Читать книгу "Пылающий храм - Аргентина Танго"

— Что вы собираетесь тут искать? — скептически осведомилась девушка, оглядев белеющие во тьме стога бумаг и папок. Энджел раздвинул шторы, впустил в комнату лунный свет.

— Вы приложили столько усилий и математических расчетов, чтобы попасть в мой зимний сад. Неужто только за тем, чтобы моей рукой открыть дядин кабинет?

— И для того, чтобы вашими руками его обыскать. Хотя вы могли бы и выказать немного благодарности за спасение от колдуна.

— Попрекать благодеянием — это недостойно джентльмена, фи, — Маргарет села в дядино кресло. — Но что мне здесь искать?

— Что–нибудь из дома Грейса. Должно же тут быть хоть что–нибудь, к чему раньше прикасались обе части Душителя.

— Восемь лет прошло, — напомнила Маргарет. — Любые отпечатки уже сто раз сотрутся.

— Смотря как глубоко копать, — Энджел нащупал на поясе ячейку с колбой, и Маргарет подумала, не боится ли он однажды взорвать самого себя, вслепую нашарив не тот флакон. В колбе переливался всеми цветами радуги какой–то порошок. Редферн высыпал его на подоконник, разровнял колбой в широкую полосу и принялся чертить в ней некие знаки. Девушка подкралась сбоку, опасаясь дышать — порошок по краям полосы клубился, как туман поутру. Энджел выдохнул длинную певучую фразу. Маргарет замерла в предвкушении.

Ничего не произошло.

Он нахмурился, протянул руку над песком, повторил медленнее и совсем нараспев. Потом снова, таким нежным полушепотом, что Маргарет порозовела. На четвертый раз его голос стал ниже и глуше, с повелительными нотками. Песок зашуршал в ответ и вдруг выстрелил с подоконника длинной гибкой плетью, которая тут же распалась на множество хвостов. Девушка восхищенно ахнула: весь кабинет вмиг оказался усыпан разноцветной сверкающей пыльцой. Впрочем, она легла только на вещи и бумаги, оставив чистыми пол, стены и мебель.

— Итак, — немного хрипловато сказал Энджел: его лоб блестел от легкой испарины, — все оранжевые следы — это прикосновения вашего дяди. Зеленые отметки — это консультант. Оттенки синего — сотрудники департамента. Желтые — случайные касания. Красные следы отмечают две половины Хилкарнского Душителя. Чем интенсивнее цвет и свечение — тем глубже отпечатки. Ищите.

Мисс Шеридан обвела кабинет долгим взглядом. На мерцающем оранжевом фоне было множество синих и желтых огоньков, кое–где посверкивало зеленым. Но красный отсутствовал. Девушка прошлась вдоль шкафов и стола, иногда приподнимая папки или документы. Ее удивляло, что в кабинете не было ничего, кроме бумаг. Где все остальные улики вроде ножей, пистолетов или что там еще оставляют убийцы на месте преступления?

— А эта пыль может пробраться в ящики?

— Конечно. Иначе какой с нее был бы прок?

Маргарет вытянула один за другим все три ящика в столе комиссара. Четвертый, длинный и узкий, располагался под столешницей и был заперт на ключ.

— Энджел, откройте, пожалуйста, — позвала мисс Шеридан, аккуратно вороша содержимое трех ящиков. Редферн взял руку девушки и пошептал над ее пальцем.

«Когда–нибудь я у него выясню, что он все время бормочет и как это вообще действует», — решила Маргарет. Он прижал ее палец к замочной скважине, замочек щелкнул, и девушка быстро выдвинула ящик. Среди россыпи оранжевых огоньков на бумагах и канцелярии она сразу же увидела красные искры и схватила маленькую записную книжку. Энджел нетерпеливо вскрикнул, потащил Маргарет к окну и потребовал:

— Листайте!

Книжка оказалась пустой. На второй раз он нацепил очки и едва не водил носом по страницам, но единственная надпись, которую они обнаружили, не имела никакого смысла. Для Маргарет, по крайней мере, это был просто набор значков. Но Энджел жадно впился в закорючки горящим от азарта взглядом.

— Дайте мне бумагу и карандаш.

Пока Редферн возился с переписыванием, девушка, держа в руке книжку (он отказался к ней прикасаться), еще раз осмотрела кабинет и обнаружила, что под дверью чуть заметно мерцает красная пыльца.

— Энджел!

Он неразборчиво замычал, покусывая карандаш.

— Смотрите, там еще красный. Они наверняка вынесли все улики в другую комнату, их же должно быть много, и если мы поищем… Эй! — Маргарет хлопнула его книжкой по руке. Энджел с явным усилием оторвал взор от головоломки и перевел его сперва на девушку, потом на дверь. В круглых очках с зеленоватыми стеклами он выглядел настолько забавно и рассеянно, что мисс Шеридан не удержалась от смеха.

— Идите, — сухо повелел Энджел, — я тут приберусь.

В темный коридор едва пробивался слабый лунный свет из окна на лестничной площадке. Двери были почти неразличимы на фоне стен, и мисс Шеридан несколько раз прошлась вдоль коридора, прежде чем она рассмотрела на одной из дверных ручек красные крупицы. Комната была заперта, и Маргарет пришлось ждать Энджела. Он снова провернул трюк с открыванием двери ее рукой. Редферн не хотел ни к чему притрагиваться, и девушке уже пришли в голову два–три язвительных замечания насчет прикосновения ногами к полу.

Это оказался не столько кабинет, сколько небольшой зал для собраний. Стулья были сдвинуты в углы, посреди комнаты двумя рядами вытянулись столы, по стенам развешены карты, схемы и портреты. Красная пыльца обильно усыпала все предметы на столах. Маргарет подошла к самому первому. На нем были разложены вещи ребенка — от белья до ботинок и шапочки; у левого рукава куртки на платке лежали три мраморных шарика, набор карточек «Знаменитые силачи» и палочка от леденца. Маргарет неуверенно коснулась мальчишеских сокровищ и заметила около шапки листок с надписью «Френсис ван Холден».

Бумажка дрогнула в ее руках; Маргарет подняла глаза на четырнадцать портретов на стене напротив. Она не различала лиц в темноте, шагнула к стене и задела второй стол. С него спорхнула другая бумажка, девушка наклонилась ее поймать, увидела подпись «Роберт Линч» — и внутри вдруг что–то остановилось. Маргарет на миг замерла, а потом медленно поднялась и обвела комнату долгим взглядом.

Здесь было все, что от них осталось. От всех четырнадцати.

Маргарет переводила глаза с одного стола на другой, отмечала белеющие в темноте листки бумаги и картонки с цифрами там, не было ничего, кроме слепка от следа или клочка ткани. Она обернулась к портретам: под каждым портретом — карточка с именами родителей и адресом. Девушка читала их одну за другой, и ее виски опять сжал горячий обруч, почти такой же, как та раскаленная корона, которая сдавливала ее голову, когда она дала волю ярости к ифриту. Там, в храме, восемь лет лежали тела одиннадцати детей, от которых остались только портреты, карточка и номер в полицейском деле.

И никто не мог найти их убийц. Никто даже не узнал бы, если б не пожар, если б не ифрит, если б… а теперь уже ничего не исправить. Да как же можно жить, ощущая такое бессилие?!

Она отвернулась. Энджел стоял в дверях, скрестив руки на груди, опираясь плечом на косяк, и смотрел на нее. Его глаза были темны, как омут, но в них таилось нечто такое же обжигающее, как гнев самой Маргарет, и она резко спросила: