Читать книгу "Мы своих не бросаем - Владимир Сухинин"

Я почувствовал угрозу, схватил лук и быстро стал натягивать тетиву, не снимая поющей головки. Под удивленным взглядом Жюля достал из сумки колчан со стрелами и повесил себе за спину. И хотя здесь магия на первый взгляд не действовала, я наложил на тетиву стрелу с разрывом. По моему мнению, это самая универсальная и убойная магия против одиночного противника. Затем, повинуясь порыву, проколол руку и кровью смазал наконечник. Снова наложил стрелу и стал ждать. Я видел, как затряслись руки у моего знакомца, когда в окне показалась голова то ли медведя, то ли гориллы. Черная, лохматая, с полной острых зубов пастью. Злые маленькие глазки, в которых отчетливо виделся разум, удовлетворенно блеснули. Голова вытянула нос, принюхалась и довольно заурчала. У меня нестерпимо зачесалось колено, и я кончиком лука почесал его. По комнате разлилась трель, и птица запела:

– Сколько дорог я за жизнь прошагал…

Чудовище тряхнуло острыми ушами и замерло, вслушиваясь в звуки песни. А я недолго думая концом стрелы сплел заклинание усиления и, натянув тетиву, спустил стрелу. В комнате, перекрывая пение, раздался короткий свист, а следом грохот. Голова чудовища разлетелась вдребезги. Мы услышали шелест за окном, и наступила тишина.

– Я, по-видимому, чуть не обделался, – тихо проговорил Жюль. – Кому расскажу – не поверят. Варвар с Роомшталя из лука убил топотуна! Подожди, я сейчас. – Он отошел в глубь комнаты, расстегнул штаны и стал мочиться. Вернулся довольный. – Все, теперь я в порядке. Не пришлось даже подштанники менять, – засмеялся он. – Пошли, посмотрим на этого зверя.

– А не опасно?

– Уже нет, мой удачливый друг. У тебя чем наконечник стрелы заряжен был, взрывчаткой?

– Нет, – сознался я. – Он разрывает атомарные связи цели, куда попадает, и происходит взрыв.

– Ого, что ты знаешь! – присвистнул он. – Вы там у себя в горах далеко продвинулись в технологиях. А кровь тебе зачем была нужна?

– Катализатор.

– Вот как! Разумно. Так с виду просто стрела, а с кровью – убойное оружие. Топотуна пулей не взять. Его только энергетическим оружием убить можно, но оно имеется только у эров.

Жюль сел и поднял бутылку, с огорчением посмотрел на остатки самогона на донышке. Потом на мою сумку. Лукаво прищурился.

– А нет ли в твоей сумке еще самогона, мой странный друг?

– Сейчас посмотрю, – улыбнулся я.

И в самом деле нашел еще… и даже не одну бутыль этого убойного пойла. Мы выпили и пошли смотреть на топотуна. На полдороге я остановился.

– Постой, Жюль, а если тварь была не одна?

– Не беспокойся, мой юный и очень удачливый друг. Там, где ходит топотун, хищников больше нет.

– Это хорошо. Жюль, – спросил я, когда мы вышли из двери и завернули за угол, – а почему ты называешь меня удачливым?

– Ха! Он еще спрашивает. Ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы добыть в зоне хотя бы один простенький артефакт? Несколько третов, и то в компании с опытными искателями. Поодиночке тут не ходят. Сначала учишься, как ориентироваться в зоне, а что находишь, отдаешь проводникам. А ты по зоне прошел один и не погиб.

Трет – это неделя или месяц? Но спрашивать напрямую я не стал, пошел обходным путем.

– Несколько третов – растяжимое понятие. Сколько примерно дней?

– Дней? Ну от пятидесяти до девяноста.

Ага, значит, трет – это трик, или месяц, примерно тридцать дней.

– А еще ты умудрился убить бессмертного, – продолжил он. – Это ли не везение?

Мы подошли к телу топотуна. Действительно помесь медведя и гориллы, только нижние конечности длинные, словно у бегуна.

– Вот, видишь это? – показал рукой на тушу зверя Жюль. – Это самое страшное явление в зоне. Когда мажкроны прилетают на планету и садятся в своем звездолете на поверхность, вся округа в радиусе десятков миль становиться зараженной. Эти сволочи развлекаются неделю-другую. В округе исчезает население, и появляются вот такие твари, как топотун. Говорят, что сынки дэров ловят людей, а потом превращают их в монстров. Затем устраивают на них охоту. Отдохнув, они улетают, набросав мусор. А после них остается территория, полная аномалий и непригодная для жизни. Ее называют зоной отчуждения.

– А кто такие мажкроны? – спросил я.

– Я не сказал? – удивился Жюль. – Странно. Это, Ирридар, детишки высокопоставленных дэров. Для них нет закона. Они живут, как хотят, и что хотят, то и делают. Их звездолеты, садясь на планету, как-то воздействуют на нее, изменяя ее магнитное и информационное поле в локальной местности. Дальше определенной границы зона не распространяется. Аномалии – это последствие их приземления. Ну и соответственно артефакты, которые появляются в зоне, имеют разные необычные свойства. – Он присел рядом с тушей. – Давай снимать шкуру. За нее мы получим много, очень много дэриков. – Он поднял голову, посмотрел заискивающе и виновато спросил: – Ирридар, ты умеешь свежевать туши?

– Конечно, Жюль. Отойди.

Я достал свой кинжал, украшенный камнями, и принялся надрезать запястья лап. Быстро снял шкуру и посыпал ее солью, которую достал из сумки. Затем свернул, улыбнулся и под обалдевшим взглядом моего знакомца засунул в сумку. Жюль крякнул, но ни о чем не спросил, только улыбнулся и предложил:

– Пойдем, мой друг, допьем твою бутылку.

– Не возражаю.

Глава 4

Открытый космос. Планета Суровая

– Листиан, что случилось?! В колонии не работают новостные каналы. Я не могу узнать, что происходит, у меня нет связи с соседями! – Гаринда как метеор ворвалась в свой офис, где за ее столом сидел начальник службы собственной безопасности Листиан Корданье, и в сердцах закричала: – Я, губернатор, не в курсе событий, которые происходят на планете и на станции!

– Ничего особенного, дорогая. – Улыбаясь, Листиан поднялся и вышел из-за стола. – Я прикрыл новости, наложил запрет на внешнюю связь, чтобы информация о том, что происходит здесь, не стала известна всем и всюду. Ты же этого не хочешь, дорогая? И я не хочу, чтобы кто-то распространял ненужную нам информацию. Как только волнения улягутся, мы откроем эфир.

– Листиан, ты что творишь? Так нельзя. Ты усугубляешь ситуацию…

– Я ничего не усугубляю, дорогая, доверься мне и моему опыту. Нам нужно время и нужно найти твоего мужа. Мы все сможем объяснить, если комиссия, которую ты так боишься, к нам нагрянет. Но я думаю, ее не будет, – пренебрежительно махнул рукой он. – Кому интересны дела заштатной колонии?

Листиан попытался обнять женщину, но Гаринда резко сбросила его руку.

– Ты тупица, Листиан! Мы не просто заштатная колония, мы экспортер редких полезных ископаемых. Мы очень лакомый кусок для любой корпорации или государства. Я сейчас же пойду на студию и извинюсь перед журналистами. Я запрещаю тебе своевольничать. Слышишь, запрещаю!