Читать книгу "От испанки до COVID-19. Хроники нападений вирусов - Валерий Новоселов"

Но это не главное. Я обратил внимание на высказывания представителей разработчика программного обеспечения и представителей мэрии. Один настаивал, что меры недостаточно жесткие, даже несмотря на ночные звонки, рваный сон и явный вред здоровью пациентов… Даже если здорового человека будить ночью несколько раз, это будет неполноценный сон. А ведь это больные люди. Фактически это депривация сна, причем у людей часто тяжелобольных. Второй же, похоже, юрист мэрии, говорил, что так как никто не пошел в суд, то все в порядке. Наверное, у них это нормально. Мне весь этот цирк говорит, что цифровой карантин идет по пути геноцида, причем в самом жестком исполнении.

Сегодня, во время эпидемии коронавируса, почти все страны ввели карантинные меры, но везде они имели свои особенности. Например, у Швеции иной подход к борьбе с коронавирусом, в нем нет жестких карантинных ограничений. В стране открыты публичные места, начальные школы и детские сады, работает общественный транспорт. Введен запрет только на собрание более 50 человек в одном месте, а ученики старших классов и высших учебных заведений переведены на онлайн-обучение. Правительство рекомендует гражданам соблюдать дистанцию и избегать контакта с пожилыми гражданами. Преимущества прочих мер в борьбе с вирусом, по мнению шведского правительства, спорны. «Закрытие школ, вероятно, вообще не влечет за собой никаких последствий. Запретить людям выходить на улицу? Это глупость, у таких запретов не существует научных обоснований, — сказал шведский эпидемиолог Гизеке. — Проблема с Данией, Норвегией и Финляндией в том, что принятые там ограничения когда-нибудь придется снимать. Нельзя сидеть в карантине вечно. Когда это случится, темпы заражения подскочат. Все, что делает жесткий карантин, — это откладывает решение проблемы, которая перед вами стоит. Но эта проблема по-прежнему останется актуальной и через пару месяцев», — убежден этот ученый (140).

Что касается Белоруссии, во время пандемии там оставались открытыми все общественные учреждения. Работали фабрики и заводы. Власти страны призывали население следовать индивидуальным мерам предосторожности, таким, как социальное дистанцирование и ношение медицинских масок в общественных местах. По состоянию на 29 мая в Белоруссии было проведено более 512 000 тестов, что эквивалентно 5,3 % населения страны, которое составляет 9,4 млн. Причем общее число случаев заражения превысило 40 700, или около 0,4 % населения государства. От осложнений, связанных с коронавирусом, скончались 224 человека. И самое важное: в Минске провели военный парад по случаю 75-летней годовщины окончания Великой Отечественной войны, в котором приняли участие тысячи людей.

Ответ на вопрос, какой вариант карантинных мероприятий лучше — жесткий или мягкий, — даст только время. Однако уже ясно, что произошло необычное явление в истории планеты: цифровые методы контроля карантинных мероприятий действовали в том же векторе, что и сам вирус. Ввели штрафы, которые выписывали часто тяжелобольным людям на фоне утверждений чиновников и программистов, которые не видели никаких проблем в своем детище. Именно тут проявилась ошибка, противоречащая самому принципу сострадания: если ты заболел, ты становишься субъектом репрессивной цифровизации сознания административной машины, которая сама растерялась и не могла внятно сказать, что делать с масками и перчатками. Ведь для этого нужно собрать специалистов и получить их консолидированное мнение, а на это она, похоже, не способна. Она не любит слушать.

Современный карантин проходил с участием искусственного интеллекта — была введена цифровая программа контроля изоляции жителей, зараженных вирусом.

Премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг на телевидении высказала следующее мнение: «Было ли необходимо закрывать школы? Возможно, нет. Я, вероятно, приняла многие решения из страха». Она призналась в своих сомнениях, напомнив зрителям об ужасающих картинах из Италии, которые наводнили телеэкраны и повлияли на ее решение (141).

Многие люди, которые десятилетиями не посещали театры и музеи, во время карантина мне неоднократно говорили, что им некомфортно чувствовать, что они не могут воспользоваться этими благами жизни в большом мегаполисе и пойти туда сейчас. Очевидно, для человека важно иметь именно это тонкое чувство возможности или свободы возможностей. А когда такой приказ спускают сверху, это ограничивает свободу.

Я же вижу, что люди самых старших возрастных групп стали главными жертвами не только самого коронавируса, но и мер, предпринимаемых против его распространения. В том числе цифровых. И если это так, то мы увидим изменение показателей смертности от всех возрастзависимых патологий именно в тех странах, где был введен жесткий карантин для престарелых людей. А увидим ли мы это в статистике, это уже другой вопрос.

Жесткие карантинные меры ухудшают здоровье людей в возрасте.

Карантинные мероприятия вредят так же, как и этот вирус, самым старшим возрастным когортам.

В эту пандемию введен режим самоизоляции, а по сути, это карантинные мероприятия с широким примением цифровых технологий, которые, на мой взгляд, прошли неудачно.

Глава 2

ВОЗ

Прагматизм для общественного здоровья должен быть сутью поведения и высказываний любого чиновника ВОЗ.

Если в его словах есть паника — тут нет прагматизма.

Сотрудничество государств в области общественного здравоохранения началось еще в XIV веке. Затем многое произошло в истории этого процесса. Сначала был учрежден Константинопольский высший совет, образованный в 1839 году. Затем, в 1851 году в Париже принята Первая Международная санитарная конвенция. В 1907 году создано Общественное бюро гигиены в Европе. После Первой мировой войны в 1923 году стала функционировать Международная организация здравоохранения Лиги Наций, которую страны создали в 1920 году. Она состояла из бюро постоянных представителей, общего консультативного совета из медицинских экспертов и комитета здравоохранения.

7 апреля 1948 года вступил в силу Устав Всемирной организации здравоохранения. Цель этой организации — «достижение всеми народами высокого уровня здоровья». Глобальность масштабов и мер ВОЗ для реализации этой задачи невозможно переоценить. Практически нет ни одной области медицины и общественного здравоохранения, которые сегодня не координируются ВОЗ. Но контролирует ли она свои действия, свободна ли она от внешних влияний?

Ни одна организация, ни одна страна не в состоянии разрешить все стоящие перед миром проблемы здравоохранения, перечень которых постоянно растет. Критическое состояние медицинского обеспечения в некоторых странах вызывает всеобщую тревогу, положение самой ВОЗ и бесконтрольные поступки ее руководства также вызывают озабоченность.

Как происходит управление организацией, которая создана странами, но оперативную деятельность которой они фактически не регулируют? В этой ситуации существует негласный контроль, который, скорее всего, осуществляют большие фармацевтические компании. Работает принцип обратной связи.