Читать книгу "Не мешки - Макс Фрай"

Не будет уверенности ни в мире, ни в себе, ни в правильности своих действий, не будет гарантий (а если покажется, будто гарантии есть, вам трындец, или вы просто дурак). Всё, что останется – возможность очень ясно, во всей полноте видеть, куда именно сейчас ставишь ногу, делая очередной шаг. И ощущать на своей макушке крайне заинтересованный взгляд. И радость (не умозрительная, а настоящая, физически ощутимая напряжённая радость танца) от каждого сантиметра пути.

Человек без лица

Вчера во втором часу ночи (дорогая Небесная Канцелярия, давай за особые заслуги перед небесным же отечеством потом, после командировки, выдадим мне такой рай: вечно возвращаться домой во втором часу ночи через наш летний город) – так вот, во втором часу ночи уже возле дома мне навстречу шла компания слегка подвыпившей молодёжи, и у одного из компании, судя по сложению, мальчика, не было лица, просто гладкое место, как бывает у манекенов; мне всегда казалось, если такое однажды увижу, обделаюсь, но нет, мне даже понравилось, это было красиво. Важно, впрочем, другое: человек без лица тоже меня заметил, развёл руки в стороны, как я иногда делаю, чтобы лучше чувствовать прикосновение воздуха, и пошёл такой энергичной подпрыгивающей походкой, какой я хожу.

Короче, вчера во втором часу ночи меня задразнил человек-без-лица, и мне не нашлось, что ему на это ответить. Полный провал.

Чёрное море, белые штаны

У меня-то как раз штаны не белые, а синие. И мокрые примерно до пояса. Они бы и выше были мокрые, но выше пояса штанов у меня нет, а только одинокая футболка, почему-то сухая, извините, если кого-то шокируют настолько интимные подробности.

В этих мокрых до пояса штанах я сижу на камне, камень предсказуемо стоит на берегу моря, условно бушующего, то есть там такие волны, в которых весело прыгать, и даже по башке вполне можно получить, но не всерьёз, а так, в рамках поддержания диалога.

Буквально в десяти метрах от меня прыгает человек в белых штанах. Не просто так прыгает, у него тренировка, судя по специфике отрабатываемых движений, по каратэ. Человек в белых штанах прыгает не совсем на берегу, а в море, море ему по колено – в спокойном состоянии, а волной конечно и в глаз может прилететь. И регулярно прилетает. Но человек в белых штанах не сдаётся, колошматит волны ногами, а иногда красиво подпрыгивает, и тогда получает волной не в глаз, а примерно в солнечное сплетение. Оба бойца явно очень довольны друг другом – что море, что человек в белых штанах.

Этот спарринг с морем с высоты моего камня выглядит так красиво, весело и бессмысленно, как может выглядеть только идеально удавшаяся человеческая жизнь.

Чёрный ход

Когда-то мы жили в городе Одессе, в большой коммунальной квартире. В углу общей коммунальной кухни была дверь черного хода, не просто запертая, а заколоченная досками и (вероятно, для пущей надежности) выкрашенная в тот же цвет, что и стена. Нам было жаль, что черным ходом нельзя пользоваться, нам очень хотелось иметь черный ход, потому что это – ну, просто красиво. Как в книжках и в кино.

Однажды в одном из соседних дворов мы обнаружили приоткрытую дверь и туда сунулись. За дверью пахло сыростью, темнотой и чьей-то давней смертью; там была громкая металлическая лестница, уводящая из глухих сероватых сумерек наверх, в полную тьму. Мы поднялись до самого верха в надежде найти выход на крышу, но выхода на крышу там не было, только захламленная лестничная площадка перед запертой дверью, явно ведущей в чью-то квартиру, пыль, кухонные запахи и темнота. Пришлось спускаться ни с чем. Прогулка по лестнице произвела на нас гнетущее впечатление, хотя мы не смогли бы сказать, что, собственно, нам не понравилось. Обычный черный ход, которым давно никто не пользуется, таких в городе до фига.

Сколько-то лет спустя в нашей коммунальной квартире затеяли ремонт кухни, то ли силами ЖЭКа, то ли по чьей-то частной инициативе, этого я не помню. Во время ремонта отодрали доски, закрывающие дверь черного хода, вскрыли дверь. Мы сразу же туда сунулись, обнаружили в темноте захламленную лестничную площадку и железную лестницу, как-то наощупь по ней спустились и вышли в том самом соседнем дворе, где когда-то нашли открытую дверь, ведущую в темноту. Оказывается, это мы свой собственный черный ход исследовали несколько лет назад – такая причудливая бывает старая архитектура, что сразу и не поймёшь, куда попал.

Вскоре мы оттуда уехали и больше не возвращались, как будто все наше проживание в этой коммунальной квартире имело единственную цель: дождаться, когда откроют черный ход, выйти через него на улицу и убраться прочь.

Чёрт знает кто

В городе пахнет далёким балтийским августом – той самой августовской ночью восемьдесят четвёртого года, когда мы шли по трассе где-то за Вильнюсом, и пахло так, что мне стало ясно: я хочу здесь жить, я никогда не буду здесь жить, потому что это слишком хорошо, так не бывает, стойте, я хочу здесь жить, я не буду здесь жить, я никогда не буду, я не смогу.

Ну, собственно, так и вышло. Это ж не «я», а чёрт знает кто здесь теперь живёт.

Чувство вины

Чувство вины – дрянь не только потому, что вредное и энергоёмкое, оно ещё и совершенно бессмысленное. Потому что неважно, как мы ведём себя, находясь в одной из своих низких октав. В низких октавах все примерно одинаковые, в диапазоне бояться-мучиться (и по дороге грести под себя чего пожрать). Всё это неинтересно и совершенно неважно. Важно – не находиться в состоянии сознания, соответствующем низшим октавам. Выкарабкиваться из него. Насколько далеко получится выкарабкаться, тоже, будете смеяться, не особенно важно, это не спорт. Важно само движение от своих низких состояний к своим (ситуативно, сиюминутно) высоким. Оно реально идёт в зачёт.

Всё, что говорят о пользе чувства вины для так называемой «души», или что там у кого на её месте привинчено – адова ложь. На самом деле за этим стоит желание наказать себя прежде, чем это сделают другие, и таким образом выгадать – если помучаюсь, не убьют. И желание держать в узде других, чтобы не были такими опасными. Пусть чувствуют себя виноватыми, тратят на это энергию и внимание, ходят наказанные, тогда может на меня не нападут. Всё остальное, все эти интеллигентские рассуждения, красивые аллюзии и цитаты – просто декоративная присыпка для (отравленных) тортов.

Ш

Шут

Лучший в мире, идеальный аркан Шут был явлен сегодня мне на улице Руднинку. Молодой отец и (примерно) пятилетний сын выгуливали небольшую собаку. Сын отцепил поводок от ошейника собаки, прицепил к своей майке и весело бежал на поводке; отец веселился чуть ли не больше сына, но одновременно эффективно контролировал его передвижения при помощи поводка: не давал убегать слишком далеко вперёд и выскакивать на проезжую часть. Собака всё это время чинно шла рядом с хозяином. Ей было не до баловства, в зубах она несла мяч.