Читать книгу "В плену страсти - Элис Детли"

— Кажется, это все.

— Да. — Герберт вздохнул. — Бетани…

— Прошу тебя, не надо, — ледяным тоном проговорила она, предвидя поток оправданий. — Терпеть не могу сочувствия!

— Нам попросту не удастся вести себя так, словно ничего не произошло.

— Естественно, — возразила молодая женщина. — Ты то и дело пропадаешь где-то. За сегодняшний день мы с тобой едва ли парой фраз перемолвились. И все равно атмосфера в офисе царит как на Северном полюсе.

— Знаю, — кивнул Герберт.

Наступила томительная пауза. Исключить Бетани из своей жизни оказалось далеко не просто. Герберт тяжело вздохнул. Даже когда он уходил из офиса куда глаза глядят, Бетани незримо сопровождала его повсюду. Он даже подумал, что, возможно, им стоит продолжать встречаться… если обстоятельства изменятся.

— Вот поэтому я и решил тебя повысить.

— Повысить? — похолодела Бетани.

— Именно. Личная ассистентка вице-президента компании вышла замуж за француза и уезжает в Лион. Для тебя эта вакансия в самый раз.

Не веря своим ушам, Бетани уставилась на босса. Все ее мечты развеялись по ветру. В глубине души она, конечно, знала, что их роман дальше завязки не пойдет, но ей казалось, что Герберт, по крайней мере, ценит в ней хорошего работника и не станет столь бесцеремонно выставлять за дверь.

— Да скажи что-нибудь наконец! — не вытерпел он.

— Что именно? Ты, наверное, ждешь, что я стану рассыпаться в благодарностях за то, что ты перекраиваешь мою жизнь, даже не удосужившись спросить моего мнения? За то, что уступаешь меня человеку, с которым я двумя словами не обменялась?

— Но мистеру Фоддеру ты по душе. Он ценит твои рабочие качества…

— Да ну? Хотя, встречаясь в коридоре, в упор не узнает? — негодующе воскликнула Бетани. — Что ты ему про меня наговорил? Ведь не просто так мистер Фоддер предлагает мне место без предварительного собеседования!

— Уж не намекаешь ли ты, что я рассказал ему про нашу… субботне-воскресную интрижку?

Так вот как Герберт воспринимал случившееся! Перед глазами у Бетани все поплыло.

— А это так?

— Разумеется, нет! С какой бы стати?

— Есть такая штука — мужская удаль! Донжуаны любят хвастаться своими подвигами. — Бетани удрученно поникла. — Заодно распиши ему в красках, как занимался со мною любовью на рабочем столе.

— Видите! — обличающе воскликнул Герберт, словно призывая в свидетели невидимую аудиторию. — Вот что случается, если смешивать работу и развлечение. И то и другое превращается в фарс!

— Мне-то откуда знать, — возразила Бетани, изнемогая от душевной боли. — Я подобные развлечения не жалую. Может, это у тебя ритуал такой — переспать с секретаршей, а потом обеспечить ей повышение.

— Да я никогда не спал с секретаршами! — взревел Герберт. — Ни на столе, ни где бы то ни было!

— Ты бы не кричал во весь голос, Герберт! Тебя по всему зданию слышно!

Он с трудом перевел дыхание.

— Если хочешь знать, моя прежняя секретарша работала на меня в течение четырех лет! И вообще, все в твоих руках. Скажи ясно и четко: устраивает тебя перевод по службе или нет?

Бетани подняла глаза. Да, любое средство хорошо, лишь бы не встречаться с ним каждый день, лишний раз напоминая себе, чего лишилась.

— Знаешь… пожалуй, что и устраивает.

12

К тому времени, когда Герберт вернулся из Швеции, в «Суперфоун» произошли перемены.

Теперь Бетани работала на вице-президента и новой своей должности весьма радовалась. Майкл Фоддер оказался человеком серьезным, целеустремленным, покладистым… и не лишенным чувства юмора. Что еще важнее, он был женат и супругу свою только что не боготворил.

А Герберт обзавелся новой секретаршей. Бетани втайне ликовала: преемница, при всей ее компетентности и приятности в обхождении, была устрашающего вида особой лет пятидесяти с хвостиком.

— Так ему и надо! — мстительно объявила она Джилл.

— По-моему, ты к нему слишком строга.

— Ушам своим не верю! — всплеснула руками Бетани. — Ты, никак, забыла, о ком идет речь! Это же Герберт Хендерсон, который мною подло воспользовался и бросил!

— А мне казалось, он просто соблюдает ваш первоначальный договор: закончился уик-энд — и вы оба возвращаетесь к прежним отношениям.

— Ты его защищаешь? — вознегодовала Бетани.

— Сама не знаю, — вздохнула Джилл. — Почему бы тебе на худой конец не поговорить с ним по душам? Он же дважды сюда звонил.

— Не желаю с ним ни о чем разговаривать!

В это самое мгновение оглушительно затрезвонил телефон, и Бетани поспешно схватила трубку.

— Бетани…

Голос на другом конце провода отличался глубокими бархатистыми интонациями, но молодая женщина не испытала и искры волнения.

— Привет, Ронни.

— О Господи! Неужели все так плохо?

Бетани собралась было запротестовать, но нижняя губа ее беспомощно задрожала, и бодрое восклицание прозвучало горестным всхлипом.

— Ох, Ронни…

— Это из-за Герберта?

— Ага… А как ты догадался?

— Я — актер, — не без ехидства напомнил он. — А актеры — тонкие наблюдатели и прекрасные психолога. — Ронни на мгновение умолк. — Послушай, поехали со мной на свадьбу? Заодно и развеешься!

— На чью еще свадьбу? — недоумевающе переспросила Бетани.

— На свадьбу Эвана с Берил. Ты разве забыла?

— Но меня не приглашали.

— Еще как приглашали! Берил мне сказала, что вписала твое имя в приглашение Герберта. Разве он тебе не сообщил?

— Нет, — мрачно отрезала Бетани, не уточняя, что на протяжении всей недели не отвечала на его звонки.

— Ну что ж, в моем приглашении значится: «Ронни Коннолли и еще одно лицо». Хочешь быть «еще одним лицом»?

Бетани замялась, говоря себе, что в силу ряда причин следует отвергнуть подобное предложение. Но что-то ее удерживало.

Она была несчастна. Места себе не находила с того самого дня, когда они с Гербертом возвратились в город из Милберри-холла, этой обители горестных и сладостных воспоминаний. Может, Герберт вычеркнул в приглашении ее имя, чтобы пригласить кого-то еще? Может, он уже и для постели замену подыскал? А если так, лучше убедиться в этом собственными глазами. И заодно показать Герберту, что и у нее в кавалерах недостатка нет…

— Ладно, Ронни, — задумчиво отозвалась она. — Уговорил.

В трубке раздался приглушенный смех.

— Судя по твоему тону, речь идет о тюремном заключении, ни больше ни меньше, — съехидничал он. — Ладно-ладно, не извиняйся…