бы ее задействовать! – вставила Алла.

– Верно. Одна из горничных как раз и сообщила твоему Белкину о связи Романа и Дарьи, а значит, вряд ли она стала сообщником родителей. Оставались только вторая горничная и водитель Саблина. Строго говоря, он не его личный водитель, а работает в его фирме – видимо, лицо доверенное. Я последил немного за девицей, но она проживает в доме и выходит только в магазин, а еще навещает другую горничную из соседнего особняка – и все.

– Итак, ты остановился на водителе?

– Да. Вчера ничего особенного не происходило. Он привез Саблина в контору, потом мотался по городу по поручениям хозяина. Затем он пообедал в кафе, поехал в офис Саблина и оставался там до вечера. Около девяти привез шефа домой и поехал к себе.

– Что-то я пока…

– На следующее утро все повторилось, только вот, доставив Саблина в офис, водитель отправился за город.

– Мы проверяли – у семьи нет недвижимости, кроме дома в Сосновой Горке и квартиры на Большой Морской!

– Все так, но у Саблина-старшего была тетка. Пару месяцев назад она умерла и оставила ему дом в садоводстве Мшинская. Домик ветхий, поэтому Саблин вряд ли намеревался его использовать и даже не стал возиться с оформлением его на свое имя. С другой стороны, он стоит на отшибе, и, когда приперли обстоятельства, адвокат, вероятно, вспомнил о ненужной ранее собственности, которая может пригодиться.

– Значит, он прятал сына там?

– Точно: водила привел меня прямо к дому! Я подождал, пока он выгрузит провиант и какие-то вещички, которые мать передала сыночку. Потом мужик уехал, а я вошел внутрь. Роман пытался выскочить в окно, но, сама понимаешь…

– Где он? – перебила Алла.

– Я позвонил Антохе, он его оприходовал.

– Ты просто умница!

– Что мне за это будет?

– Ужин?

– Мало.

– Хорошо, чего ты хочешь?

– Я могу подумать?

– Конечно.

– Тогда я, пожалуй, возьму время на размышление! У меня есть еще пара дел, но я планирую вернуться часикам к девяти.

– Отлично, я приготовлю ужин!

– Лады.

Алла отключилась и заметила Жирикову, которая, видимо, уже какое-то время слушала их разговор, стоя в дверях.

– Новости о Даше? – спросила она.

– Нет, это… по другому делу. Это и есть те альбомы?

– Да, я принесла два – за последние годы.

Алле не терпелось вернуться в СК, чтобы присутствовать при допросе Романа Саблина, но она не любила бросать дело незавершенным: скорее всего, без помощи воспитательницы будет трудно разобраться, кто есть кто на снимках, поэтому она сдержала свой порыв и уселась рядом с Жириковой на продавленный диван из кожзама, водрузив на колени первый альбом.

Снимки оказались в большинстве своем формальными. Вот подростки всей группой на каком-то официальном мероприятии, а вот – после выступления на праздновании Нового года.