Читать книгу "Американская грязь - Дженин Камминс"

Лидия наблюдала за происходящим с круглыми глазами; вскоре вагон, на котором ехали два брата, скрылся вдалеке. Полоса мигрантов начала редеть: кто по одному, кто по двое, остальные тоже прыгали на поезд. Сама того не замечая, Лидия сжимала руку сына мертвой хваткой, но тот не возражал. Они будто вросли в землю и стояли так, не двигаясь, пока в воздухе не улеглось последнее эхо Зверя.

Потом они зашагали прочь.

Теперь, услышав, как стучит по колее равнодушный пресс колес, увидев, как люди, словно насекомые на лобовом стекле, цепляются за железный панцирь, Лидия испытывала почтительный трепет.

Дома в Акапулько, на заднем сиденье папиного «фольксвагена», у Луки была своя собственная система безопасности. Голубая подушка с обезьянками, которую Папи каким-то непонятным образом расплющил и прикрепил к сиденью. Когда мальчик был еще совсем маленьким, ему нравились обезьянки и пухлые ремешки, которые сначала нужно было перекинуть через голову, а потом застегнуть на поясе. Очень уютно. Однако прошлым летом он стал упрашивать, чтобы родители убрали эту штуку. Он уверял, что такое подходит только для малышей, а он уже достаточно взрослый, чтобы пользоваться обычным ремнем.

Теперь Лука смотрел, как последнее ребро затихнувшего поезда скрывается за далеким поворотом дороги, и абсолютно ничего не понимал.

12

Даже знай они время прибытия следующего поезда, они не смогли бы вообразить, что правда заберутся на этого Зверя, – теперь, когда они увидели, как это делается. Лидия размышляла об этом во время их семимильного пешего пути к Уэуэтоке. Следует ли ей сначала подсадить Луку на лестницу? Другого выхода не было: она не могла прыгнуть первой, оставив сына одного на земле. А если он повиснет у нее за спиной – обхватит ей шею руками, обовьет ее ногами, – то хватит ли ей сил, чтобы побежать и вскарабкаться на поезд? Нет, это невозможно. Всякий раз, когда Лидия проигрывала в воображении этот сценарий, заканчивался он одинаково: кровавой мясорубкой.

Чтобы не думать о том, как устали его ноги, Лука разглядывал незнакомые места. По пути они видели место, уставленное всевозможными статуями: медведями, львами, ковбоями, дельфинами, ангелами, крокодилами. Видели группу мужчин, которые возводили стену из кирпича. Видели женщину, которая пылесосила свое крыльцо, вместо того чтобы подметать его веником; Лука сжал руку Мами покрепче, чтобы та тоже посмотрела. Проходя мимо школы, мальчик увидел во дворе ребят, играющих в футбол, и неожиданно осознал: сегодня четверг, он должен быть в школе, а Папи должен забрать его, потому что четверг – это день Папи, и иногда он покупает Луке печенье, если тот обещает не рассказывать Мами, и они вместе съедают его по дороге домой. Больше Лука не глазел по сторонам. Он свесил голову и наблюдал за движением собственных ног, хотя солнце жарило ему затылок. Спустя три часа они наконец вернулись в Уэуэтоку.

Найти нужное место оказалось нетрудно: оно располагалось прямо возле железной дороги, за облупленным зеленым забором. «Каса дель Мигранте» представлял собой скопление палаток и простеньких строений на большом гладком участке земли среди пейзажа, который при других обстоятельствах можно было бы назвать даже красивым. Между приютом и железнодорожными путями раскинулась широкая проселочная дорога, кое-где посыпанная щебенкой. Лука осмотрел ее, насколько хватило глаз, и не заметил ни души. Вокруг на много миль тянулась равнина, но если смотреть, куда уходят пути, с обеих сторон можно было увидеть: вдалеке, почти у самого горизонта, земля неожиданно взмывала вверх. С неба к ней спускались пушистые сверкающие облака. Куда ни посмотри, везде лежали голые поля, но Лука заметил, что земля на них ухоженная, вспаханная, с темными полосками жирной почвы, куда фермеры со временем засеют новый урожай. В ветре чувствовался крепкий запах удобрений.

Держась за руки, Лука и Лидия перешли иссохшую дорогу и оказались перед воротами глухого забора из сетки-рабицы и пластика. Сверху торчали три острые нити колючей проволоки, а под ними – два объявления. Одно из них было мутно-голубого цвета, с изображением Иисуса и Девы Марии, поэтому Лука ожидал увидеть слова благословения. На самом деле там говорилось следующее: «Братья мигранты! Мы охраняем вас и защитим от любого койота и проводника. Здесь вы можете спокойно разместиться, и вас примут с радушием. Всякий, кто нарушит установленные правила, будет передан властям. Храни вас Господь на вашем пути!»

Второе послание оказалось куда менее витиеватым. То был список правил, отпечатанный простым черным шрифтом, и настолько длинный, что нижняя его часть – украшенная ярко-красным знаменем с надписью: «Добро пожаловать, братья и сестры!» – касалась пыльной земли. Лука наугад прочитал несколько правил.

Лица, желающие остановиться в приюте, должны быть мигрантами. Из этой страны, или из других стран, или депортированные из Соединенных Штатов.

Запрещается держать при себе наркотики и алкоголь. Любому, заподозренному в употреблении этих веществ, во входе будет отказано.

Пожалуйста, помните: это место – убежище. Здесь вы можете отдохнуть, чтобы Господь восстановил ваши силы, необходимые для дальнейшего путешествия. Но время вашего пребывания ограничено и не может составлять более трех ночей.

Лука не успел дочитать список правил, потому что где-то за забором их окликнули двое мужчин. Над зеленым пластиковым забором видны были только их головы. Один был пожилой, с седыми волосами и в темных очках. Первым заговорил он:

– ¡Bienvenida, Hermana![50]

Когда он шагнул к забору, Лука сумел разглядеть сквозь колючую проволоку его плечи: на мужчине была темно-синяя кофта. Он улыбнулся и продолжил:

– Вам нужен ночлег?

Лука молча кивнул.

– Мигранты?

Лидия кивнула, нехотя соглашаясь с этим определением.

– Сюда, пожалуйста, – приветливо сказал мужчина и жестом скомандовал своему молодому коренастому напарнику отворить калитку. – Проходите.

За забором обнаружилось непокрашенное квадратное бетонное здание; в окнах вместо стекол чернели куски брезента. Это уродливое строение отбрасывало бледную тень, которая прокралась к Луке в душу и вытеснила оттуда всякое облегчение.

Пожилой мужчина скрестил руки на груди и мягко спросил:

– Вам угрожает непосредственная опасность?

Немного подумав, Лидия ответила:

– Не думаю. Сейчас, пожалуй, нет.

– Вам требуется неотложная медицинская помощь?

– Нет, мы здоровы.

– Gracias a Dios.

– И не говорите.

– Хотите пить? – С этими словами мужчина развернулся, приглашая их отправиться следом.

Обогнув серое уродливое здание, они внезапно вышли на открытое пространство. У Луки перехватило дыхание. Глухой забор, обступавший всю территорию, мешал обзору только в передней части. Отсюда же сквозь сетку-рабицу виднелись голые кукурузные поля и стоявший неподалеку городок Уэуэтока с его веселыми домиками на склоне холма. Вдоль забора кучковались высокие опунции, и их ярко-зеленые лопасти казались игрушечными в золотистых лучах послеполуденного солнца. Лагерь был гораздо просторнее, чем представлялся с дороги. В глубине Лука увидел белый фургон, небольшой домик, часовню, стоявшие в ряд туалетные кабинки и два огромных амбара.